Через пару часов брат позвонил на мобильный телефон; в его голосе слышались слезы. Он попросил Симона не судить его строго. Тот неверно понял его слова, и каждый раз, когда думал об этом ужасном недоразумении, ему хотелось разбить себе лоб в кровь. Симон ответил Даниэлю, что желает ему всего самого лучшего, что есть на свете. Странные слова, обращенные к человеку, который теперь, по словам его матери, обитает на небесах
Но где-то в глубине души Симон все же чувствовал, что добром это не кончится. И, когда к ним на двор въехала полицейская машина, он закричал во весь голостак, что, казалось, барабанные перепонки вот-вот лопнут. Один из полицейских вошел, взял его за плечо и усадил на деревянный диванчик в кухне. И держал его, как в тисках, пока Симон пытался вырваться и накинуться на родителей. Он кричал, пока не охрип, пока крик не превратился в звериный вой.
Все говорили ему, что время лечит все раны. Но эта рана так и не зажила. Симон в точности знал, где именно Даниэль встал на рельсы. В детстве они вместе ходили туда потихоньку от родителей. Сидели на склоне, наслаждались ветерком от проносившихся поездов и считали вагоны товарняков. Но Симон туда никогда больше не ходил. И не пойдет. Ни туда, ни на свой хутор он не вернется. Никогда, ни за что
Симона по-прежнему занимали эти мрачные мысли, когда он прочел сообщение от Софии. Он догадывался, что не она ему все это послала, однако написал ответ. Тут же пожалел об этом и выругался оттого, что письмо нельзя вернуть. Когда позднее в тот вечер пришло ее сообщение с объяснениями того, что произошло, когда он понял, чему подверглась София, то так разозлился, что с трудом сдержался, чтобы не врезать кулаком по экрану компьютера.
И сразу же понял, что пора нанести новый визит в «Виа Терра».
* * *
Хотя март только начался, в воздухе уже запахло весной. Это никак не объяснялось солнцем или температурой: погода стояла пасмурная, на земле и ветках деревьев по-прежнему лежал иней Нет, что-то ощущалось в самом воздухетеплая сырость, намекавшая, что суровый холод начал отступать. Снег укрыл вересковую пустошь белым одеялом. Замерзшие ветки хрустели под грубыми ботинками Симона.
Он подошел к склону, где скалы обрывались вниз, к морю, вскарабкался на Дьяволову скалу и встал на самом краю. Под ним неподвижно лежало морена один оттенок темнее неба, повисшего над горизонтом дымовой завесой.
Симон вспомнил тех, кого Освальд заставлял спрыгнуть со скалы. Такое наказание за провинность он придумал для сотрудников. Им приходилось прыгать в ледяную воду, несмотря на высокие волны и сильный ветер. К счастью, самому Симону такого делать не доводилось, хотя пару раз он едва избег этой участи.
Симон сел на край утеса, свесив ноги, и стал слушать дыхание воды, ее всплески и вздохи. В небе тревожно зависли несколько чаек. Дикие утки отдыхали на камнях, спрятав клювы под крылья. Баклан неподвижно стоял на скале, раскинув крылья, словно самолет. Вокруг царила тишинатолько где-то в глубине острова лаяла собака.
Симон подумывал о том, чтобы слезть вниз к воде и поискать мидий, однако понимал, что на самом деле просто пытается оттянуть визит в усадьбу. А ему надо иметь сведения, отвечая на письмо Софии
Симон успел проскользнуть в калитку как раз вовремяначинался общий сбор. Встав за дубом, он втянул живот, пытаясь слиться с окружающими деревьями.
Сборище во дворе усадьбы стало многочисленнее с тех пор, как он побывал здесь в последний раз. Униформа сидела на них лучше, сами сотрудники стояли прямее, да и шеренги выглядели ровнее. Симон обратил внимание на пару новых лиц, которых не видел раньше, тощего парня с длинными волосами, стоявшего позади Бенни и Стена, и девушку, на которую еще не успели надеть униформу. Ее красный анорак выделялся как приманка для глазединственное яркое пятно на фоне серого ландшафта. Симон задался вопросом, как столь печально известной секте, как «Виа Терра», удается привлекать новых членов. Впрочем, некоторыми, наверное, движет любопытство. Кого-то привлекает харизма Освальда. Всегда найдутся девушки, слепо влюбленные в негоони соглашаются на работу в надежде, что он обратит на них внимание.
