Что вы себе позволяете, Трой? Как можно было так реагировать на слова молоденькой девушки?
Гм. Ну да, хотя
Хотя что?
Ничего, сэр.
Барнаби сверился со своим списком и послал молодого констебля за мистером Гибсом. Прямой как струна Трой уставился на старенький ксерокс. Его украшал желтый стикер, отрицательное отношение к атомной энергии на нем было выражено лаконичной и вежливой надписью: «Нет уж, спасибо». Мягкий тон упрека Барнаби никак не умалял, по мнению Троя, его обидной неуместности. Его одернули в присутствии младшего чина, у которого еще молоко на губах не обсохло, мало тогона глазах у двух гражданских лиц! Со стороны Барнаби это было непростительно. Сокрушительно равнодушный к чувствам других, Трой был раним до крайности и при малейшем намеке на критику в свой адрес вставал на дыбы, как дикий мустанг.
Раздобудьте, пожалуйста, воды. У меня горло пересохло.
Извольте, процедил Трой преувеличенно-благопристойным тоном, которому позавидовал бы герой романов Вудхауса, знаменитый Дживс.
Только чтобы это действительно была чистая вода. И никаких заменителей, никаких настоев, этой дрянью я даже канализацию не стал бы прочищать.
Когда Трой открыл дверь, за ней стоял Гай Гэмлин. Гай шагнул вперед, и Трою пришлось сделать шаг назад.
Сейчас я возвращаюсь в отель. Буду там до завтрашнего утра. Это «Чартвелл-Грэндж», возле Дэнхема.
Барнаби неспешно поднялся на ноги.
Присядьте, мистер Гэмлин. Перед тем как вы нас оставите, мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.
Они смерили друг друга взглядами. Гай садиться не стал и на первые вопросы Барнаби отвечал односложно: «не знаю» или «понятия не имею». На предложение набросать схему расположения людей ответил отказом:
Я не помню, где находился сам, а про других и говорить нечего. За исключением, конечно, того, где находилась эта мычащая корова.
Хотите сказать, что коммуна не произвела на вас положительного впечатления?
Никчемные кривляки, занимающиеся самообманом и черте-чем еще.
В таком случае, вы вряд ли были рады тому, что в этой компании находилась ваша дочь.
Мощная челюсть Гая выдвинулась вперед, дыхание стало неровным, но он промолчал, и Барнаби продолжил:
Как я понимаю, вы и ваша дочь несколько лет не общались.
А вы больше верьте желтой прессе.
Разве это не так?
Не совсем так. И это не ваше собачье дело.
Гэмлин откровенно хамил. Старший инспектор понял, что перед ним человек неуравновешенный, готовый кидаться из одной крайности в другую.
Вы когда-нибудь встречались с Крейги до сегодняшнего дня?
Нет.
Что вы о нем думаете?
Он был мошенником.
«Рыбак рыбака видит издалека», думал Трой, с завистью посматривая на часы Гэмлинасверкающий овал из белого золота и хрусталя с каллиграфически четкими римскими цифрами, на браслете из платиновых колец. Моя зарплата за несколько лет, вот так-то».
Он хотел выжать из Сильвии полмиллиона. Хотя, конечно, вы это уже знаете.
Барнаби, выигрывая время, солидно прочистил горло и выжидательно молчал.
В свое время я много всякого жулья повидал, в Сити их всегда полно, однако такие ловкачи, как этот, мне, можно сказать, не попадались. Он не только пытался убедить Сильвию не дарить деньги общине, он и меня просил с ней поговорить.
Вам не кажется, что это был с его стороны довольно рискованный ход?
Ничего подобного. Вы не понимаете, как эти проходимцы работают. Это последний, самый сильный ход. Как на рынкепокупатель делает вид, будто уходит, но он знает, что его сейчас окликнут, потому что от него одного зависит сделка. Отказ от денегвсего лишь хитрый ход, это работает на его имидж святого, неужели непонятно?
В его голосе, в налитых кровью бычьих глазах было что-то напускное, что не очень согласовывалось с употребляемыми им словами. Только что именно? Зависть? Разочарование? Неверие? Барнаби показалось, что это может быть даже отчаяние. А Гэмлин продолжал свою разоблачительную речь.
Этот Крейги хотел того же, что и все ему подобные гуру-самозванцы, власти и денег. Это их заводит почище, чем секс. Каждое его слово было пропитано черной злобой.
