А может А может, у нас претензия выявилась? Проблема?
На душе стало погано.
Если хочешь, кури. Пепельницу сейчас принесу, кинул пробный шар Темка.
Влада посмотрела дико, вскинув взгляд. Пожала плечами, покачала головой: с какой, мол, стати.
Винца бокальчик? продолжал наседать Артем, рискуя нарваться на акт агрессии с тяжким для себя итогом. Сухого? Или лучше крепленого? А может, баночку пива?
Влада не спешила с ответом, и у Артема тревожно забилось сердце.
Неужели девочка подхватила психическую заразу, от которой ему самому удалось избавиться большими трудами?
Какая же он свинья.
Ты виноват в ее ломках, подонок, не юли, именно ты виноват. Гений хренов, идиот бахвалистый. Потому и пришла с утра. За винцом крепленым или сухим.
А если у нее воля слабая?
«Что, конечно, вряд ли», тут же успокоил себя он.
Не перебивай! Если у нее воля слабая, то пропадет девчонка. Сопьется за считаные месяцы. Вон уже синяки какие под глазами.
Нужно что-то срочно предпринять. Только вот что?
Перво-наперво открыть ей глаза на проблему.
Но Влада его опередила.
Не отказалась бы, наверно. Надо нервам отдых дать. Но сейчас мне нужна ясная голова и твои уши.
Что, извини? Голова и уши? И зачем они тебе? Вот, можешь потрогать.
Отлегло. Никаких у нее ломок нету. Что-то еще произошло у Влады, и сейчас она все расскажет. Ей нужны его уши.
Часом позже он выкатывал свой «Опель» из гаража.
И подал экипаж к правой калитке усадьбы Татьяны Гущиной.
Влада попросила его одеться во что-нибудь более консервативное. Во что-нибудь отличное от бриджей с неряшливой бахромой по линии обреза и с оторванным карманом на заду. Обрез, кстати, мог бы быть более линейным. А карман мог бы быть оторван окончательно и не висеть безвольным косячком, удерживаемый двумя оставшимися строчными швами.
Лады, сказал покладисто Артем и, когда она отправилась готовиться к поездке, извлек из платяного шкафа стильный костюм темно-синего шелка, а ноги обул в черной кожи узконосые мокасины.
«Блин», подумала Влада, увидев его в этом прикиде.
«Блин», подумал Артем и обозвал себя дуралеем. На Владе был ее верный комбез.
Нам на Лавочкина. Подруга теперь там живет. Переехала, когда вышла замуж.
Одна из тех, что постоянно тебя динамят?
В смыслекак?
В смысле, в гости на пирожки не приезжают.
А Нет. Теподруги, а эта Не совсем подруга. Одноклассница бывшая. Хорошая девчонка. Маргарита мне контакты обещала другой одноклассницы. У которой связи в полиции.
Та тоже хорошая девчонка?
С чем сравнивать, ответила уклончиво Влада.
С Линой Трофимовой по прозвищу Росомаха в школьные годы Влада не дружила. Если точнее, Росомаха ее раздражала. В подростковом возрасте сложные психологические определения Владе были недоступны, сейчас же стало очевидно: не могла она терпеть Трофимову из-за властных ее манер, безапелляционных суждений и, главное, абсолютной уверенности в собственной правоте. Ритку Радову, которую классная «прикрепила» к Трофимовой, чтобы та ее подтягивала, напротив, жалела.
Ритка была славной девчонкой, но несколько тугодумной и очень ленивой. За что и огребала от отличницы Трофимовой по полнойхоть один на один, хоть при всем классе.
За одну только единственную подобную выходку Влада разругалась бы с шефиней вдрызг, наплевав на полезность так называемой дружбы. А Ритка терпела.
Сейчас Влада смотрела на их странное партнерство иначе.
Возможно, Радова ничего такого и не замечала. Она просто-напросто не видела, что над ней измываются.
Или замечала, но реагировала спокойно и без обид. Или оценивала Алину как-то по-своему.
К сожалению, в нынешних обстоятельствах Владе нужна не ведомая, а ведущая, и по причине абсолютно меркантильной.