Симон обвел взглядом территорию. Обнаружил, что большой сарай, где он когда-то хранил свой инвентарь, переделан под жилой дом. Его покрасили, в нем появилось больше окон и новая крыша. Вокруг дома стояла изгородь, а перед входом возвышалось некое подобие детской площадки.
И тут он увидел Эльвиру. Она стояла перед домом в бесформенном черном пальто, наблюдая за собранием. Волосы разбросаны по плечам, падают на пальто, делая ее похожей на черный треугольник с золотыми краями, выделяющийся на фоне стены дома. На мгновение Симон глубоко прочувствовал, что она испытывает. Это было сродни телепатии: тяжесть, сдавившая грудь, ком в горле и ужас из-за высокой стены и изгороди из колючей проволоки. Все, кто там работал, испытывали это чувство. И теперь Симон почувствовал, как все это воспринимает Эльвира. «Я не вижу и не слышу, но точно знаю, что она плачет», подумал он.
Выйдя задом в калитку, Симон осторожно запер ее за собой и повернулся; все его мысли были по-прежнему заняты Эльвирой. Он сделал неосторожный шаг, споткнулся о березу, которую сам же и положил там, и с глухим звуком упал на землю. Ему удалось подставить руки, однако он все же ударился головой о мерзлую землю.
В первую секунду все было тихо.
Потом завыла сирена.
14
Две недели ничего не происходило. Никаких писем, посылок или других неприятных сюрпризов.
Казалось, весь мир затаил дыханиеСофию окружало странное затишье. Но все стало не так, как раньше. Время словно распалось. София то и дело отвлекалась от своих дел, чтобы осмотреться, выглянуть в окно, проверить компьютер, не пришли ли новые сомнительные сообщения. Неясная тревога охватывала ее, когда она шла по улице. Тени, ранее незаметные, то вырастали, то съеживались за кустами. А то, что ничего не происходило, лишь подпитывало ее страх. Казалось, ее держат под контролем на расстоянииСофию не покидало чувство, что за ней следят. Случалось, она выходила к мусорному контейнеру, дабы убедиться, что никто не рылся в ее мусоре. Она думала, что выглядит по-идиотски, роясь среди пакетов с мусором. Но ее пакеты оставались невскрытыми.
Те, кто получил фейковые мейлы, восприняли их лучше, чем она ожидала. Ее начальница Эдит Бергман лишь рассмеялась и сказала, что она сразу поняла: сообщение отправила не София. Ее родители даже не проверяли свою почтутеперь они предпочитали общаться по телефону. Позвонила Вильма и спросила: неужели София так соскучилась по ней, что совсем сошла с ума?
Теперь София проводила куда больше времени у родителей. Но, когда она как-то раз попыталась поговорить о своем пребывании в секте, все вышло не так, как задумывалось. Мама тут же поспешила закрыть тему.
Не думай об этом. У тебя вся жизнь впереди.
Голос у нее звучал неестественно бодро и звонкокак у актрисы в театральной постановке.
Мне кажется, тебе надо устроить вечеринку у нас дома, продолжала мама делано веселым голосом. Пригласить друзей детства. Восстановить прежние связи.
Поначалу София ни звука не могла из себя выдавить, таким нелепым ей показалось мамино предложение.
Спасибо, но сейчас мне хочется тишины и покоя, проговорила она наконец.
И больше не заговаривала с мамой о «Виа Терра».
* * *
Иногда София ругала сама себя за то, что затеяла эту историю с блогом. Почему она так упряма? Почему не могла сделать так, как все ей советовали: забыть Освальда и «Виа Терра»? Но эти рассуждения не срабатывалиона тут же начинала спорить сама с собой, приводя самые разные аргументы.
Приехавший Беньямин принял дополнительные меры безопасности. Поставил второй замок и цепочку на дверь, повесил черные жалюзи, которые София сразу невзлюбила, но которые, по его мнению, не дадут наблюдать со стороны, что происходит в квартире. Однако, когда он собрался позвонить в охранную фирму и поставить сигнализацию, София остановила его, сказав, что пока достаточно. Похоже, преследования, как ни странно, закончились.
У нее нарушился сон. Кошмары стали еще отчетливее. То и дело она просыпалась в холодном потуот того, что билась во сне. Иногдадо того, как открыть глаза, лежала, словно окаменев, боясь, что проснется в общей спальне в «Виа Терра».