Ещё во дворе устроены деревянные качели, горка и перекинутая через нечто, напоминающее замёрзший пруд, вогнутая лесенка А ведь этот человек обыкновенный охранник, да и не самый умный! Однако погляди ж ты
Конечно самое здесь важноеэто ещё один домик, в уголке, рядом с въездными воротами. Не очень большой, с вытянутой стреловидной крышей и воротцами, в которые мог бы протиснуться вставший на корточки человек. Собачья будка, в которой живёт английский мастифмилая дворняга с укусом силой всего лишь в сто тридцать атмосфер.
Так вот: неделя слежки позади, на дворе воскресенье. Относительно тёплое, почти безветренное. Цель сегодня, если у него не будет изменений, проработает до восьми и сразу домой. Жена и сын целый день будут дома и если уж куда-то и отлучаться, то главу семейства встретят с работы точно. Вечером они скорее всего никуда не пойдут, как никуда не денется и вечно бдящий, обладающий, это уже проверено, отличнейшим нюхом пёс.
Насколько трудна задача?.. Настолько же, насколько трудно сорвать висящее над головой яблоко.
Может ленясь, а может и чувствуя полный над ситуацией контроль ОН не стал следить за жертвой с самого утра, как не стал, хоть и делает это всегда, наблюдать сегодня за его домом. Нет, это лишнее. Инструменты приготовлены. Рюкзак собран. Всё проверено и перепроверено, сам к себе не придерёшься.
Пытаясь себя чем-то до нужного времени занять ОН переделал все домашние дела, сходил в магазин за продуктами, почитал, поспал, посмотрел фильм и даже помедитировал, визуализируя, что сделает. А когда вышел, то в тёмном, как смола, небе уже светили звёзды и Луна, на улицах горели фонари и многие окна сонно чернели.
Прыгнув в новую, арендованную уже у другого человека машину, специально белую, охотник доехал до перекрёстка Мичурина и Уральской, припарковался на обочине в месте, которое сам заранее подготовил, перелопатив вчера, наверное, с полсотни кубов снега, и побрёл к сорок пятому дому.
Как тепло ни одевайся, а холод ночного города всё равно промораживает до костей. Даже выдыхаемый пар, кажется, не воспаряет, а падает на снег, как стеклянный порошок.
Заприметив нужный забор и выглядывающую белую шапку крыши человек прямо на ходу снял рюкзак. Не переставая шагать он расстегнул молнию и спрятанная в тёмную шерстяную перчатку ладонь достала целлофановый пакет с чем-то увесистым и раскачивающимся при ходьбе.
Высвободив содержимое, но продолжая держать его только через целлофан, человек хорошенько замахнулся; с силой рванувшись, ладонь метнула снаряд над забором и тот полетел куда-то к главным воротам!
Бросив, охотник замер и старался не то, чтобы не шевелиться, но даже и не дышатьне дай бог пропустить хоть звук.
Какое-то время ничего не происходило Затем послышалось ленивое позвякивание цепочки и лёгкие, почти неслышные на снегу шаги. Зазвучало горловое рычание но не агрессивное, скорее любопытное Наконец донеслось громкое чавканье.
С глубоким удовлетворением слушая хлюпанья и причмокивания человек ждал, когда часы отсчитают десять минут. Даже когда звуки пожирания резко прекратились, но момент ещё не подошёл, он всё равно честно дожидался окончания всего отмерянного срока. Когда же десятка миновала, он на всякий случай подождал ещё минуту и только потом двинулся.
Легко и почти неслышно перемахнув через вообще-то не низкий забор незваный гость приземлился на все четыре, как кошка, и лишь неспешно, внимательно осмотревшись, позволил себе медленно встать.
Висящий в небе месяц, как огромный фонарь, освещает двор во всей красе: дерево, идолы, мостик, качели Окна не горят. И всюду сгруженный, заботливо раскиданный лопатой снег.
У собачьей будки свернувшись калачиком на белом тёмное пушистое тело, а рядом недоеденный багряный кусок. Язык пса вывалился, пасть раскрыта, валит пар; грудь животного еле вздымается.
Стараясь ступать по примятому человек приблизился и присел. Его выпрыгнувшая из перчатки рука с удовольствием погрузилась в густой мех, скользнула по тёплому животу и потеребила массивную шею. Снова надев перчатку человек ухватил зверя за лапы, поднатужился и, насколько смог тихо, затолкал в воротца конуры.
Снотворное продействует час, не меньше, за это время животное может простудиться и заболеть. Тот, кто оставил бы его мёрзнутьи в самом деле изверг.
