Ну, не знаю, усомнилась Анфиса.
Зато я знаю! уверенно заявила Лукерья Самсоновна.
Баба Луша! Бог с ней, с Розалией Павловной. Пусть они как хотят сами с Эдуардом решают свои денежные вопросы, примирительно проговорила Анфиса.
Твоими устами, девочка моя, да мёд бы пить. Только эти паразиты привыкли все свои проблемы на отца твоего перекладывать!
Но ведь Эдик не чужой папе, неуверенно ответила Анфиса.
Ты вот тоже не чужая, сказала Лукерья Самсоновна, но разве же ты тянешь из отца деньги?
Папа внукам подарки хорошие делает.
Так то внукам!
Но, баба Луша! Я же замужем! У меня есть Тихон! Он и решает материальные проблемы нашей семьи.
Эдуарду тоже никто не мешает жениться, проворчала старая тётка.
Баба Луша, какая вы смешная, хихикнула Анфиса, разве же жена станет решать материальные проблемы Эдуарда?
Эх, Анфиса, Анфиса, смех с тобой и грех, отмахнулась от внучатой племянницы старая женщина.
На том и закончился их спор и вообще разговор об Эдуарде. И только Снежана не высовывала носа из дома. Потом все замёрзли и толпой повалили на кухню пить чай с баранками из самого настоящего ведёрного русского самовара, с которым на отлично справлялась кухарка Твердохлёбова Ольга Александровна, бывший завхоз местной школы.
После чая все разбрелись по дому, и каждый коротал время, оставшееся до наступления Нового года, на свой вкус. Калитовская читала, муж её с хозяином дома играл в шахматы, Виталий Калитовский вместе со всей семейкой Поздняковых смотрел в домашнем кинотеатре отца старые советские сказки. Дети визжали от восторга.
И Виталий, глядя на них, невольно думал, что, несмотря на все гаджеты и виртуальные игры, простая детская сказка, снятая без всякого 3D, всё-таки пробуждает в ребёнке гораздо больше светлых чувств и ненавязчиво прикасается к душевным струнам, отвечающим за любовь, доброту и необходимое всем и всегда простое человеческое внимание и тепло. «Хорошо, что я сегодня приехал сюда, мелькало в его мозгу, так вот сидел бы здесь целую вечность».
Анфиса вместе с Лукерьей Самсоновной в комнате последней перебирали мотки с шерстью, прикидывая, из какой из них и что связать отцу, из какой мужу и из какойдетям Анфисы.
Когда они пришли к единому мнению, Лукерья Самсоновна даже запела от радости:
Уморилась я, уморилася.
И так это у неё уморительно получилось, что Анфиса рассмеялась от всей души.
Чего-то мы с тобой тут завозились, сказала вдруг старушка, время-то сколько?
Анфиса оглянулась на висевшие на стене старые часы с гирькамиодиннадцатый час.
Вот! Они уж, наверное, без нас за стол сели, всплеснула руками старушка.
Без нас, баба Луша, не сядут, улыбнулась Анфиса.
В это время приоткрылась дверь комнаты, Никифор Лаврентьевич Твердохлёбов просунул голову и проговорил:
Вы чего, девчонки, запаздываете?
Идём мы, папа!
Идём, идём, Никифорушка!
Глава 6
Вскоре все: хозяин дома, его третья жена Снежана, дочь Анфиса от первого брака с мужем Тихоном, Эдуардсын от второго брака, племянник Олег со своей невестой Елизаветой, старая тётка Лукерья Самсоновна, старый друг Игнат Варфоломеевич с женой Аделаидой Сергеевной и сыном Виталием сидели за накрытым праздничным столом. Детей к этому времени уже уложили спать, заверив, что завтра они обнаружат под ёлкой все заказанные Деду Морозу, считай деду Никифору и родителям, подарки.
Стол ломился от яств и напитков. Прислуга, согласившаяся остаться на ночь в доме за хорошую дополнительную плату, время от времени уносила часть недоеденных блюд и приносила новые. Проводили Старый год, встретили Новый. И у гостей, и у хозяев заблестели глаза, разрумянились щёки. Эдуард несколько раз рвался на улицу запускать фейерверки, но то сестра, то отец, то зять его останавливалинельзя! Детей разбудишь!
Не фиг было их в такую рань спать укладывать, огрызался Эдуард, но всё-таки оставался сидеть на месте.
После часу ночи ушла спать Лукерья Самсоновна, а во втором часу отпустили прислугу, которая валилась с ног. Закусок на столе ещё оставалось полным-полно, а убрать со стола и прибраться в гостиной и на кухне и завтра успеется.
