В дверь продолжали звонить, а потом начали стучать.
Я добрела до двери и тусклым, несчастным голосом спросила:
Кто здесь?
Откройте! отозвался из-за двери начальственный женский голос. Откройте немедленно!
Да кто это? повторила я.
Техник из жилконторы!
Я человек от природы законопослушный. Перед людьми, облеченными полномочиями, теряюсь и беспрекословно выполняю все их требования. Вот и сейчас я послушно скинула крюк, дернула заржавленную задвижку и открыла замок.
Дверь распахнулась, и в квартиру вдвинулась высокая женщина лет сорока в длинном пальто с внушительным песцовым воротником. У этой женщины все было как-то слишком: слишком пухлые губы, накрашенные слишком яркой помадой, слишком густые темные волосы, слишком темные брови, слишком пышный воротник, слишком крупный бюст, назойливо выпиравший даже сквозь пальто. Следом за ней шел небольшой невзрачный мужчина в надвинутой на глаза кепке, совершенно терявшийся в тени своей роскошной спутницы. В руке у него был чемоданчик, в каком сантехники и электрики носят свои инструменты.
Едва проникнув в квартиру, роскошная особа уставилась на меня обличающим взглядом и воскликнула:
Почему не освобождаем помещение?
Что? растерянно переспросила я. Чего вы от меня хотите?
Чтобы вы незамедлительно покинули угрожаемый объект! Вообще, кто вы такая и на каком основании здесь находитесь?
Я тут живу, ответила я мрачно, и меня внезапно захлестнула злость. Надо же, даже это жуткое жилище у меня хотят отобрать! А мне куда жена улицу?
Я здесь живу и никуда отсюда не тронусь! отрезала я как можно тверже, вспомнив, что сосед советовал держаться стойко. Стоять, в общем, насмерть, за нами Москва, они не пройдут и так далее.
Однако моя твердая позиция не произвела на женщину никакого впечатления. Она двинулась вперед, тесня меня к двери моей комнаты, и при этом продолжала вещать:
Еще как тронетесь! Вы должны немедленно освободить эту жилплощадь!
Да кто вы такая? я пыталась удержать ее на пороге своей комнаты, не пустить ее внутрь.
Ятехник жилконторы! ответила женщина с необыкновенным апломбом, и через мое плечо заглянула в комнату.
При этом в ее глазах вспыхнул хищный огонек, как у кошки, которая заприметила посреди кухни легкомысленную мышь и уже приготовилась к прыжку.
Тут я увидела на столе бумагу, которую подписала жуликоватая старушка Анна Викентьевна, и сунула ее под нос незваной гостье:
Вот видите? Я имею полное право жить здесь еще три месяца! Я все оплатила
Меня это не касается! выдохнула тетка и попыталась вырвать у меня договор. Вы должны освободить помещение в двадцать четыре часа, иначе я применю меры
И куда мне деваться? На улицу?
С этими словами я спрятала договор поглубже: в нем была моя единственная надежда не оказаться без крыши над головой.
Она уже открыла рот, чтобы что-то ответить, но тут за ее спиной раздался грохот, треск и топот, как будто по коридору неслось стадо обезумевших слонов. Тетка в песце попятилась и обернулась на шум, я, наоборот, шагнула вперед и прикрыла за собой дверь своей комнатытак оно надежнее.
По коридору бежал Федя.
Но сегодня я едва узнала его: волосы стояли дыбом, из приоткрытого рта капала слюна, глаза были дико выпучены и вращались, как колеса буксующего мотоцикла, причем, мне показалось, в разные стороны. Федина неизменная рубаха была расхристана, пуговицы вырваны с мясом, но самое главноев руке он держал топор и размахивал им, как ветряная мельница лопастями.
А-а-а! завопил Федя, приближаясь к нашим незваным гостям. Не подходи! Всех зарублю! Всех, к чертям свинячьим, в капусту нашинкую! В капусту провансаль на салат, на винегрет!
Это еще что такое? проговорила женщина, заметно утратив свой апломб. Это что за явление?
Всех зарублю! визжал Федор, неумолимо надвигаясь. Вы не знаете Федора Чемоданова! Разделаю, как кроликов, и по частям спущу в канализацию!
Глаза у него вылезли еще сильнее, а зрачки закатились под лоб, так что теперь на нас глядели два пустых белесых бельма, что выглядело особенно страшно.
