Бэньйон протянул свои руки к Ларри. Легко и без всякого напряжения подтянул его к себе, бессмысленных ударов Ларри по его груди он даже не чувствовал. Его руки сжались, пальцы еще плотнее охватили горло Ларри. У того вывалился язык, колени стали мягкими, как резина. Только железная хватка Бэньйона не позволяла ему упасть.
Что делал для тебя Слим Лоури?
Ларри пытался говорить, но клещи Бэньйона не давали ему произнести ни звука.
Я даю тебе только один шанс, один-единственный, сказал Дэв. Как только я отпущу руки, ты заговоришь. Если будешь молчать, я с тобой разделаюсь. Он освободил руки ровно настолько, чтобы Ларри мог передохнуть, и в этот момент Ларри рухнул на колени, жадно глотая воздух и потирая горло.
Говори! бросил ему Бэньйон.
Ларри Смит медленно поднял голову. Он видел, как великан склонился над ним, мощный и беспощадный, и голова его упала на грудь.
Итак коротко произнес Бэньйон.
Они мне сказали, что я должен разделаться с тобой, дрожащим голосом выдавил из себя Ларри. Руками он держался за брюки Бэньйона, чтобы не упасть.
Кто этоони? спросил Дэв.
Как высоко над ним звучал этот голос<каким он был холодным и далеким.
Стоун, Макс Стоун. Я должен был связаться со Слимом. Он сделал бомбу и установил ее на твоей машине. Она предназначалась для тебя, мы ничего не имели против твоей жены.
Неожиданно у него сдали нервы, он затряс головой, начал плакать.
Это была ошибка, понимаешь, ошибка! Поверь же мне!
Почему Стоун хотел убрать меня с дороги?
Этого я не знаю! Видит Бог, я этого не знаю! Ларри слышал, как Бэньйон глубоко втянул в себя воздух; ему хотелось кричать, что это правда, что он ничего не знает, что сделал лишь то, что от него требовали, что они поручили его дела другому, но с его губ не сорвалось больше ни звука.
Сейчас ты на дне, ничтожество, сказал, наконец, Бэньйон, сжав губы. Я уж позабочусь, чтобы кое-кто узнал, что ты их продал. Стоун будет извещен через час, Лагана на пять минут позже.
Он покинул квартиру, не оглядываясь, тихо закрыв за собой дверь. Его не трогали отчаянные крики Ларри, доносившиеся вслед.
По освещенным солнцем улицам Дэв возвращался в город. Перед аркой аптеки остановился и поговорил по телефону с двумя владельцами игорных заведений, известными своими тесными связями с полицией. Обоим он сообщил одно и то жеему, мол, известно, кто несет ответственность за убийство его жены: Макс Стоун, Ларри Смит, мол, проболтался и выдал его. Никто из обоих не хотел иметь ничего общего с этим делом; они были осторожны, сдержанны; облегченно вздохнули, когда он повесил трубкуи оба через несколько секунд позвонили куда следовало
Бэньйон постоял еще немного на улице, закуривая сигарету. К нему подошел мужчина, смущенно улыбаясь, попросил огонька.
Он был высокого роста, со взъерошенными светлыми волосами. Узкие и сильные кисти его рук высовывались на несколько дюймов из рукавов пальто. Он выглядел как деревенский житель, впервые попавший в город.
Хороший денек сегодня, не правда ли? спросил он, глупо улыбаясь, когда Бэньйон протянул ему спички. Благодарю, мистер, вы очень любезны!
Не стоит благодарности, ответил Дэв и сел в свою машину. Человек со светлыми волосами прислонился к стене дома и наблюдал за Дэвом. Он все еще улыбался.
По пути к себе Бэньйон еще раз взвесил все, что ему стало известно. Его предположения оправдались: это были птицы высокого полета. Макс, Стоун и Лагана. Они хотели убрать его, а пострадала Кэт. Где-то стоял щит «Проход воспрещен», а он его не заметил, прошел дальше, вот почему его хотели убрать. Началось все с самоубийства Дири, самоубийства, которое показалось странным Люси Карровэй. Ее убили. Когда он нашел первую ниточку по делу об убийстве, у него отобрали это дело: опять нашелся щит, которого он не заметил. Затем он дал материал Джэрри Фарнхэму из газеты «Экспресс», и вот его хотели убрать, а вместо него пострадала Кэтза пятьсот долларов!
