Я кивнул вслед удаляющейся широкой спине профессора. Рядом с ним Матиас Ларсен, командир исследовательской базы ООН, казался просто тростинкой.
Пузырь и соломинка, хмыкнул я, глядя на уходивших все дальше от меня болтунов, затем перевел взгляд на наши многочисленные пожитки, а я, судя по всему, лапоть.
Вещи в небольшую металлическую тележку, прицепленную к квадроциклу, я перекидал быстро. Гартмана и Ларсена по близости не видно, а того, что было чуть дальше, и вовсе невозможно увидеть. Туман. Как мне рассказывали, туман висел над островом триста двадцать триста тридцать дней в году. Не самое лучшее место для обитания человека и, тем не менее, люди не только сумели здесь выжить, но и неплохо расплодились. Легенда гласит, что почти девятьсот лет назад сюда сумели добраться десяток суденышек, битком набитые скрывающимися от нашествия викингов жителями Британских островов. Не успели измученные гонды, а именно так звали представителей бежавшего от войны племени, перевести дух и понять, куда же их занесли ветер и морские волны, как из вязкого серого тумана показались два ощетинившихся копьями драккара. Неожиданно устрашающие крики ярости, несшиеся с драккаров, сменились воплями страха и отчаяния. Оба боевых корабля викингов налетели на подводные скалы и стремительно тонули. Побросав свое тяжелое, самоубийственное в воде оружие и доспехи, обессиленные воины вплавь добирались до берега, где их встречали пусть и кое-как, но вооруженные гонды, к тому же превосходившие своих недавних преследователей числом в несколько раз.
А дальше произошло то, что в нашем относительно цивилизованном веке случается не часто, а в те времена иначе как чудом назвать невозможно. Сомхэрл старейшина гондов, согласно все той же легенде, ведший свое происхождение от древних друидов, запретил убивать викингов. Каждый из воинов скандинавского племени поклялся на крови жить в мире с теми, кто подарил им вторую жизнь, а их предводитель дал клятву именем своих братьев Рюрика, Трувора и Синеуса. Свою клятву викинги приносили у подножия огромной черной скалы, возвышавшейся над океаном. «Да будет наше слово крепче этого камня» так, по легенде, завершил свою речь Хольмгер Отважный, конунг племени свирепого, но верного своему слову племени русов.
Надеюсь, я увижу Скалу Клятвы, если вообще хоть что-то смогу увидеть в этом жутком тумане. Неожиданно вынырнувшие из серого неоткуда две темные фигуры прервали мои размышления.
Эдуард, вы уже управились? притворно изумился Гартман. Надеюсь, мы с моим другом Матиасом не заставили вас долго ждать?
Я посильнее втянул ноздрями воздух. Так и есть, эти два болтуна-интернационалиста уже успели накатить за знакомство.
А мне не налили. Я с упреком взглянул на профессора.
Гартман ни капли не смутился.
Эдуард, я смею надеяться, что цель вашего прибытия сюда все же научная. А не желание выпить на свежем воздухе, подальше от цивилизации и родительского надзора.
Все предыдущие дни, Юрий Иосифович, я предполагал, что у нас с вами одна цель прибытия на эту обетованную землю.
Профессор широко улыбнулся:
Ценю, искренне ценю вашу юношескую напористость и максимализм. Господин Ларсен приглашает нас с вами на торжественный ужин по случаю нашего прибытия. Я думаю, там у нас будет замечательная возможность сверить наши цели, а заодно проверить, не сбился ли у кого-то прицел.
Ларсен взгромоздился на квадроцикл. Мотор взревел, и груженная нашими вещами тележка неторопливо покатилась по расчищенной от валунов тропе. Мы с профессором поспешили вслед за ней и минут через десять оказались на территории исследовательской базы. База представляла собой двухэтажное здание модульного типа, в котором жили и работали около сорока человек. Оно имело форму гигантской буквы П, повернутой основаниями ножек к югу. По замыслу проектировщиков, солнце должно было освещать двор базы. Возможно, оно это иногда и делало, но, судя по заросшим мхом стенам, явно нечасто. Когда мы вошли на территорию, автоматические ворота с противным дребезжанием закрылись за нашей спиной.
Завтра утром, после инструктажа по безопасности, вам выдадут электронные ключи от ворот.
От кого запираемся, от белых медведей?
