Как знаете, ответил Эсслин. А я не намерен продолжать, пока мы не решим эту практическую задачу. Вы скажете, что таким вопросом можно заняться в последнюю минуту
Ничего себе в последнюю, пробормотала Роза.
но я считаю, что к его решению мы должны подойти сплоченными рядами. («Можно подумать, заметил про себя Николас, будто мы собираемся штурмовать Барбикан».) Видит бог, страшновато играть такую большую роль. («Зачем же вы тогда за нее взялись?») Но, в конце концов, неудавшееся самоубийство Сальериключевая сцена всей пьесы. Поэтому мы должны провести ее не просто хорошо, но блестяще.
Николас, ключевой сценой всей пьесы считавший смерть Моцарта, сказал:
Придумалвозьмите электробритву!
Господи! Если это такая
Ладно, Эсслин. Не кипятитесь, удержал Гарольд своего вспыльчивого премьера. А ты, Николас
Извините. Николас ухмыльнулся. Я просто пошутил.
Ты пошутил неудачно, Нико, высокомерно промолвил Эсслин, впрочем, как и всегда. Не говоря о твоем
Он уткнулся губами в золотистые локоны, нежно вьющиеся вокруг шеи Китти, и окончание его фразы никто не расслышал. Но все догадались, о чем речь
Николас побледнел. Несколько мгновений он молчал, а потом заговорил чрезвычайно сдержанно, тщательно подбирая слова.
Может быть, со стороны и не заметно, но меня эта проблема очень волнует. В конце концов, если Эсслину не хватит времени, чтобы научиться управляться с этим реквизитом, то и вся постановка будет выглядеть совершенно любительской.
Среди собравшихся пробежал недовольный ропот. Гарольд вскочил на ноги и в бешенстве уставился на своего Моцарта.
Постарайся не произносить этого слова в моем присутствииладно, Николас? В моих постановках никогда не бывает ничего любительского.
Произнося столь решительную отповедь, Гарольд немного погрешил против истины. Все члены общества гордились своим, как наивно полагали, высоким профессионализмом, но если бы они прислушались к голосу недоброжелательной критики, то оказались бы обычными любителями, которые большую часть времени заняты на работе и каким-то чудом успевают заучивать слова, не говоря уже об обдумывании роли. Своим неловким замечанием Николас вызвал всеобщее недовольство и теперь явно сгорал от стыда. Но не успел он раскрыть рта, чтобы исправить оплошность, как двери распахнулись и вошел Тим Янг. Он стремительно подошел к нимвысокий мужчина в темном пальто-кромби и шляпе-борсалино, с небольшим свертком в руке.
Извините, я задержался.
Где ты был?
Сначала заканчивал писанину А потом начал трезвонить телефон. Знаете, как это бывает.
Тим обращался скорее ко всем присутствующим, а не к Эйвери, который тотчас же задал новый вопрос:
Кто? Кто звонил?
Тим скинул пальто и принялся разворачивать сверток. Все столпились вокруг. Упаковано было очень тщательно. Два слоя блестящей оберточной бумаги и еще двамягкой ткани. Наконец взорам предстала бритва. Тим раскрыл ее и положил себе на ладонь.
Бритва была очень красива. На изящно изогнутой ручке из слоновой кости виднелась гравировка: «Э. В. Байерс. Мастер-ножовщик», а вокруг нее перламутром выложен венок из акантовых листьев и маленьких цветочков. Обратная сторона была гладкой, с тремя маленькими заклепками. Смертоносно отточенное лезвие сверкало и поблескивало.
Эсслин, памятуя о причине появления этой бритвы, сказал:
На вид чертовски острая.
Такая и должна быть! воскликнул Гарольд. Правдоподобие превыше всего.
Безусловно, подтвердила Роза, как показалось некоторым, слишком поспешно.
Плевать я хотел на правдоподобие, заявил Эсслин, протянув руку и осторожно взяв бритву. Если ты думаешь, что я собираюсь размахивать этой штуковиной рядом с собственным горлом, тебе стоит подумать получше.
Ты когда-нибудь слыхал об искусстве имитации? спросил Гарольд.
Да, я слыхал об искусстве имитации, ответил Эсслин. А еще я слыхал о Джеке Потрошителе, Суини Тодде и смерти от несчастного случая.
