Вокруг ртафиолетовый синяк в форме руки, описала Хеён.
Кто-то пытался заглушить ее крики, отметил командор Ли.
С самого первого дня в полиции моя жизнь приняла странный оборот. Я не знала, куда направляюсь и где в конце концов окажусь, и нередко бродила кругами по столице без какой-либо цели. Каждый день был похож на нераскрытое дело. И пусть я до сих пор не могла найти ответы на свои вопросы к жизни, образовавшийся во мне узел разочарования словно ослабевал, пока я наблюдала за Хеён, разгадывающей загадку этой мертвой женщины. За каждым синяком и раной таилась история, и если найти все улики, то жизнь непременно вернется в нормальное русло.
Я напрягла слух, стараясь расслышать их тихий разговор. Вспышка стыда обожгла мне грудь и переползла на лицо: Хеён осматривала интимные части тела. Я отвернулась, когда тамо объявила: «Она не девственница», и увидела перед собой инспектора Хана.
Что ты тут делаешь?
Я покраснела до кончиков ушей.
Я п-просто смотрела. Мне было любопытно, господин.
Похоже, любопытствотвое естественное состояние по жизни. Есть ли ему где-нибудь конец?
Я медлила с ответом.
Я и сама никогда не находила ему конца, господин. Так что не знаю.
Уголки его губ тронула едва заметная улыбка.
Скажи-ка мне, тамо-следовательница: исходя из того, что ты сейчас увидела, как думаешь, что привело к ее смерти?
Я не знаю, господин.
Он кивнул и, немного помолчав, сказал:
Обычно причин для убийства три: похоть, жадность и месть. Из этих трех чаще всего убивают из-за мести.
А я и не знала, тихо призналась я.
Нет, конечно, не знала. Не удивлюсь, если ее убил кто-то из родственников или любовник. Я так давно работаю в полиции, что меня уже сложно чем-либо удивить. С усталым вздохом инспектор Хан указал мне на дверь. Объяви о моем приходе и уходи.
Я сообщила о прибытии инспектора Хеён, которая ненадолго прикрыла труп соломенной циновкой. Вновь оказавшись в одиночестве, я направилась к главному павильону. Щеки до сих пор пылали. Я начала мести полы, и под однообразные взмахи метлой мои мысли снова вернулись к госпоже О. Значит, девственницей она не была; тогда, получается, у нее действительно был любовник.
«И, быть может, подумала я, любовник и острый ножик».
Я остановилась и, накрыв бамбуковую ручку метлы ладонями, оперлась на нее щекой. Туман, за которым скрывалось утреннее солнце, ворвался в открытые ворота и поплыл по двору, оставляя капли росы на массивных деревянных колоннах и серых холодных камнях. Ведомство словно погрузилось в глубокое серо-синее море. Безбрежное пространство между мной и остальным миром.
Интересно, подземный мир так же выглядит? Место, где живет теперь юная госпожа О, дом моим отцу, матери, брату
Бежим! Скорее!
Далекие голоса спутали мои мысли. Я увидела тени, бесформенные глыбы, пробирающиеся ко мне сквозь туман. Они становились все больше, все отчетливее, и наконец в главные ворота ведомства вбежали двое полицейских в развевающихся черных одеяниях.
Эй, ты! окликнул меня один из них. Где инспектор Хан?
В смотровой.
Они пробежали мимо меня и исчезли в южном дворе.
Должно быть, поступила новая жалоба. Может быть, нашли очередную распутницу наподобие госпожи О, которую зарезали, чтобы сохранить честь семьи. Я начинала понимать, что это преступление не из редких. Для столичных аристократов честь многое значиладаже больше, чем сама жизнь. Как-то раз я слышала очень странную историю о женщине, которая отрубила топором собственную руку лишь потому, что ее случайно задел незнакомый мужчина.
Мои мысли бродили где-то далеко, пока я мела полвернее, по большей части просто таскала за собой метлу, оставляя немало участков пола нетронутыми. Я редко когда вкладывала душу в домашние обязанности, тем более в подметание. В моей жизни были вещи поважнее, чем погоня за пылью.
«Вещи поважнее? буквально услышала я упрек старшей служанки. Это какие же, тамо Соль?»
Мы, тамо, по возможности всегда отлынивали от обязанностей или же делали их спустя рукава. Однажды старшая служанка послала тамо Эджон готовить чай, а та заснула во дворе кухни с медицинским справочником на коленках. Тогда старшая служанка в качестве наказания высекла Эджон по икрам и поступала так с каждой тамо, когда та увиливала от дел. Впрочем, гнева полицейских мы боялись куда больше.
