Понятовский нахмурился пожевал губу, от чего усы его смешно заходили туда-сюда потом всё-таки отвёл взгляд и снова посмотрел на только что исписанный листок и вдруг резко, точно уже не первую минуту дерёт глотку, хлопнул по столу и заорал:
Как это понимать?! Как это, я тебя спрашиваю, понимать?!
Что тут началось! Хляби небесного гнева разверзлись! Полковник наверняка вспомнил все ругательства, которые в жизни слышал. Нет, он не сыпал оскорблениями и на личности не переходил, тем более не употреблял непростительных эпитетов и всё же через минуты три свирепой ругани Роман почувствовал, будто его помоями облили. А ещё заболели уши.
После «вступления» пошла около-конкретика:
Всё через пень-колоду! Всё не как надо! Со злобной гримасой Понятовский снова от души по столу вдарил. Всё ни к чёрту! Всё! Мы и за актёрами следим, и за самим театром; за Валерой этим твоим чёртовым, на которого ты тут больше всех думаешь Столько уже сил потратили! Стольких людей от реальных дел оторвали! И что же?.. Да просто ещё один убитый! Ещё один, мать-перемать, труп, оставленный этой гадиной! Да ещё и левый
Всю начальственную тираду, эти резкие слова и жесты Роман наблюдал со спокойствием родителя, который решил воспитать капризного ребёнка не ремнём, но характером. Он и взгляд сделал соответствующим, чтоб полковник, глядя на него, нет-нет да и остывал. Когда, однако, Понятовский сделал паузуто ли отдышаться, то ли специально, чтобы капитан начал говоритьРоман не отреагировал и просто продолжил молчать.
Что ты смотришь на меня, Рома?.. Глаза Понятовского стали удивлённо-широкими. Что ты на меня смотришь?! Тебе чтосказать нечего?! Или ты у нас не любишь оправдываться?!
А вот ЭТО уже заскок на личное; мелкое такое прощупывание
Оставаясь образцово спокойным, но поменяв выражение, особенно глаз, с выжидающего на мрачно-угрюмое, Роман ответил одновременно и с выдержкой, и с вызовом:
Нет. Не люблю.
И молча продолжил глядеть, как начальник реагирует.
Настал центральный момент; подобные редкость, но этот такой. Сейчас решится, что будет: Понятовский психанёт и сделает нечто, из-за чего придётся переводиться, а может даже увольняться, или
Сжав губы, несколько долгих секунд полковник держал глаза капитана раскалённым взором Шумно выдохнув он неожиданно отвернулся и так же неожиданно снова взглянув подчинённому в глаза. Продолжил он заметно вежливее, хоть и всё ещё строго:
Рома Ну скажи ты хоть что думаешь! ТЫ у нас занимаешься этим делом, иль не ТЫ?! Уж снизойди! Ты ведь, как никак, ключевая голова!
Чувствуя, что держит ситуацию уже вместе с начальником, что тоже влияет, а не просто кто-то пеняет ему, Роман позволил себе расслабиться уже по-настоящему, а не изображая. Сев поудобней и положив ладони на колени он чуть откинул голову и с шумом вздохнул.
Я понимаю вас, Григорий Евгеньевич я вас прекрасно понимаю. Я сам сегодня того он крутнул шеей, немного опупел Это новое убийство выбивается из наших расчётов. Из моих расчётов И всё же я настаиваю, чтобы мы не думали лишнего, чтобы продолжили делать то, что делаем.
Полковник опять побуровел.
Чего?! Делать что делаем?! Да мы просыраем всё, Рома! Просыраем! Понимаешь ты это, или нет?!
Разгорячившись Понятовский набрал воздуха сказать что-то ещё более громкое а может и грубое но в спокойных глазах подчинённого он вдруг показался себе несолидным. Одумавшись полковник недовольно сжал губы, на стол перед ним легли его стиснутые кулаки.
Точно ничего этого не видел и не слышал а молчал потому, что обдумывал, как лучше сказать, Роман продолжил с прямо-таки образцовой рассудительностью:
Понимаете, Григорий Евгеньевич Как-то с этой последней смертью подозрительно И неужели в прошлых убийствах не было системы?.. Система есть, я уверен, её только надо понять и надо суметь этим знанием воспользоваться. А что, он прищурился, если последний трупэто для отвлечения?.. Что, если главная цель по-прежнему театр и люди в нём? Тогда, если мы снимем слежкуне сделаем ли хуже?..