Полицию вызвать? проговорила я испуганно и тут же поняла, что сморозила глупость. Ну какая полиция? Ну кто сюда приедет? А если приедут, то к тому времени застанут только наши хладные трупы. Точнее, не трупы, а кусочки их. Потому что Федявот он, рядом. С топором наперевес. Так что запросто может нашинковать всех в капусту. И по моей невезучести начнет с меня
Женщина в песце бросила на меня какой-то странный взгляд и отступила к входной двери. Сопровождающий мужичок не сделал попытки защититься и тоже двинулся за ней.
Да кого хочешь зови! крикнул Федор, наступая на них. Плевал я на эту полицию! В гробу ее видал, с глазетом и кистями! Мне твоя полиция не указ! Мне человека зарубить ничего не стоит, и мне за это ничего не будет, у меня справка имеется, что я психический!
Он снова замахал топором.
Незваные гости выскользнули из квартиры, дверь за ними захлопнулась. Федор тут же накинул крюк, лязгнул задвижкой и повернулся ко мне.
Ты что, совсем дура, да? спокойно спросил он.
Совсем согласилась ячто уж тут спорить?
Говорил же, чтобы никого не впускать! Федя шагнул в мою сторону с топором наперевес.
Я попятилась к своей двери, но ноги не держали меня от страха, и вместо того, чтобы скрыться в своей комнате, я сползла на пол.
Федор подскочил ко мне.
Я зажмурилась, ожидая удара топором, однако вместо этого услышала вполне человеческий голос:
Тебе что, плохо? Водички, что ли, принести?
Я опасливо приоткрыла один глаз.
Федор стоял надо мной, топор все еще был у него в руке, но сам он больше не выглядел буйнопомешанным: глаза смотрели совершенно нормально, даже волосы сами собой пригладились, и выражение лица было вполне человеческое, только озабоченное.
Так что, плохо тебе? повторил он.
Да нет, ничего, я просто испугалась ты так топором размахивал ужас какой!
А что мне оставалось делать? вместо озабоченного его лицо стало раздраженным. Надо же было их из квартиры выставить. А топор топор мне как раз под руку подвернулся, я дрова колол, печку топить собирался. А вот ты он нахмурился, ты зачем их в квартиру пустила? Ты что, совсем ничего не соображаешь?
Ну растерялась вяло протянула я, опустив глаза. А как их было не пустить?
Молча! отрезал Федор, и левый глаз его снова начал мигать. Но теперь меня это не пугалопускай хоть обоими глазами мигает, только не закатывает.
Но они стучали, звонили онатехник из жилконторы ее положено пускать
Что?! глаза Федора полезли на лоб, и я испугалась, что у него снова начнется истерика, но на этот раз обошлось. Вместо истерики он помог мне встать и повел по коридору к окну, повторяя:
Техник, говоришь, из жилконторы?
Ну, так она сказала
Федор подошел к окну, выходившему во двор. Собственно, это был не двор, а небольшое пространство между домом и парком. Прежние жильцы завалили это место разным хламомстарыми матрацами, ломаными колясками и другим мусором без названия. Федя раскрыл окно, высунулся наружу и окликнул кого-то:
Зоя Иванна!
Чего тебе, Чемоданов? донесся с улицы недовольный женский голос.
Вот это наш техник, Федя повернулся ко мне и показал на коренастую женщину с толстыми, красными, как кирпич, щеками, которая стояла внизу рядом с робким дворником-гастарбайтером. Зоя Ивановна в своем роде выдающаяся женщина, ее тут все уважают! Только предупреждаюобращаться с ней следует осторожно. В больших дозах может быть опасна для здоровья.
А кто же тогда была та женщина? растерянно протянула я.
Вопрос, конечно, интересный задумчиво протянул Федя.
Чемоданов! взревела тут Зоя Ивановна, заметив меня. Это еще что такое? Это что за дела? Сам на птичьих правах в доме проживаешь, так еще и девку привел?
Да как вы смеете! я вдруг ужасно обиделась на «девку». Я тут, между прочим
И замолчала, потому что Федя очень чувствительно ткнул меня в бок.
Зоя Иванна, а вы у себя когда будете? Федя отодвинул меня от окна и перегнулся еще ниже.