Потом устроили было танцы, но танцевали только Анфиса с Тихоном да Олег с Елизаветой. И немного покружились в медленном танце Игнат Варфоломеевич с супругой своей Аделаидой Сергеевной. Снежана танцевать категорически отказалась, хоть её приглашали и муж, и пасынок.
Анфиса предложила отцу потанцевать с ним, но он махнул рукойу тебя, дочура, и без меня есть с кем танцевать, а потом рассмеялся:
Жалко, что мы тётю Лушу так рано отпустили, вот она бы могла тряхнуть стариной.
Ага, хмыкнул Эдуард, из бабы Луши та ещё партнёрша по танцам.
Много ты понимаешь в женщинах, не остался в долгу Твердохлёбов-старший, видел бы ты, какой она в молодости была. От женихов отбоя не было.
Как же, не было, снова сыронизировал Эдик, что же она при таком избытке мужского внимания старой девой-то осталась?
Глупый ты, сынок, вздохнул Никифор Лаврентьевич, жених у неё погиб. Молоденький совсем был. Они с ним всё ходили рядышком, а как думали, что никто их не видит, за ручки держались.
За ручки, хмыкнул Эдуард.
Да! За ручки! повысил голос Никифор Лаврентьевич. В то время не принято было сразу под юбку лезть!
Папа, папа, поспешила вмешаться Анфиса, давайте выйдем на улицу, свежим воздухом подышим, в снежки поиграем.
И вправду, засиделись мы за столом, поддержала её Аделаида Калитовская.
Все засуетились, загрохотали отодвигаемыми стульями.
Тю! воскликнул Твердохлёбов-старший. Я же в подвале бутылку французского вина приготовил. Вы идите, погуляйте, а я спущусь, достану, потом выпьем.
Давай, отец, лучше я схожу, а то ты что-то не твёрдо на ногах держишься, усмехнулся Эдуард.
Ты не найдёшь, возразил Твердохлёбов-старший.
Ещё как найду, заверил его сын и первым направился к выходу.
Вскоре гостиная опустела. Только толстый хозяйский кот лениво запрыгнул на стол, столкнул на пол кусок ветчины, спрыгнул и стал неторопливо есть.
В гостиной снова все собрались спустя часа полтора и снова стали рассаживаться за стол. Аделаида Сергеевна с Анфисой сходили на кухню, заварили свежий чай, достали из холодильника пирожные, принесли всё это в гостиную, разложили пирожные, разлили чай.
И тут Анфиса спросила:
Эдик, а где же папа?
А я почём знаю? ответил тот.
А где же бутылка?
Какая бутылка?
За которой ты спускался в подвал.
Так я за ней и не спускался.
Как так?! воскликнула Анфиса.
У меня зазвонил телефон, а у отца не хватило терпения подождать пару минут, и он сам в подвал отправился, ответил Эдуард.
А ты?
Что я? пожал плечами Эдуард. Переговорил по телефону и вышел на улицу.
Но я тебя не видела.
Зато я тебя видел, огрызнулся Эдуард, ты как умалишённая на Тихона прыгала, и вы оба в снегу валялись.
Постойте, постойте, замахал на них Игнат Калитовский, прекратите препираться! Где же тогда Никифор? Кто его видел?
Все молчали, растерянно переглядываясь.
Так он и видел! кивнула Анфиса в сторону брата и испуганно зажала себе ладонью рот.
Тихо, тихо, снова заговорил Калитовский-старший, только без истерики! Нужно спуститься в подвал.
Вам надо, вы и спускайтесь! огрызнулся Эдуард.
Хорошо, мы с Виталием спустимся, проговорил Игнат Варфоломеевич и, обращаясь к Снежане, спросил: Как туда попасть?
По лестнице, ответила она.
Там заперто?
Наверное, если Никифор вышел из подвала, то он его запер.
А ключ у тебя?
На кухне в шкафу все ключи.
Принеси от подвала.
Может, там не заперто? предположил Олег и запнулся. Ведь если дядя
Да, ты прав, кивнул Калитовский-старший и позвал сына, идём, Виталий.
Лучше я с вами пойду, решительно проговорил Кушнарёв, бережно отстраняя от себя испуганно льнущую к нему Елизавету Журавко, я этот дом как свои пять пальцев знаю, и подвал в том числе.
Вернулась Снежана и протянула Калитовскому-старшему ключ. Вот он.
Тот взял ключ и кивнул Олегу:
Хорошо, идём.