От нее чудесно пахло, и когда она наклонилась, чтобы поцеловать его, он почувствовал, как капли с ее еще мокрых после душа волос побежали по одной его ноге, как будто все было по-настоящему. Поцелуй был поначалу спокойным и неуверенным, но становился все более интенсивным и жадным.
Но почему именно сейчас? Он ничего не понимал. Неужели она лежала здесь и ждала его, несмотря на то, что сейчас середина ночи и их сын задержан датской полицией? Или это вовсе не от нее зависело? Может быть, это желание внезапно возникло из чувств, которым так долго просто не находилось места, но которые все время были у нее? И были довольно давно.
Потому что ей этого хотелось. Впервые за долгое время и как никогда раньше ей этого хотелось.
Он ответил на поцелуй и попытался оттолкнуть ее ненасытные губы своими, и одновременно приложил руку к ее груди и начал ласкать сосок. Он всегда так делал. Тем временем он осторожно гладил другой рукой ее живот и двигался дальше, к паху.
Но не в этот раз. Не прерывая поцелуя, она отодвинула его руки, схватила за волосы и стала опускать вниз его голову. Вниз вдоль шеи, к грудям, которые она позволила ему ласкать кончиком языка.
Лижи, сказала она. Оближи их.
И он повиновался. Раз за разом он касался ее сосков, влажных от его слюны.
Дуй, продолжала она. Я хочу, чтобы ты подул на них.
Он повиновался и почувствовал, как дрожь пробежала по ее телу, в то время как она заставляла его опуститься еще ниже к ее половым губам.
Он был там много раз. Но не таким образом. Он никогда не делал это с такой силой. Схватив его за волосы, она заставляла его опускаться все глубже и глубже туда, где он никогда не был. Ему это нравилось, и ей тоже. Все более громкие стоны. Мышцы, которые напряглись до предела и заставляли ее тело дрожать еще сильнее, она хотела еще. Еще и еще, и не могла насытиться.
А ведь она всегда была такой тихой. Всегда просила выключить свет и спешила в ванную, чтобы принять душ, как только они заканчивали заниматься любовью. Она будто изменилась в одночасье.
Мне так хотелось секса. Я была так возбуждена, сказала она, заставляя его опуститься на твердый, но теплый деревянный пол. Я так хотела этого, она взяла его твердый член в свою руку и начала двигать ею вверх и вниз.
Я тоже, ответил он, не желая, чтобы она останавливалась.
Но я хотела не тебя, продолжила она, начав водить кончиком языка вокруг головки его члена. Вовсе не тебя. Она взяла член в рот. Он попытался понять, что происходит. Что она имела в виду. Но вопросы остались без ответа, и вскоре мысли снова были только о ее ласках. Как она взяла его глубже, чем когда-либо, чтобы вскоре после этого поцеловать и поиграть с ним, как будто хотела ласкать каждый его сантиметр.
Если она будет продолжать в том же духе, то он скоро не сможет больше сдерживаться. Слишком давно у них не было близости, слишком. Кончик ее языка так соблазнительно скользил по краю головки вместе с ее рукой, которая так крепко держалась за его член, что тот, казалось, готов был разорваться, настолько сильно налился кровью. Теперь Фабиан чувствовал, что развязка близко и скоро он уже не сможет сдерживаться.
Тогда ты был последним человеком, которого я хотела, сказала она и так сильно нажала большим пальцем на место чуть ниже головки, что таким образом не дала сперме вытечь. Кого угодно, только не тебя.
Он снова был в замешательстве. Разочарован, а может, и нет. Сперма все еще была в его теле, с такой силой, что булькала внутри с каждым ударом сердца. Когда Соня наконец оседлала его, он желал только одного: чтобы рассвет не наступал никогда.
Когда он вошел в меня, продолжала она в то время, как начала медленно делать движения вверх-вниз. Мне было безумно хорошо, я никогда не испытывала ничего подобного. Она наклонилась вперед и позволила ему ласкать груди. Сначала одну, потом другую. Он как будто освободил меня от всех моих проблем, я стала другим человеком. Она снова выпрямилась и начала двигаться все активнее, вверх и вниз, как будто хотела, чтобы член вошел еще глубже. Он был груб со мной, а я и не подозревала, что именно грубости и жесткости мне не хватало все эти годы с тобой
Она ускорила темп, а он помогал ей руками, обхватив ее напряженные ягодицы, он приподнял ее так высоко, что член полностью выскользнул из нее, а потом опустил так резко и сильно, что ей, должно быть, было больно. Но ее стоны были такими сладострастными, она явно хотела большего, поэтому он все сильнее насаживал ее, поглаживая ее промежность, пока кончики его пальцев не почувствовали, как член скользит внутри ее.