Несколько лет назад Рита вышла замуж за Женьку Анисимова, тоже их бывшего одноклассника. На свадьбе гулял весь выпуск, все те, кого смогли найти. Разговоров в перерывах между застольем было много, а одной из основных тем явилась история о том, как Алина Трофимова, свидетельница со стороны невесты, выручила из беды бывшую подшефную, то бишь Ритку, раскрыв преступление, в котором Радову обвиняли. И немалую роль в успехе дела сыграл тот факт, что имелась у Росомахи подруга на Петровке, то ли капитан, то ли майор, а фамилию полицейской подруги никто не знал, да и не важна она была в кулуарных разговорах.
В настоящий момент Владе очень, ну просто позарез, нужна была эта трофимовская подруга, хоть бы не уволили ее из органов за какую-нибудь провинность. За превышение полномочий или за взятку, мало ли за что еще.
Придется, стиснув зубы, поклониться Алинке в ножки. Кстати, та давно не Трофимова. По слухам, вышла замуж за несчастного с фамилией Росомахин. Такое вот совпадение. А мужика жалко.
Владиславе необходимо было набраться решимости для очень простого поступкапозвонить Маргарите. ЗатемАлине. Просто позвонить им обеим в таком вот порядке. Этого так не хотелось, что не моглось.
Звонить надо.
Чтобы себя подстегнуть и отрезать путь к отступлению, она решила свое намерение озвучить. Например, Артему. Например, под видом обсуждения некой проблемы, а также необходимости получить от него совет, хотя ничего такого ей не было нужно, тем более от студента.
«Я скажу Артему, что мне непременно нужно передать важную информацию следственным органам, а в какое именно отделение полиции, не знаю. Поэтому собираюсь обратиться к давнишним знакомым, хотя делать это как-то неловко. Потому что я не уверена, что они меня помнят».
Темка скажет: «Все будет нормуль, Константиновна, действуй. Оно того стоит».
А завтра спросит, как все прошло.
И что она ответит, если спасует сегодня?
Влада произнесла заготовленный текст, но Артем отреагировал иначе.
Отлично, произнес он бодрым тоном, потирая ладонь о ладонь. Через час выезжаем. А ты звони пока подруге своей. При мне звони. Вдруг ее в Москве нету. По России придется рыскать.
И прыснул. Весело ему стало, оболтусу.
Владе ничего не оставалось делать, она позвонила. Выслушала Риткины восторженные: «Вау! Ладочка! Я так рада!» и, улыбнувшись в трубку, попросила переслать ей Алинин номер телефона.
Ритка неожиданно воспротивилась. Она пожелала увидеться с Владой лично и вволю поболтать. Она обожала сплетничать, называя это «быть в теме».
Трындец. Еще и с ней. Будто мало Владе одной Росомахиной, с которой тоже придется «поболтать».
Куда деваться. Влада согласилась.
Встречаться с кем-либо из школьной беззаботной жизни было тяжко. Невыносимо демонстрировать постаревшее лицо, отвечать на дуболомные вопросы и глотать пилюли чужого неискреннего участия. Да и не нужно ей ничье участие, и сострадание не нужно. За прошлое стыдно, и проехали.
Но не было у нее иного выхода, если только не вымести из головы все мысли про Ваню. Повздыхав для порядка: «Какая жалость, какая жалость», его забыть. И жить дальше. Найдут же мальчика. Наверное.
Только разве она вот так сможет?
Вчера после блиц-разговора с бобровской домоправительницей Влада не находила места, беспокоясь за мальчишку. Ругала себя, что не попросила Евгению Петровну непременно позвонить по возвращении из Москвы, а лучше передать эту просьбу Ване.
Вернувшись в библиотеку, уселась на стуле возле окна в надежде увидеть пацана среди пассажиров очередной прибывшей электрички. Ни картотекой, ни составлением каталога заниматься не могла. Просидев без толку около часу, отправилась домой и сделала по поселку большой крюк, чтобы пройти мимо особняка Боброва. Там было тихо и безлюдно.
Дома сжевала половину бутерброда с сыром, недоеденный кусок замотала пленкой и отправила в холодильник. Выпила чашку чая. Кажется, без сахара.
За стеной завела рулады тетка Таня. Видимо, к обеду у нее было что-то покрепче чая. Обреченно вздохнув, Влада решила, что среди книг ей будет комфортнее.
На двери библиотеки обнаружилось объявление. На двери продуктового такой же листок. Надо полагать, что с торца здания, где вход в промтоварный, имеется аналогичный.
Объявление гласило, что утеряна КПП на имя Смирновой Екатерины Павловны, просьба к нашедшему вернуть. Заодно уточнялось, что карточка заблокирована, так что не пытайтесь.