Значит, вы не увидели света, мистер Гэмлин?
Нет, я увидел мрак. Это предпочтительнее. Во тьме хотя бы знаешь, чего бояться.
И поэтому вы убили его? Из-за денег?
Как вы сказали? необычайно тихо переспросил Гай. В его словах не было шипящих, но всем показалось, что Гэмлин зашипел. Вцепившись в край стола, он весь подался вперед и приблизил свое напоминающее мясистый багровый шар лицо почти вплотную к лицу инспектора. Слушайте, вы. Поаккуратнее со мной, черт возьми! Я и не таких сжирал с потрохами, я на таких зубы отточил.
От бессильной ярости он брызгал слюной. Небольшое пространство между двумя мужчинами было наэлектризовано ненавистью. Старший инспектор, с каплей слюны на галстуке, сидел не двигаясь. Высказывания особого впечатления на него не произвели, в отличие от степени ярости Гая. Барнаби еще никогда не был так близок к пониманию того, что происходит, когда у самого твоего лица взрывается бойлер. Сейчас, похоже, наступил критический момент перед взрывом. Стол дрогнул под его ладонью.
Замер и Трой, готовый в любой момент броситься вперед. Обаинспектор и Гайнапоминали двух лосей перед началом схватки: плечи напряжены, головы пригнуты к земле Трой глядел на твердую линию профиля своего шефа и с чувством корпоративной гордости сказал про себя: «Ох, не на того ты нынче напал, парень!» Между тем Барнаби достал пакет с перчаткой.
Мы полагаем, кто бы ни воспользовался ножом, надевал эту перчатку. Вас видели, когда вы ее прятали.
Кто видел?
Вы отрицаете, что держали ее в руках?
Нет. Мистер Гэмлин успешно справлялся со своим гневом. Брал его под уздцы.
Барнаби заметил синий след прикуса на отвислой нижней губе. Гай сел и постарался выровнять дыхание. Его рука коснулась нагрудного кармана, но он ее тут же убрал.
Может быть, хотите пить, мистер Гэмлин? Стакан воды?
Нет. Не надо. Он немного отдышался и сказал:Так вот, насчет перчатки. Когда бородатый карлик с дурацкой фамилией пошел вызывать скорую, а все остальные стали переглядываться, не зная, что делать, я полез в карман за платком и вместе с ним вытащил перчатку.
Наверняка кто-то должен ведь был это видеть, сэр?
В тот момент я так не думал. Понимаете, я находился в самом конце комнаты, в стороне от других. Персона нон грата, так сказать. Весь вечер. Мне даже не позволили сесть рядом с дочерью. У них, видите ли, за каждым закреплено постоянное место. Я сунул перчатку обратно в карман. Мне сразу стало ясно, что произошло. Кто бы ни убил этого Крейги, он заранее спланировал подставить меня. Я отошел к окну, выждал, подумал, что за мной никто не наблюдает, и бросил перчатку за занавес.
Вы левша?
Да, левша.
Возможно, все было так, как вы описываете, мистер Гэмлин, но что вы скажете тогда по поводу того, что умирающий указывал прямо на вас?
К удивлению Барнаби, Гэмлин не стал пытаться отрицать или как-то объяснять это. Отмахиваться от обвинения он тоже не стал.
Да-а. Не знаю, что и сказать. Это, конечно, очень на руку убийце. Плюс еще этот инцидент с перчаткой Все сходится.
Правда, если вы стояли не один Барнаби специально не закончил фразу. Ему хотелось проверить, как поведет себя Гэмлин, если предоставить ему возможность выкарабкаться из западни.
Нет, он указывал именно на меня. Я стоял поодаль от остальных. Странно, тогда мне показалось, что он хочет мне что-то сказать. Но понимаю, это звучит неубедительно, Гэмлин неуверенно пожал плечами.
«Неубедительно, это еще слабо сказано», подумал Барнаби. Дело, однако, осложнялось тем, что Гэмлин не лицемерил. Ему было абсолютно все равно, что про него думают и говорят другие. Подобная позиция в зависимости от точки зрения могла быть воспринята либо как свидетельство уверенности в своих силах, либо как наглость. Инспектор, который и сам был человеком приблизительно того же типа, склонен был причислить Гэмлина к первой категории. Он спросил, есть ли у самого Гэмлина какие-то мысли по поводу личности убийцы.