Охранник хотел было что-то ответить порезче, даже дубинку поудобнее перехватил, но, взглянув на побелевшее от сдерживаемой ярости лицо посетителя, артачиться не стал. Процедил сквозь жвачку.
За углом по коридору, слева. Там увидите.
Спасибо!
Прошел в указанный закуток. Там и в самом деле увидел дверь. Толкнул ее плечом. Дверь не поддалась. Постучал. Потом еще раз, сильнее. Ответа не было.
Зло выругался.
Вам кого?
За спиной стоял милиционер. Ухмылялся, поигрывая дубинкой.
Да, на этого «наезжать» не стоит. Представитель власти, как ни крути. Заговорил просительно:
Понимаешь, дружище, мне срочно нужно позвонить, а неоткуда. Вот я и хотел попросить у администрации телефоном воспользоваться.
Сержант равнодушно заметил:
Для этого автоматы есть.
Разговор у меня служебный, и, понизив голос, добавил:Я с Лубянки. У меня сообщение, так сказать, не для посторонних ушей.
Милиционер растерялся. Дубинку опустил. Кивнул в сторону выхода:
Коль такое дело Пошли!
Вместе направились из павильона. Охранник, увидев их, злорадно ухмыльнулся. Обошли здание вокруг, милиционер толкнул неброскую дверцу. Кивнул на нее:
Видите, в каких условиях приходится работать?..
Помещение действительно было невзрачное. В другое время, возможно, Александр сержанту и посочувствовал бы. Но теперь было не до того. Он схватил телефонную трубку. Выжидательно взглянул на сержанта:
Прямой?
Через «восьмерку».
Харченко начал лихорадочно накручивать номер. Раз, другой Всякий раз сбрасывало после первых трех цифр.
Я вот все думаю: как на Лубянку агенты дозваниваются, если там все время занято? дежурно пошутил милиционер.
Не беспокойся, кому надо, дозвонится, процедил Александр.
Ему было не до смеха. И уж подавно не до шуточных потуг постового.
Наконец прошел длинный гудок.
Слушаю.
Леонид Васильевич?
Сейчас даю трубку.
Слушаю, Буераков.
Леонид Васильевич, я звоню вам из отделения милиции. Прикажите, пожалуйста, сержанту, который меня привел, на пару минут выйти из помещения.
Кто это говорит?
М-м Как бы это Небезызвестный вам украинский продукт питания.
Понял. Дайте трубку милиционеру.
Отставной майор протянул трубку ошалевшему от такой наглости сержанту. А сам подумал при этом, что нехорошо получится, если Буераков произнесет слово «Петровка» вместо «Лубянка».
Милиционер слушал всего несколько секунд. Потом с готовностью повторил:
Понял, товарищ полковник. Оставить на несколько минут
Оставшись один, Александр зачастил:
Говорит Сало. Только что у Хованского входа на ВДНХ была стрельба. Убиты два человека. Один из нихраспространитель наркотиков, я его не знаю. Второйчеловек, который оказался замешан в это дело абсолютно случайно. Его звали Сергей Иванушкин. Стреляли люди, каким-то образом связанные со Стилетом. Я тоже там был, но успел убежать. У меня пока все.
Понял. У вас проблемы?
Надеюсь, что нет.
Понял. Буераков чуть помедлил. Потом спросил осторожно:В нашем деле прогресс есть?
Намечается. А у вас для меня информация новая имеется?..
Ничего особенного. Завтра позвоните?
Как получится. Во всяком случае, ночевать собираюсь дома. Так что если до утра я вам понадоблюсь
До свидания.
Следователь говорил намеками. Его можно было понять. Он и в самом деле здорово рисковал, связавшись по этому поводу с Харченко.
С другой стороны, Александр не был до конца уверен, что Буераков не ведет какую-нибудь хитрую игру. Кто, их знает, этих сыщиков-интеллектуалов, которые по бумажкам способны вычислить убийцу?
Сержант со скучающим видом сгорал от любопытства под дверью.
Спасибо, вежливо произнес Александр. Благодарю за помощь.
Мелькнула мысль: интересно, а в других странах, которые принято именовать цивилизованными, представься человек сотрудником спецслужб, ему тоже полисмен поверит без предъявления документов или же нет?