Птачек сделал паузу, будто перевести дух, а на самом деле чтобы Понятовский возразил или спросил. Ничего от полковника не услышав он продолжил:
Маньяк убил работающих друг с другом людей, двух подряд, причём намекнул на роскошь в их домах и на некую их личную запятнанность. Ну не просто же так, да?.. Ведь он не дурак наверняка понимает, что за театралами следят, ведь он сам привлёк к ним внимание; или догадывается Он вполне мог захотеть наше внимание отвлечь. Специально. Нужно просто на эту уловку не попасться и его на театралах всё-таки и сцапать.
Монотонный, почти сонливый говор капитана остудил полковника, кажется, настолько, что тот перестал сжимать кулаки и выглядит просто усталым стариком. В обращённых к подчинённому глазах на самом деле нет злости, но столько чего-то невысказанного Как, честно слово, бывает иногда у самого Романа, когда он говорит дочери, что на службе у него всё хорошо.
Снова замолчав капитан посмотрел на полковника с выразительностью, как бы предоставляя слово. Понятовский же будто вообще разговаривать не хочет: глаза опустил, губы сжал, его скулы заострились. Только что расслабившиеся ладони вновь сцепились, выставив, как антенну, два сжатых больших.
Нервозно постучав по столешнице этой сцепкой полковник в очередной раз шумно вздохнул и вновь поднял на Романа глаза такие-же, какие были сегодня у Кирилла и Дениса: глаза человека утомлённого и не знающего, правильно ли он действует. Голос его прозвучал полу-убито:
Рома-Рома в главном-то я тебя понимаю но с этим последним убийством всё изменилось си-и-ильно к худшему
Птачек невольно напрягся, но виду не подал. Понятовский же продолжал сперва мрачно, но потом со всё большей и большей горячностью:
На той улочке, где убили этого, последнего проживает дочь мэра; всего на десять домиков их адреса различаются Всем, кто сверху хоть за что-то отвечает, сегодня уже досталось и говно теперь льётся на наши головы. Скоро безудержным потоком хлынет! Мы должны выкручиваться мы просто обязаны что-то предпринять! И поскорее, потому что кто-то точно станет крайним! Не отрывая глаз от капитана полковник угрюмо помотал головой. Если в ближайшее же время мы этого гада не заловим, то поплатимся погонамименя предупредили недвусмысленно
Он замолчал и в кабинете застыла тишина; такая особенная Не слышно ничего: здание будто мёртвое и никого, кроме двоих в этом кабинете, нет однако на грани слуха звенит настырный шум, точно сильно ударился головой или у тебя высокое давление; глухой свист, которого на самом деле нет, но ты его слышишь и он давит, давит
Не находя подходящих слов, да и не стараясь их найти Роман просто произнёс со всей искренностью:
Григорий Евгеньевич Наблюдение с театра снимать нельзя. Я считаю, что есть вероятность, что нам повезёт.
Брови полковника сдвинулись.
Повезёт?.. Он критически наклонил голову. Рома Мы вообще такими понятиями оперировать не должны, а ты про «повезёт»
Что-то добавить не считая нужным капитан промолчал, а полковник помотал головой. Не выдержав он поднял ладони и с силой разгладил лицо, открыто показывая, что устал и растерян. Вновь уронив ладони на столешницу, одна на другую, как студент, он нехотя подытожил:
Похоже, вариантов у нас мало Будем надеяться, что твой план всё-таки сработает, иначе не видать белого света ни мне, ни тебе. Мало не покажется никому и это единственное, в чём можно быть точно уверенным.
Трудности бывают разные
Распрощавшись с полковником Роман вышел без суеты, и только отойдя от кабинета метров на двадцать позволил себе достать телефон. В адресной книге быстро отыскался номер Кривкина, а большой палец нажал на вызов прежде, чем его хозяин успел задуматься: здесь лучше звонить, или на улице?..
Гудки Долгие гудки Гудки уже не меньше, чем минуту
И вдруг резкое:
Ну наконец-то! Ало! Ром, это ты?!
Голос громкий, и хотя не подчёркнуто раздражённый, но всё-таки недовольный, суетный. Свою же речь Роман попытался поставить спокойной и позитивной:
Извини, Мишобщие наши дела задерживают Как ты там? Не скучаешь, надеюсь?..