14
Госпожа Бунковская подъехала к дому Венерманов минута в минуту, как было обговорено. Лина из окна наблюдала прибытия психолога и не могла не восторгаться этой женщиной. Такси, подъехав к дому, некоторое время стояло, пока невоспитанный таксист не догадался открыть дверь даме. Выйдя и такси психолог величественной походкой проследовала через калитку, предусмотрительно открытую одним из охранников. Подойдя к дому, она подняла глаза на другого стража, который почему-то стал по стойке смирно и улыбнувшись кончиками губ тихо сказала ему: «вольно солдатик». Войдя в дом, она не заметила протянутую Линой руку, и попросила стакан воды, еще она попросила ради простоты общения называть её просто «Док» как по телевизору. Лина сделала попытку рассмеяться, но замолчала, увидев серьёзные глаза «Дока», обсудив гонорар «Док» попросила мать объяснить суть проблемы и долго слушала, не перебивая. Потом они вместе поднялись в комнату Миши, который лежал в одежде, отвернувшись к стенке. Лина обратила внимание, что со стен сорваны все плакаты и фотографии все это разрезано на мелкие кусочки, рядом валялись ножницы. «Док» попросила провести сеанс в другом месте и подойдя к Лине попросила убрать в комнате, пока она будет заниматься с сыном. Супруг разогнал всю прислугу, поэтому она сама наводила порядок в комнате, иногда поглядывая на первый этаж, где очень тихо Миша разговаривал с «Доком». На столе стоял стакан с водой, на который Миша смотрел все время, а «Док» что-то записывала в блокнот. Через два часа они поднялись, и уединившись с матерью госпожа Бунковская, глядя в свой блокнот начала говорить какие-то непонятные термины, а потом сказала просто: «Проблему я вижу, надо работать». Напоследок, извинившись, попросилась в ванную, и удалилась такой же величественной походкой. Охранники провожали её восторженным взглядом, наверно так когда-то гренадеры смотрели на Суворова. Предусмотрительный таксист уже открывал перед ней дверь. Лина вернулась к сыну, Миша стоял с полотенцем через плечо и собирался принять ванную. Матери не понравился его взгляд, какой-то отрешенный, не живой и ей стало опять не хорошо, что-то происходило у него в голове, что то очень плохое, и она решила дождаться супруга и поговорить втроём, всей семьёй. Вскоре приехал Вадим с работы и молча выслушал супругу. Потом они поднялись к сыну. Кровать была застелена, все вещи были на местах, сына не было; Лина начала беспокоиться. Миша так долго никогда не принимал ванну, он вообще не любил водяные процедуры. Волнение супруги передалось отцу, они подошли к ванной комнате и остановились возле двери, боясь зайти. Она была закрыта изнутри. Вместе с подбежавшим охранником, они сломали щеколду и вбежали в отделанную мрамором ванную комнату. Миша лежал в наполненной кроваво-красной водой купели, взгляд его был устремлен перед собой. Рядом на мокром полу валялись ножницы и початая бутылка виски, на полке под зеркалом лежал мобильник. Проворный охранник подхватил потерявшую сознание мать, а Вадим не мог оторвать взгляд от сына, он не понимал, почему он так с ними со всеми поступил. И что-то оборвалось в нем стали смешны эти банковские дела, эти жуликоватые компаньоны, лицемерные подхалимы. Все стало далеким и ненужным. Вместе с охранником они перенесли бесчувственную Лину в их комнату. Постепенно супруга оправилась от обморока, но озиралась вокруг непонимающим взглядом. Вадим уединился с телефоном. Через некоторое время дом уже был полон людей.
15
Тур опрашивал хозяйку, судмедэксперт работал в ванной, Чук и Гек разговаривали с охранниками, приехал даже начальник. Первым делом он подбежал выражать соболезнование банкиру и его супруги. Но увидев равнодушные лица спустился вниз и начал заниматься своим любимым делом- разговаривать по телефону. Тур узнал у матери Миши все, что можно и не стал больше докучать несчастной женщины. Зайдя в ванную, он встретил задумчивый взгляд Феликса, который аккуратно укладывал в пакеты все предметы из ванной. Повернувшись к Туру, после деланной паузы судмедэксперт произнёс: «Ну что коллеги, на первый взгляд, налицо все признаки суицида, в результате глубокой депрессии, отягощенной скорее всего, сознанием вины». Он посмотрел на Тура, но не дождавшись поддержки тихим голосом продолжил: «Но самое интересное находится вот здесь», он показал на зеркало. Тур посмотрел туда и ничего не увидел, потом перевел вопросительный взгляд на Феликса. Тот с победоносным видом приблизился к зеркалу и подышал на него. На зеркале появилась еле заметная надпись:
«Я здесь». «Но и это не все», Феликс чувствовал свой триумф и не спешил: «На мобильнике Михаила Венермана куча звонков от одного и того же человека». Последовала театральная пауза: «От Григория Глушко». Туровскому надо было подумать, он спустился вниз, прошёл мимо начальника, болтавшего пол телефону и вышел на улицу. Размышления прервал выбежавший из дома начальник, трясущий над головой телефоном. Гаджет был большой, и казалось, что Рубль собрался кинуть в него гранату. Подбежав к Туру, он долго не мог отдышаться, успокоившись он начал: «За что на меня разгневались боги? Что я такого сделал? Когда меня ставили на это место, меня заверили, что коллектив сплоченный, происшествий мало, поработаешь годик и на повышение. Что мы имеем? Сначала погибает иностранка с каким то полубомжом, потом сын большого чиновника, потом сын банкира кончает собой. А сейчас узнаю, что в своем офисе, найден мертвым Александр Чижов, известный как решала Сан Саныч. И это спокойное место, это трамплин на повышение?»