В конце концов я решила, что помещение уже выглядит достаточно прилично и мне не попадет за безделье, и пошла через двор к кладовке поставить метлу на место, но остановилась на полпути, услышав за спиной торопливые шаги.
Это оказался полицейский Кён.
Ты чего тут встала?
Господин, мне велели подмести
Он сунул мне в руки моток веревки из пяти жгутовтакую обычно использовали для связывания пойманных преступников.
Ты идешь с нами. Нам нужна женщина.
Куда?
Он ответил едва слышно:
На гору Инван.
Я провела языком по пересохшим губам, в горле внезапно запершило. Только сейчас я заметила у полицейского лук и полный колчан стрел. Гору Инван я до ужаса боялась с тех самых пор, как впервые услышала о ней еще ребенком. Ее называли домом белых тигров.
Я постучала пальцем по бамбуковой ручке метлы, пытаясь угомонить панику.
А что там, на горе Инван?
Кён мог бы отчитать меня за необдуманный вопрос. Вместо этого он ответил:
Служанка Сои сбежала.
* * *
К полудню, когда мы выехали, туман совсем сгустился. Впрочем, инспектор Хан хорошо ориентировался в пространстве и спокойно вел двадцать полицейских и меня по Ханяну. Объявленный королевским судом пятидневный траур подошел к концу, и ларьки были снова открыты: продавцы голосили из-за прилавков, а мужчины и женщины сновали по улицам.
Несмотря на оживление, столица все еще казалась какой-то призрачной деревней. В воздухе висело предчувствие смерти. Лица вокруг были бледными, мрачными, а люди были поголовно одеты в белые одеждыцвет траура и скорби. Король умер. Столицу словно поцеловал смертельный зимний мороз. И только уличным мальчишкам, беззаботно снующим в толпе, это проклятие, похоже, было нипочем.
Мы выехали из крепости через Западные ворота. Дорога вилась сквозь деревеньку с соломенными крышами и выходила к пастбищам. Нам предстояло еще полпути до Инвана, но я уже не поспевала. Моя пони Гроза славилась весьма крутым нравом: она была своевольным, склочным, упертым маленьким чудовищем. И, наглядевшись на красавцев-братьев, шедших куда быстрее ее, она явно вознамерилась скинуть со спины замедляющий ее грузто есть меня. Так что я судорожно хваталась за поводья и старалась не потерять в тумане других полицейских.
Я была так сосредоточена, что едва обращала внимание на окружающий нас пейзаж. Одним туманным слоем за другим показались далекие горы. Несколько шагов назад деревья в отдалении казались кроткими и тихимии вдруг вокруг вырос высокий густой лес, а мы погрузились в темноту, словно в пещеру жестоких, безжалостных снов. Я пощипала себя за щеки, надеясь, что никто не обратит внимание на то, как кровь отлила у меня от лица.
Ищем до удара гонга, потом возвращаемся сюда, раздался голос инспектора Хана. Всем рассредоточиться!
Факельщики уехали вперед, заводя нас глубже в лес у подножия горы. Мы медленно пробирались сквозь деревья, чистые ручейки, колючки, кусты. Вокруг, изредка спадая с отвесных скал, вился туман. У меня не раз перехватывало дыхание при виде этого зрелища, а один полицейский в ужасе даже схватился за стрелу.
Чем дальше мы расходились друг от друга, тем больше меня поглощало одиночество. То и дело мерещилось рычанието в журчании воды, то в шуме крови в ушах.
Что могло привести служанку Сои в столь пугающее место? Что ей было прятать? Видимо, тигров она боялась меньше, чем пыток. Свидетелейневинных людей, которым не повезло знать убитого или подозреваемого, нередко заключали в тюрьму на много месяцев и избивали до смерти, лишь бы получить какие-нибудь показания.
Наверняка в пещере где-нибудь прячется, высказал догадку Кён.
Я подъехала к нему поближе. Когда я только встретила полицейского Кёна, он напомнил мне легендарных королевских следователей из историй, на которых я выросла. В них рассказывалось о молодых мужчинах, которых король тайно посылал в далекие деревни бороться с великой несправедливостью. Выглядел Кён точно похоже: длинные черные волосы в идеальном пучке, обнажающем точеное лицо, волевой подбородок, полные губы, атлетическая фигура, покрытая рябью сухих мышц, прямо герой из сказок о храбрости и чести.