Все началось с самоубийства Тома Дири! И все еще что-то, чего он пока не понял или упустил! Нечто, явно представлявшее опасность для обоих «боссов». Когда Люси открыла рот, ее заставили умолкнуть навечно. Полиция закрывала на все глаза, судьи приостановили следствие. Они дали тем двум отсрочку, раз другого выхода не было!
Портье вручил ему ключи и сказал при этом:
Наверху вас ожидает дама, мистер Бэньйон. Я отослал ее наверх потому, что он запнулся. Я не мог поступить иначе. Это та самая дама, которая приходила вчера ночью вместе с вами.
Ах так, благодарю. Она пришла одна?
О да, сэр.
Больше Бэньйон ни о чем не спрашивал. Поднялся наверх, постучал в дверь. Никакого ответа, ни звука. Он распахнул дверь и вошел. Шторы опущены, только сбоку проникал слабый луч света, падавший на изрядно потрепанный ковер. На постели, лицом к стене, лежала Дебби. Он удивленно посмотрел в ее сторону. Лицо она прикрывала руками. И он не сразу заметил повязку. Заметив, в раздумье прикрыл за собой дверь.
Что произошло, Дэбби? спросил он и сел на край кровати.
Она не спала, но глаза ее были закрыты.
Я не знала, куда мне деться, пробормотала она. У меня не было другого выхода.
Хорошо, Дебби, ты, конечно, могла прийти сюда! он включил ночник.
Она повернула лицо и попросила:
Пожалуйста, выключи!
Хорошо, выключу. Дебби, скажи же, что произошло?
На ней по-прежнему было вечернее платье и золотистые босоножки. На ее светло-золотых волосах виднелись темные кофейные пятна, а лицо, покрытое повязкой, было бледным.
Это сделал Макс, произнесла она тихо. После моего возвращения сегодня ночью. Он бросил мне в лицо кофейник. Она начала тихо плакать:Подлец! Ему все равно, на ком выместить свою злобу.
Ты была у врача, Дебби? спросил он мягче, чем обычно, ведь она, по существу, приняла на себя удар, предназначавшийся ему.
Мне кажется, меня отводили к врачу. Сегодня утром я проснулась в небольшом помещении рядом с приемной. Я встала, вышла и направилась сюда. Я не знала, куда мне деться.
Он выключил свет и подошел к телефону. Набрав номер, объяснил, что ему нужна еще одна комната на этом этаже для дамы, прибывшей сегодня рано утром. Кроме того, необходимо вызвать к ней врача.
Когда он встал рядом с кроватью, она начала искать его руку.
Почему ты хочешь от меня избавиться? Разреши мне остаться здесь, Дэв!
Ты останешься здесь, только будешь в другой комнате.
Но мне хотелось бы остаться с тобой! Я боюсь его а тыведь ты не боишься его, Дэв? Да Я хочу воды.
Нет, я его не боюсь, ответил Бэньйон. Он положил шляпу и пальто на стул. Ей нужно сочувствие, защита, он это понял. Но она пришла в неподходящее время, у него нет никаких чувств, нет сострадания. Сейчас в его сердце не было места для этого, в нем поселилась одна только ненависть, холодная и страшная. Он пошел в ванную комнату, принес ей стакан воды.
Минут через десять появился врач, пожилой мужчина с сединой в волосах и приятными глазами. Он был деловит и сразу распорядился отправить Дебби в соседнюю комнату, где она будет жить. Вместе они раздели девушку и уложили в постель. Доктор сделал ей укол и переменил повязку. Ее рука оттолкнула Бэньйона.
Не смотри, Дэв, попросила она.
Не будь глупышкой, улыбнулся он. Но если ты против, Дебби Дэв вернулся в свою комнату, приготовил чай и поднял шторы. Потом встал у окна со стаканом в руке и уставился на улицу. Через некоторое время мысли его приобрели некоторую стройность.
Лагана, Макс Стоун и, наконец, Дири. Томас Фрэнсис Дири, обычный полицейский, покончивший с собой. Он работал в большом учреждении, дома у него была холодная и расчетливая жена, для сердца у него была Люси Карровэй. Разве в этом есть что-нибудь подозрительное? Нет, вероятно, нет.
Но ведь несколько лет назад Дири построил дачу в Атлантик Ситиоткуда он взял деньги? Может быть, он шел нечестными путями? А потом решил покончить с побочными доходами, жить на свои и стать честным полицейским? Не поэтому ли он продал дом и заменил путешествия их описаниями, которые читал, сидя в кресле?
Вернулся врач, посмотрел на Бэньйона и сказал:
Здесь два рецепта, закажите по ним лекарства. Кому она обязана этим? он указал головой на соседнюю комнату.