Диана внимательно смотрит на меня, а затем начинает громко смеяться.
Ну ты даешь, Боголюбов! А-ха-ха! Бомбовоз, подумать только. Офигеть! Я смотрю, ты пялишь всех без разбору
Ее раскатистый смех тонет в звуке открывающейся смежной двери. Кабинеты банка оснащены подсобками для сотрудников: выходит, пока мы здесь болтали, менеджер прятался совсем рядом с нами? За хлипкой узкой дверью?
Добрый вечер, извините за опоздание, доносится уверенный громкий голос, а затем из дверей появляется она Люба.
Глава 3
Люба
Любаша, выручишь меня вечером?
С Федорцовой Оксаной Сергеевной мы работали на хлебопекарном заводе в Снегиреве. Пожалуй, объясню по порядку, как я туда попала. Мама моей подруги Алиски, Марина Тимофеевна, три года назад устроила меня на «маковку» простым бухгалтером.
Вскоре она умерла от тяжелой болезни, а другая работница, Валька Иванова, ушла в декрет, перед этим выйдя замуж за моего бывшего ухажераПетьку.
Как сейчас помню обеспокоенный, беспомощный взгляд директора завода, оставшегося без двух сотрудниц.
Начальником отдела будешь ты, кивнул он Оксане Сергеевне. А ты, Любанька, замом. Смотрите, бабоньки, подведетешкуру спущу.
Узнав о намечающемся повышении, я воспрянула духом: заняла деньги у родителей и поехала в Москву на обучение. Отчего-то я верила, что способна на большее, чем работа в «маковке».
Система управления предприятием, полный курс по бюджетированию, финансовая оценка инвестиционных проектовя с трудом сейчас вспомню все курсы и мастер-классы, пройденные у аккредитованных тренеров.
Дебет и кредит, графики, отчетностьмоя природная среда обитания. Что поделать, цифры я люблю. «Ни петь, ни рисовать» говорила обо мне раньше мама. А еще «ни шить, ни вязать». Я технарь. Даже Алискина мазня не вызывает во мне трепетного чувства прекрасного.
«Любань, ты разве не видишь, как старик страдает, глядя на улетающих в теплые края птиц?» возмущалась подруга, указывая пальчиком в перекошенное лицо деда на картине.
«Вижу, Лисена. Как ты могла такое обо мне подумать?» спешила ответить я, зевая от скуки.
В один из таких же хмурых осенних дней в мой кабинет влетела Оксана Сергеевна.
Глянь-ка, Любаша, не вижу без очков: новый филиал банка в городе отстроили?
Я вцепилась в газету, вычленяя из текста главное: отбор сотрудников проводит конкурсная комиссия из Москвы. Претенденты на должность проходят собеседование и экзамен.
Экзаменаторы решили скрыть вопросы от претендентов. Так, получить место в филиале крупного столичного банка посчастливится избранным специалистам, деловито прочитала я, зловеще захлопнув пахнущие свежей типографской краской страницы. Вы поверили, Оксана Сергеевна? Да чтобы нас, простых сельских тружениц
Люба, а чем мы хуже, скажи? обиделась Федорцова. Зря мы, что ли, последний год по семинарам мотаемся и бизнес-тренингам? Экстернат твой тоже зря? Короче, ты как хочешь, а я подала заявки от нас двоих.
* * *
Так что, Любовь Петровна, выручишь? повторяет вопрос Оксана Сергеевна. У Наташи показательное выступление в бассейне, вот я и
Конечно, не беспокойтесь, мягко касаюсь ее локтя.
Любочка, потребуется договор на юридическое обслуживание нового многопрофильного медицинского центра «Шестак и Ко». Мне звонил Руслан Шестакодин из владельцев. Я встречу клиентов, провожу в четвертый зал и сразу убегу, ладно?
Все сделаю, Оксана Сергеевна. Удачи Наташеньке на соревнованиях, передавайте от меня привет.
Я бросаю взгляд на циферблат золотых часиковподарка мамы на двадцатилетиеи выхожу из кабинета Федорцовой.
Четвертый зал для заседаний по умолчанию относится к помещению для сделок с вип-клиентами. Беру ключи в подсобке и бойко цокаю на высоченных каблуках по длинному коридору, отделяющему административную часть от клиентской зоны.