Рубль приблизился вплотную к Туру и вдруг, как-то поник, сделался беспомощным и чуть-чуть плача тихо сказал: «Виталий! Дай хоть что-то хоть какой-то результат» Не услышав ничего, махнул рукой и направился к выходу.
Раздался звонок, звонил Рома, просил встретиться. Зайдя в дом и сказав, чтобы заканчивали сами, Туровский поехал в райотдел. Рома уже сидел на лавочке и спокойно разглядывал свои кроссовки, они были 47 размера и уже довольно изношены. Как и все профессиональные спортсмены, он был довольно суеверен это были его любимые. Он вспоминал как с трудом доставал себе обувь, одежду, как втискивался в первый личный автомобиль. С улыбкой он вспоминал, как на каком то празднике глава края толстый и маленький чиновник пытался повесить ему на шею какую-то медаль. Он никак не мог достать до его шеи, даже встав на носки, Рома делал вид, что из-за травмы не может нагнуть шею, но увидев из толпы кулак тренера, пожалел чиновника. Ещё Рома подумал, что из таких мелочей и состоит память, когда хорошее и плохое, вместе со смешным сливается в одну киноленту, под названием жизнь. Туровский поздоровался и приятно был удивлен, увидев в глазах товарища еле заметный огонек азарта. Он возникал у Ромы на корте, на рыбалке, при игре в нарды- всегда, когда появлялась маленькая искра удачи и её надо было раздувать в костер. В руках он держал листок бумаги, но отдавать не спешил. Сначала равнодушно выслушал о самоубийстве сына банкира, но встрепенулся, услышав о смерти Сан Саныча, а когда Тур сказал ему о психологе, посетившей дом Венерманов накануне, Рома медленно повернул к нему лицо и задал только один вопрос: «Как её фамилия?» Туровский нашёл в своих записях её фамилию и посмотрел на Рому озадаченно, было видно, что тот взволнован. А когда услышал о надписи на зеркале он протянул Туру листок бумаги и медленно произнес: «Пробей этих людей по своим каналам, подключите ФСБ, органы Минобороны, если надо ЦРУ, но это очень серьезно, и как можно быстрее. Посмотрев на листок, Тур побледнел и не слова не говоря побежал к начальнику. Рубль сидел в кабинете с отрешенным взглядом, пахло корвалолом, а секретарь Леночка с озабоченным видом успокаивала босса. Увидев вошедшего Тура, он все понял без лишних слов, сразу собрался- было видно, что Виталий что-то нащупал. После первых слов оперативника, он схватил телефон и начал названивать.
16
Рома пришел домой супруга Анна что-то вязала и загадочно улыбалась. Он принял душ и вошел в комнату, делая вид, что ничего не понимает, Анна отложила вязание, посмотрела на него и просто сказала ты скоро станешь самым молодым дедушкой. Рома изумленно уставился на нее, а потом оба рассмеялись. Анна начала говорить о планировании семьи, о женской интуиции, о экологии и ещё о чём-то, а он не мог сосредоточится он думал о своем. В голове была только одна мысль как быстро летит время. Только «вчера» он держал в дрожащих руках старшего, а потом второго сына, строил социализм, потом капитализм, слушал разный бред государственных лидеров, ощущал на себе предательство друзей, терял близких. И все это разом отошло на второй план вестью, что скоро появится на свет кто-то очень маленький и очень близкий, и родной, он даже не знал, что говорить, так и стоял, блаженно улыбаясь. Его мысли прервали слова Анны: «Забыла, заходил Ильич спрашивал тебя» и добавила: «Не давай втягивать себя в его авантюры.» Рома, чмокнув жену в щеку, направился к соседу. Дверь открыла улыбающаяся Екатерина Ивановна, как всегда, элегантная, с уложенной прической и в красивом халате. Она жестом пригласила в комнату, где уже стояли чайные приборы и все атрибуты чаепития, Ильича не было и судя по звукам, доносившимся из кухни, он был там. Вскоре появился и он с заварным чайником и небольшим самоваром. Рома обратил внимание на две сумки, стоящие в коридоре и комнату, которая носила следы скорых сборов. Налив всем чаю и пододвинув Роме сахар, Екатерина Ивановна, взглянув на него как то особенно начала: «Я всегда говорила мужу, что ты необыкновенный человек Рома. Редко встречаешь людей, у которых внешность соответствует внутреннему содержанию. Такую гармонию как у тебя с Анной, уже не встретишь, рядом с вами как-то самим хочется быть лучше, но к сожалению жизнь диктует свои условия. Скажи пожалуйста, как ты догадался?»