Я? она залилась багровой краской. Нет у меня никакого мнения. Я только сегодня с ним познакомилась.
Вы вместе обедали.
Совсем не вместе. Мы были там вдевятером.
Барнаби кивнул, одобряюще глядя на нее в ожидании продолжения. Пауза затягивалась, но выражение живого интереса на его лице не изменилось. Не ответить было бы просто неприлично.
Если вы действительно хотите знать, что я думаю, то Гэмлиндовольно неприятный человек. Полнейший эгоист, как и большинство мужчин. Если не унижал нас, то подкалывал. Смеялся над нашими идеалами и образом жизни. Конечно, некоторых людей легко соблазнить властью. И деньгами.
Пожалуй, таких большинство?
Большинство глупцов.
Барнаби упомянул о схеме и предложил ей лист бумаг, но Джанет стала отнекиваться:
Зачем? Я не имею к этому никакого отношения.
Мы просим об этом всех.
А разве еще не всё? Я имею в виду, почему бы вам просто не арестовать его?
У вас есть какие-то причины, чтобы хотеть этого, мисс Макендрик? Трой встал за ее стулом.
Нет!.. выпалила она и стала вертеть головой, чтобы понять, кто спрашивает. Она увидела его торчащие рыжие волосы, тонкие губы, заметила холодную недоброжелательность и явно встревожилась. Она повернулась, почти с облегчением на лице, к старшему из двух полицейских. Просто я подумала, что тот, кто использовал нож, должен был надеть перчатки, чтобы не оставлять отпечатков пальцев. Когда я увидела, как он прячет
Вы сложили два и два? закончил мысль Трой.
Джанет начала работать над схемой. Барнаби смотрел на ее опущенную голову, пока она рисовала. Отметил ее безукоризненно ровный, волосок к волоску, пробор. Металлические заколки безжалостно стягивали кожу на висках. Он представил себе, как каждое утро и каждый вечер она расчесывает свои жесткие, непокорные волосы, проводя по ним щеткой пятьдесят раз подряд. Словно прогоняя злого демона. И это скорее самобичевание, чем наведение красоты. Желание изгнать беса. Или нет никакого беса? Какой демон, спрашивал инспектор себя, это может быть? Зависть, отчаяние, лень похоть? Она отдала свой набросок с таким же видом (глядя вниз), как это делали и все остальные.
Вам нравится здесь жить, мисс Макендрик? Вы ладите с остальными? спросил он наугад.
Она настороженно посмотрела на него. Он уловил нежелание отвечать.
Скорее да, чем нет.
У вас есть близкий друг?
Нет! Одним резким движением она поднялась со стула и устремилась к двери. Открыв ее, она повернула к Барнаби измученное лицо. Я скажу вам кое-что еще о Гае Гэмлине. Учитель указал на него пальцем, когда умирал. Указал для всех нас. Чтобы мы зналион точно виновен. Спросите кого угодно
Глава восьмая
У меня была такая учительница физкультуры, сказал Трой, костлявые коленки, резиновые тапочки, фиги вместо титек и свисток на шнурке вокруг шеи. Меня от таких тошнит, мутит от лесбиянок этих. Все онибалласт жизни, балласт общества. А тебя от них не мутит? обратился он к молодому констеблю, ведущему записи.
Молодой человек решил не рисковать понапрасну и ответил нейтрально:
Я как-то не задумывался над этим, сержант.
Собираетесь пригласить для допроса господина Гэмлина, сэр? спросил Трой начальника.
Предпочитаю сперва услышать, что нам скажут остальные. Посмотрим, что у нас нарисуется в результате, сказал Барнаби и велел констеблю вызвать Кристофера Уэйнрайта.
Думаю, этот Гэмлин не привык, чтобы его заставляли ждать.
Будем считать тогда, что это привнесет нечто новое в его жизнь.
Трой восхитился шефом. Он знавал многих офицеров полиции (и иные из них занимали более высокие, чем Барнаби, должности), которые не стали бы держать в ожидании такого человека, как Гай Гэмлин, дольше, чем потребовалось бы времени смахнуть пыль со стула, куда тому предстояло сесть. «Когда стану инспектором-детективом, буду таким, как шеф! пообещал себе Трой. Не допущу, чтобы на меня давили сверху. И мне плевать, какой пост кто из них занимает». Ему не пришло в голову, что в его случае это скорее будет свидетельствовать о слабости, нежели о силе духа.