Запихнув собаку так, чтобы даже хвост не выглядывал, чужак развернулся и бесшумными, но уверенными шагами направился к дому. Снег на дорожке вычищен и утоптан, как по асфальту ходишь. И ни сигнализации, ни камервообще ничего! Можно не прятаться и даже, если хочется, маску не надевать.
Левая рука, точно копируя на пять минут назад правую, лишилась перчатки и прыгнула во внутренний карман. Нащупав продолговатый металлический стержень вылезлаторчащий меж пальцев метал блеснул в свете Луны.
Последними шагами до парадной двери уже прокравшись, человек присел возле. Левая ладонь поднялась и с ювелирной точностью загнала щуп в замочную скважину. Снова от перчатки освободилась правая. Достав вспомогательную отмычку человек стал манипулировать штифтами и прислушиваться к звукам внимательнее, чем, наверное, комиссия знаменитой консерватории прислушивается к игре перспективного пианиста.
Прогибая пружины и продавливая щуп всё глубже он с нескрываемым довольством улыбался: знал, что механизм будет отлично смазан! Он понял это ещё когда впервые увидел этот ухоженный двор и этот воплощённый в дереве человеческий труд. Он ведь и сам такой: предусмотрительный, внимательный, любящий технику. Ну какой же мужчина, расположенный к работе руками, удержится, чтобы время от времени смазывать в доме замки, да и вообще любую механику?.. Вот тот-то.
Уже почти жалея, что убить этого самородка всё-таки придётся, человек прогнул последний штифт и медленно, с приятным уху звуком хорошо бегающих мехов провернул кулачок. В ночной тиши, среди стоячего в безмолвии воздуха и будто замершего времени шум спрятавшихся запоров прогромыхал, как взрыв!.. хотя на самом деле это было не громче сдавленного чиха.
Выждав минуту, прислушиваясь к каждому, пусть даже к фантомному звуку охотник повернул ручку ещё на полуоборота и потянулдверь легко поддалась и позволила себя открыть. Глубоко, но вовсе не волнительно вздохнув, чужак протянул пальцы и с удовольствием сжал за порогом в кулак: отлично, второй двери нет!
Нырнув в темноту он тихо прикрыл дверь и замер, снова прислушиваясь.
Одна минута. Две. Три. Пять Десять
Превратившись уже скорее в статую, нежели в устроившего засаду егеря, незваный гость со всем терпением отстоял всё время, которое сам намерил: если кто-то что-то и слышал, то должен выйти и посмотреть; любопытство погонит такого на звук и его самого будет слышно. Если же продолжить ход, то в возможном услышавшем пересилит страх и он кликнет полицию.
Никого не дождавшись и через пятнадцать минут человек тихонько снял рюкзак и поставил у входа. Рядом на пол упала куртка, на неё шапка и перчатки. Тихо скрипнули натянутые на ладони латексные краги.
Присев над рюкзаком человек сунул руку в уже раскрытую молнию; мгновение немного возни и вот погружённое в темноту убранство дома глаза теперь увидели в новом, светло-зелёном свете. Вытерев со стёклышка ПНВ прилипшую ниточку охотник достал специальный нарукавник с кармашками под шприцы. Надев его так, что натянувшаяся резинка чуть сдавила левый бицепс, неосознанным движением он потянулся к правой голени: через толстую штанину пальцы нащупали твёрдую, продолговатую рукоять. Спрятанный футляр с ножом сидит хорошо и ничуть не мешает.
Мысленно проверив себя и убедившись, что сделал всё, человек выпрямился и зашагал дальшев темноту, в глубину дома.
Когда всё вокруг светло-зелёное, цвета различать невозможно, можно только угадывать, а ещё констатироватьвот это вот светлее, а вот это вот да, темнее. Делая осторожным каждый шаг чужак не крался, а скорее плыл, как лодка в тумане или как таящийся от щуки в рогозах карась.
Внутри дома не оказалось ничего необычного: полочки, стульчики, вешалки повсюду раскрытые двери. Разве что много дерева; обработанного, лакированного резного дерева. Из него почти всё, на что падает глаз.
В доме хозяйственного столяра полы не скрипят. Поначалу осторожничая, через каких-то шагов двадцать человек понял, что даже если бы он прыгнул и перекатился, то и тогда вряд ли бы нашумел. Это прибавило бодрости! Однако имеющий разный, и даже самый дурной опыт незваный гость это веселье подавил и всё равно осторожничал, будто с коромыслом на плечах бродит по посудной лавке.