Даже когда он ударил меня, это было приятно Несмотря на пульсирующую боль и потекшую кровь. Даже тогда Как будто я спала многих лет и наконец, проснулась Когда я поняла, кто он на самом деле, было уже слишком поздно
Без всякого предупреждения она слезла с него и встала перед ним на четвереньки, в позу, которую она никогда не любила и считала, что она подходит только для порнофильмов. Теперь же она просила войти в нее, стоя задом к нему и раздвинув пальцами половые губы, и как только он вошел в нее, она застонала так громко, что он был уверен, что их могли услышать даже соседи.
Но ему было все равно, он продолжал входить в нее все сильнее и быстрее, в то время как гнев кипел в нем. Сколько раз ему хотелось, чтобы она рассказала о произошедшем и раскрыла все тайны, которые превратились в стену, разделявшую их. А теперь, когда она наконец это сделала, он не хотел ничего, кроме как заставить ее замолчать.
Я пыталась сбежать продолжала она, а он ударил ее по ягодице ладонью так сильно, что осталась красная отметина. Возьми меня сзади Он еще раз сильно ударил ее ладонью и понял, что она уже на грани рыданий. Но мысль о том, чтобы остановиться, казалась ей такой же далекой, как и ему. Но я не смогла этого сделать
Как будто их тела одержали верх над мыслями.
Для него я была ничем От них больше ничего не зависело. Не более, чем способ получить к тебе доступ он хотел добраться именно до тебя Они увеличили темп и приближались к кульминации. Он хотел использовать меня, а потом просто избавиться Каждый раз, когда он проникал в нее, она отталкивалась все сильнее и сильнее. И он заставил меня залезть в тот ящик, который я сама же и сделала Как будто это был гроб Я слышала, как он заворачивал отверткой каждый винтик, который он вворачивал в крышку
Конец приближался, он начался с дрожи в ее голосе.
Яма уже была вырыта Все было готово Внезапно волна удовольствия, разрядка охватила все ее тело. Он хотел похоронить меня И перешла на него. Заживо Она охватила их тела с такой силой, что они оба закричали.
14
Фабиан попробовал все еще слишком горячий кофе и потрогал колени, которые, несмотря на две таблетки обезболивающего, болели, как после марафона. Когда он проснулся сегодня утром, то вообще не понял, почему они так болят. Но как только обнаружил ссадины, то все встало на свои места.
Но сейчас его не волновали ни ссадины, ни непрекращающаяся боль. Напротив, они были одними из немногих светлых пятен в его нынешней жизни. Напоминанием о том, что ночные упражнения с Соней на полу в студии были не просто сном.
Наконец-то она рассказала обо всем и тем самым заполнила пробелы в его картине того, что случилось в те роковые дни, когда она ушла от него к своей новой любви. Это была суровая правда, как для него, так и для нее. То, что речь шла о нанесенной травме, он понял давно. Но то, что она была похоронена заживо, запертая в сделанном ею же арт-объекте «Висящий ящик», принять было крайне трудно, хотя это объясняло, почему его коллеги так настаивали на том, чтобы забрать деревянный ящик на техническую экспертизу.
Это также дало ответ на ее внезапное отвращение к искусству. Еще стало ясно, почему она ждала его именно в студии и решила рассказать обо всем именно этой ночью. Оказалось, что вчера днем она получила сообщение от полиции о том, что осмотр ящика завершен и у нее есть пять рабочих дней, чтобы забрать его домой, в противном случае он будет отправлен на утилизацию.
И все же он чувствовал себя не в своей тарелке, думая обо всем этом. Как будто вся ночь была какой-то неправильной: они лежали там, занятые только друг другом и общей болью, и позволили себе наслаждаться процессом в то самое время, когда их сын провел свою первую ночь в тюрьме. Это было не похоже на него, и уж точно не похоже на Соню.