Кристоферу Уэйнрайту на вид было около тридцати. По контрасту с угольно-черными волосами его лицо казалось очень бледным. На нем были джинсы в обтяжку и спортивного типа рубашка с короткими рукавами и маленьким зеленым крокодильчиком на груди. Если он и пребывал в растерянности, то очень хорошо это скрывал. У него был открытый взгляд, но отвечал он на вопросы осторожно, что озадачило Барнаби. Чем встревожен этот паренек? Он был одним из тех двоих, которые никоим образом не могли нанести рокового удара. Волнуется не за себя, а за кого-то другого? Может, за девушку, которую обнимал? Барнаби спросил, видел ли он что-нибудь, достойное упоминания, со своего очень, надо сказать, выигрышного для наблюдения места. Кристофер отрицательно покачал головой.
Нет. Большую часть времени я наблюдал за Мэй. Последние несколько минут даже держал ее за руку. Кроме того, мы находились в добрых десяти футах от остальной группы, а освещение было очень слабое.
Когда его попросили обозначить схематично, кто где находился, Кристофер сказал:
Боюсь, что не могу ручаться за точность. Я не очень хорошо помню, кто где стоял. Убийство явилось шоком, тут было не до того, чтобы запоминать детали.
Есть ли у вас какие-либо соображения относительно причины того, почему его убили?
Ни малейших. Это был человек, абсолютно неспособный кого-то обидеть. И добрый, по-настоящему добрый, в отличие от некоторых здесь присутствующих, которые много болтают о любви к людям, но своими поступками не очень-то это подтверждают.
Разве вы не верите в принципы, лежащие в основе деятельности коммуны?
В некоторые верю, но не во все. Можно считать, что я придерживаюсь позиции объективного наблюдателя. В прошлом году во время отпуска я побывал в Таиланде и остался под глубоким впечатлением от мировосприятия тамошних людей, от их храмов, монахов. Когда вернулся, стал читать книги по буддизму, затем мне попалось объявление о трехдневном медитативном семинаре по теме «Алмазная сутра». Я записался, и вот, спустя полтора месяца, я все еще здесь.
Могу я спросить, почему, господин Уэйнрайт?
Я я встретил здесь кое-кого.
Барнаби отметил, что при этом его плечи расправились, морщинки вокруг глаз, свидетельствовавшие о нервном напряжении, разгладились, и понял, что его настороженность не была связана с девушкой. Тут было что-то другое. Кристоферу явно хотелось поговорить о ней, и Барнаби не стал ему мешать.
Понимаете, сначала я просто не мог в это поверить, сказал он смущенно, словно признаваясь в тайном пороке. Влюбился Это надо же! Кристофер пытался иронизировать сам над собой, но это ему удавалось плохо. Конечно, всякие там романы У кого их не бывает, он пожал плечами. Чего-чего, но этого я от себя никак не ожидал. Честно говоря, сначала я хотел сделать ноги. Я был вполне доволен своей жизньюмилая квартирка, никакого недостатка в женском обществе Но я пропустил момент, задержался чуть-чуть дольше ипопался в ловушку. Клетка захлопнулась. Его бледное лицо покрылось румянцем, но он не выглядел несчастным. Наоборот, светился от счастья. Тогда я еще не знал, кто она такая. Я взял очередной отпуск, я работаю телеоператором на Би-би-си, затем еще три месяца, которые накопились у меня за время службы, но и они подходят к концу. За оставшееся время я намерен убедить Сильви выйти за меня замуж. Думаю, ей боязно решиться. Гэмлины грызлись между собой не переставая. Должно быть, в детстве ей пришлось несладко.
Итак, в этом смысле можно считать, что смерть Крейги вам скорее на руку. Ее положение здесь становится весьма неопределенным.
Да. Конечно, я сожалею, что он умер, и все такое, но да, я надеюсь, что теперь моя чаша на весах перетянет.
«Ну и ловкач! подумал Трой. Вот после этого и верь, что только коты умеют, когда падают, приземляться на все четыре лапы. Не знал он, видите ли, кто она такая. За дураков нас держит! Да и любой дурак догадался бы, как там все было на самом деле. Узнаёт через своих дружков по работе, где скрывается эта богатенькая бедняжечка, заселяется, обольщает, и вот она, птичка-синичка, уже не в небе, а в его надежных руках. Дальше все совсем просто: у них появляется совместный счет в банкеи только она его и видела. Его и свой новенький феррари».