Конец рабочего дня, в коридорах горит приглушенное освещение. Я прищуриваюсь, вставляю ключ в замок и толкаю дверь. В кабинете царит творческий беспорядок, бумаги в принтере нет Черт! Не хватало еще краснеть перед этими важными Шестаками. Снимаю бейджик с блузки, прячу лишние документы в ящики тумбочки, проветриваю кабинет. Прохожусь влажной тряпкой по столу и торопливо скрываюсь в маленькой подсобке, служащей складом канцтоваров, чашек и прочей мелочи. Где же бумага для принтера?
Снаружи раздается звук шагов, журчит приятный голос Оксаны Сергеевны, скрипит открывающаяся дверь и Нет, мне послышалось, такого не может быть.
Спасибо вам, Оксана Сергеевна, рад знакомству.
Боголюбов?! Черт, черт! Только не это. Я прижимаюсь лбом к холодной стене кладовки, чтобы привести дыхание в норму. Что здесь делает парень, растоптавший мое самолюбие? Усилием воли я прогоняю поток обидных воспоминаний, сглатываю горький ком в горле и глубоко дышу. Как опытный рыбак, выуживающий улов, извлекаю из памяти знания, которым учила меня Александра Георгиевна.
«Знаешь, Любаша, как посмотреть страху в глаза? Обнажиться перед ним. Обмануть всех. Притвориться, что ты не боишься. О притворстве будешь знать только ты сама, для остальных твое поведениереальность. Обманешь ум, подчинится тело».
Обманешь ум, подчинится тело Пока доктор Боголюбов мило щебечет с крашеной коротко стриженной блондинкой, я улыбаюсь своему отражению в зеркале и наполняюсь уверенностью.
А потом он находит мой бейджик на столе
«Я знал другую, с такой же фамилией не бери в голову. Видела бы ты еенастоящий бомбовоз! Бомба, а не девушка. Она может работать вышибалой в клубе, но никак не менеджером солидного банка».
Молодая сучка ржет, а мой сбитый с толку мозг наполняется чистейшим эликсиром ярости. К черту улыбки и притворства! Ярость питает меня колоссальной внутренней силой, разливается во мне, как бензин, и я, громко скрипнув дверью, подношу спичку
Добрый вечер, извините за опоздание, кокетливо произношу и плюхаюсь в кресло, обдавая клиентов запахом своих духов.
Ей-богу, ради того, чтобы лицезреть вытянутую рожу Боголюбова, не жалко двух лет.
Люба? Это ты? глухо произносит Мир, напряженно вглядываясь в мое лицо.
«Да, я изменилась, похорошела и работаю здесь! Выкуси, чертов мерзавец!»
Любовь Петровна, если позволите, роняю небрежно, укладывая бумагу в принтер.
Брось, Люба, это же я
Вы меня с кем-то путаете, молодой человек. Хотя Мир приосанивается и пристально смотрит на меня в ожидании вердикта. Нет разочарованно качаю головой, пробежав по нему равнодушным взглядом. Мой знакомый гораздо вас выше, шире в плечах и более вежливый.
На лице Дианы застывает такое же, как у Боголюбова, выражение: недоуменное и растерянное. Раздираемая любопытством, она поочередно переводит глаза с него на меня, но Мирослав правильно воспринимает мой толстый намек и замолкает.
Я намеренно громко бью по клавишам, изгоняя гнетущее, внезапно повисшее молчание. Пялюсь в монитор, стараясь не соприкасаться с «важными гостями» взглядом. Боюсь снова утонуть в синей, как летнее утро, манящей глубине глаз парня и растечься безвольной медузой
Распишитесь здесь и здесь, отдаю бумаги Диане, растягивая губы в неуверенную улыбку.
Она чиркает закорючку под росписями остальных владельцев клиники и молча, уткнувшись в документы, передает их Миру.
За движением руки Боголюбова, выводящей фамилию, неотрывно наблюдает, как строгая учительница, Диана, а вместе с ней и я
Таращусь на Мира, боясь быть застигнутой за этим постыдным занятием, и не могу оторвать глаз. Он возмужал и стал шире в плечах, отрастил длинную челку, небрежно спадающую на лоб. Сколько же мы не виделись? Два года? Больше
Боголюбову до черта идет вип-кабинет. Идут темно-синий дорогой костюм, золотые часы и девушка рядом, такая же гламурная и глянцевая. Развалившись в кресле, он чувствует себя за рабочим столом как рыба в воде.
Готово, Мир вскидывает голову, чтобы вернуть бумаги, и натыкается на мой неосторожный взгляд. Боголюбов довольно усмехается, угадав мои чувства и мысли, показавшиеся на миг из-под брони самоконтроля. Что-то колючее и обжигающее забирается в грудь с его взглядом. На щеки вмиг наползает румянец.