К следующей репетиции я что-нибудь придумаю, обнадеживающе сказал Гарольд. Не волнуйся. Покамест запакуй ее обратно, Тим. Я хочу разобраться со вторым действием. Дирдре?
Молчание.
Где она на сей раз?
Думаю, еще моет посуду, сказала Роза.
Хорошенькое дельце! Я бы успел перемыть всю посуду, оставшуюся после обеда из четырех блюд на двадцать персон, за то время, пока она возится с полудюжиной кружек. Ладно Вернемся к нашим баранам. Фиби, подай сюда мой режиссерский экземпляр.
Все скрылись за кулисами и разошлись по гримеркам, за исключением Эсслина, который стоял неподвижно и задумчиво разглядывал бритву. Гарольд подошел к нему.
Pas de problème!сказал он. Научишься с ней управляться, только и всего. Гляди, я тебе покажу.
Он забрал бритву у Эсслина и попытался аккуратно ее закрыть. Вдруг лезвие с резким щелчком выскочило обратно. Гарольд присвистнул от неожиданности, а Эсслин издал долгий и удовлетворенный вздох.
Что-то она у тебя капризничает, Тим! крикнул Гарольд и весьма натянуто улыбнулся Эсслину. Потом закрыл бритву и дружески взял его за руку.
Ну разве бывало, чтобы во время постановки возникла какая-нибудь трудность, а я бы с ней не справился? А? За все эти годы, что мы провели бок о бок?
Эсслин ответил настороженным взглядом, в котором проступало явное недоверие.
Поверь мне, ты в надежных руках, небрежно и вместе с тем значительно произнес Гарольд, стремясь тем самым подчеркнуть свою уверенность. Беспокоиться не о чем.
Он говорил совершенно искренне, но его уверенность была, увы, совсем не к месту. Колеса уже завертелись. А о том, что еще только должно было случиться, он даже и не догадывался.
Действующие лица
В своей комнате над книжным магазином «Дрозд» Николас лежал на полу и выполнял упражнения для голоса по системе Сисели Берри. Он исправно выполнял их утром и вечером, вне зависимости от того, рано ли вставал и поздно ли возвращался. Он добрался до упражнений для губ и языка, и комната наполнилась щелканьем и цоканьем. По счастью, слева и справа от него располагались похоронное бюро Брауна и мясная лавка, а таких соседей шум заботил в последнюю очередь.
Николас появился на свет девятнадцать лет назад и вырос в деревне на полдороге между Каустоном и Слау. В школе он считался способным учеником. Он довольно неплохо проявлял себя и в играх, и в учебе, а поскольку от природы обладал приятным нравом, то и друзей заводил без всяких сложностей. Он уже заканчивал среднюю школу и подумывал связать будущее с банковским делом или руководящей работой в промышленной области, когда произошло событие, навсегда изменившее его жизнь.
Одним из текстов к выпускному экзамену по английскому языку был «Сон в летнюю ночь». В просторном спортивном зале школы, где учился Николас, Королевская Шекспировская компания давала спектакль по этой пьесе. Билеты раскупили за два дня. Пошли на спектакль и несколько старшеклассников, в том числе Николас, которым двигало скорее любопытство, нежели что-то иное. Он никогда раньше не был в театре и в драматическом искусстве смыслил не больше, чем в фермерстве, добыче каменного угля или глубоководном рыболовстве. Оно существовало само по себе и не имело к нему никакого отношения.
Когда он пришел, спортзал полностью преобразился, и в нем толклось множество людей. Появилась сцена с ведущей на нее лесенкой, а на сценедлинные столы, искусственная трава и металлическое дерево с золотыми яблоками. По полу были раскиданы большие подушки из ковровой ткани. На гимнастическом коне сидели пятеро музыкантов. Под потолком виднелась затейливая металлическая решетка с десятком осветительных ламп. Потом Николас заметил на возвышении в противоположном конце зала приземистого мужчину в вечернем костюме, с широкой красной лентой через плечо, с усыпанной драгоценностями звездой и медалями на груди. Он разговаривал с женщиной в темно-зеленом платье с турнюром, с бриллиантовыми серьгами в ушах и маленькой диадемой на голове. Вдруг он протянул ей руку, она положила свою руку в перчатке ему на запястье, и оба спустились с возвышения. Свет убавили, и начался спектакль.