Ларсен сдержанно улыбнулся:
Местные жители, они как дети, необыкновенно любопытны. Они уже успели разобрать двигатель от моторной лодки и пару квадроциклов. Это было довольно давно, но с тех пор мы предпочитаем держать все за закрытыми воротами. Впрочем, обо всем этом вам расскажет руководитель нашей службы безопасности во время инструктажа. А сейчас вы можете отдохнуть с дороги, обустроиться в своих апартаментах. В пять часов жду вас на ужин по случаю вашего приезда. Будут почти все сотрудники.
Нашими апартаментами оказались две небольшие раздельные комнаты общажного типа, выходившие в малюсенький полтора на полтора тамбур, из которого можно было попасть в туалет, совмещенный с душевой. Не бог весть что, но после нескольких суток совместного пребывания в двухместной каюте с Юрием Иосифовичем я был рад и этому. Вы находились когда-нибудь в замкнутом пространстве с человеком под сто сорок килограммов весом? Такие люди зачастую сильно храпят, а еще из-за переизбытка веса они часто сильно потеют. Гартман делал и то, и другое, надеюсь, что не со зла, но мне от этого было не легче. И вот наконец о радость! я обрету свое персональное логово.
Приободренный, я помог профессору занести его сумки в комнату. Снаряжение экспедиции было решено хранить в моей комнате. Кем было решено, уточнять не буду, но я голосовал против. Комната размером два на четыре вообще не создана для того, чтобы ее перегружали лишним барахлом. Очевидно, осмотрев свои апартаменты, профессор пришел именно к этому выводу, так как, заглянув ко мне, он хитро прищурился и выдал замечательную фразу:
Я смотрю, у вас здесь очень уютно, Эдуард, и стол есть. Я думаю, это помещение идеально подходит для нашей научной деятельности. После чего вышел еще до того, как я успел поинтересоваться наличием стола в его собственной комнате.
В порыве мести я первым успел занять душевую и, как следует смыв с себя дорожную пыль, или уж не знаю, чем я мог покрыться за время четырехдневного путешествия на «Звезде Шанхая», продолжал сливать горячую воду из накопительного обогревателя, пока температура воды в обоих кранах не уравнялась.
После чего, известив профессора радостным криком о том, что душ свободен, я заперся в своей комнате, закрыл жалюзи и, спустя минуту, уже с блаженством укутался белоснежным одеялом на предусмотрительно заправленной к нашему приезду кровати. Из-под одеяла торчало только одно ухо, которым я тщательно мониторил обстановку за стенкой, в душе. Вот хлопнула дверь в тамбуре, очевидно, Николай Иосифович вышел из комнаты. Вот еще громче хлопнула дверь в душевой, с шумом полилась вода. Какая здесь слышимость, однако, и девчонку ведь не притащишь. Интересно, как тут на базе с женским полом обстоит? Однако странно. Никаких тебе возмущенных возгласов, никаких упреков. Он там что, моется? В ледяной воде? Судя по шуму из душевой, именно так и обстояло дело, а чуть позже я услышал звуки, окончательно меня обескуражившие. Гартман пел. Пением его протяжные завывания назвать можно было с большой натяжкой, но тем не менее я вполне отчетливо слышал:
Отчего так в России березы шумят?
Отчего белоствольные все понимают
Титан! Стоик! Святой человек. Такого холодной водицей не проймешь. Ничего, будет повод, я придумаю что-нибудь поинтереснее. А пока я поплотнее завернулся в одеяло и мгновенно заснул. Я всегда хорошо сплю на новом месте.
Через два часа противно завибрировал будильник в наручных часах, а еще через час мы с Гартманом входили в помещение столовой, разместившееся на первом этаже верхней перекладины той самой буквы П, о которой я вам уже говорил.
Столы были сдвинуты вместе, и все происходящее чем-то напоминало небогатую свадьбу, для которой арендована районная столовая. Я бывал пару раз на подобных мероприятиях у своих однокурсников. Роль жениха с невестой, очевидно, отводилась мне и профессору, во всяком случае, место во главе стола приберегли именно для нас. Оставалось только надеяться, что обойдется без криков «Горько!» и прочих сопутствующих безобразий. Как ни крути, профессор был уже не молод, страдал ожирением и вообще не относился к тому типу мужчин, который вызвал бы у меня сексуальное возбуждение. Скажу вам честно, мужчины в принципе не вызывают у меня подобных эмоций. Я все больше по дамам. На столе в моей комнате лежало несколько листков бумаги, на которых поименно были перечислены все работающие на станции сотрудники, указаны их должности, гражданство и даже размещены небольшие цветные фотографии. Перед тем как направиться на званый ужин, я пробежал глазами список и теперь внимательно выискивал среди присутствующих тех особ женского пола, которые показались мне симпатичными на фото.