Следующая мысль его расстроила: забыл спросить у Буеракова едва ли не самое главное на данный момент: кому принадлежит «мерседес», из которого стреляли и номер которого он держал в голове. Но возвращаться в отделение не стал: а ну как у сержанта проснется бдительность и он спросит-таки удостоверение.
Побрел по направлению к метро. Уже пройдя полпути до выхода, остановился. Он вдруг вспомнил один недавно состоявшийся разговор и прозвучавшую в нем информацию, которая, вполне вероятно, могла ему сейчас пригодиться. Помнится, стояли не так давно они с мужиками у Наташкиного окошка и кто-то рассказал, что
Мысль показалась удачной. И Харченко круто повернул обратно. Вот только в каком павильоне продается то, что ему нужно?
Поймал за руку какого-то мальца, который, чувствовалось, ориентируется здесь достаточно уверенно. Показал ему долларовую бумажку.
Слушаю вас, с готовностью подтянулся малец.
Где тут у вас военной и спецназовской атрибутикой торгуют?
Малец нахмурился соображая. Потом просиял:
Это во-он в том павильоне. Видите, слева?..
Пойдем, проводишь.
Малец было хотел отказаться, но, покосившись на «зелененькую», которую Александр по-прежнему держал в руке, вздохнул:
Пойдемте, проведу.
Вдвоем они втиснулись в толпу у входа в какой-то павильон, поднялись на второй этаж, прошли направо. Увидев витрину, Харченко сунул зеленую бумажку провожатому и тут же забыл о нем.
Тут действительно чего только не было!
В то утро у «реаниматора» мужик рассказывал-возмущался, что бандюгам нынче раздольевсе для них имеется в открытой продаже. И прав ведь оказался! Тут была униформа-«камуфляжка» для любой погоды и времени суток, лежали наручники нескольких модификаций, маски, дубинки
Это у вас можно приобрести? небрежно поинтересовался Харченко.
Кроме спецсредств.
И это правильно, усмехнулся Александр. Он парня понял: все решаемо в этой жизни.
Так оно и вышлорешилось легко и просто. Выходил из отдела он уже обладателем нескольких весьма ценных с точки зрения проводимых им мероприятий предметов.
Пора было переходить к более активным действиям.
6
Александр ехал в метро и прикидывал, что еще можно сделать за этот вечер.
В принципе правильнее было бы сейчас просто завалиться спатьслишком много за эти два дня обрушилось на него проблем, хлопот и волнений. Будто целую вечность копился где-то за плечами у судьбы мешок с напастями для него, а сейчас вдруг прорвался Да и прошлую ночь поспать почти не удалось.
Но уснуть сейчас не удастсяэто он хорошо понимал. Да и время терять было жалко. Душа жаждала мщения. Потому и продумывал, что можно было сегодня для этого предпринять, каким образом хоть немножко форсировать события. Уже сутки прошли после убийства, а он в своем расследовании практически ни на шаг не продвинулся Впрочем, конечно, продвинулся. Но не настолько, как хотелось бы.
О том же размышлял и в автобусе. Вышел на своей остановке, так ничего для себя и не решив.
Проходя мимо темного, заставленного железным листом Наташкиного окошка, Александр почувствовал, что у него сжалось сердце. Целый день Серега хотел выпить, а он ему так и не дал, если не считать той бутылки теплого пива, которую Иванушкин часа два цедил для маскировки. Бедняга Отмучился уже на этом свете.
Ну, сволочи, погодите, доберусь я до вас
Александр понимал, что чересчур храбрится. Слишком много непонятного переплелось вокруг, слишком много противников бестелесными пока тенями теснится вокруг А о скольких он даже не подозревает! В одиночку с ними практически невозможно совладать. Если только, как Михаилу говорил, на жизнь свою не наплевать. Впрочем, без рисовки, и впрямь, чего за нее теперь держаться-то? Только вчера забрезжил просвет в его сумрачном существованииа его, этот просвет, кровью загасили, кровью любимой женщины Так что теперь Теперь заботу трепетную о себе отринуть нужно, только направленные на мщение мозги беречь да руки тренировать.
Первым делом, понимал Александр, надо зайти к матери Сереги.