Никаких посетителей, Делла, пока мы не разберемся с этим делом.
Так что же произошло?
Вчера, Мейсон понизил голос до шепота, этот человек говорил, что хочет оставить свою собственность миссис Клинтон Фоули, и беспокоился, не отразится ли на законности завещания тот факт, что женщина, проживающая с Фоули, как миссис Клинтон Фоули, в действительности не является его женой.
То есть их брак не зарегистрирован? спросила Делла.
Совершенно верно. Итак, вчера его интересовал вопрос, получит ли наследство женщина, проживающая по определенному адресу и указанная в завещании как миссис Клинтон Фоули, если потом выяснится, что она лишь прикрывается этим именем. Выходит, Картрайт не сомневался, что под именем миссис Клинтон Фоули скрывается другая женщина. И я объяснил ему, что для определения лица, в пользу которого оставляется собственность, достаточно указать в завещании известные наследодателю имя и адрес этого человека, например, описав его как «женщину, проживающую с Клинтоном Фоули в доме 4889 по Милпас Драйв под именем миссис Клинтон Фоули».
Он так и сделал? поинтересовалась Делла.
Нет, Мейсон покачал головой. Он оставил наследство миссис Клинтон Фоули, законной супруге Клинтона Фоули, проживающего в этом городе по адресу 4889 Милпас Драйв.
Так что от этого изменилось?
Все. Если окажется, что женщина, проживающая с Клинтоном Фоули, не расписана с ним, она ничего не получит. Наследство оставлено законной жене Клинтоне Фоули, а адрес определяет место жительства самого Фоули, а не его жены.
Вы думаете, что Картрайт неправильно истолковал ваши слова?
Не знаю, нахмурился адвокат. Во всяком случае, в остальном он не ошибся. Поищите Картрайта по телефонному справочнику. Он живет в доме 4893 по Милпас Драйв. У него должен быть телефон. Немедленно свяжитесь с ним. Скажите, что это очень важно.
Не успела она протянуть руку к телефонному аппарату, как раздался звонок.
Приемная Перри Мейсона, ответила Делла, сняв трубку и послушав несколько секунд, добавила:Одну минуту.
Это Пит Доркас, сказала она, прикрыв трубку рукой. Он хочет срочно поговорить с вами насчет Картрайта.
Мейсон взял трубку.
Слушаю.
Боюсь, Мейсон, послышался скрипучий голос Доркаса, мне придется отправить вашего клиента, Картрайта, в психиатрическую лечебницу.
Что он еще натворил?
Скорее всего, собачий войплод его больного воображения. Клинтон Фоули рассказал мне, в чем дело, и убедил меня, что этот Картрайт не только психически неустойчив, но и опасен, так как находится на грани того, чтобы преступить закон и совершить насилие.
Когда вы говорили с Фоули? спросил Мейсон, взглянув на часы.
Только что.
Он все еще у вас? Да.
Хорошо. Задержите его на несколько минут. Как адвокат Картрайта, я имею право услышать рассказ Фоули. Я выезжаю немедленно.
Прежде чем Доркас успел возразить, Мейсон бросил трубку и повернулся к Делле Стрит.
Повторяю, свяжитесь с Картрайтом. Скажите, что я должен встретиться с ним как можно быстрее. Ему необходимо уйти из дома и переехать в отель. Пусть он зарегистрируется под своим именем, а потом сообщит вам название отеля. Попросите его держаться подальше от моей конторы и не возвращаться домой прежде, чем я переговорю с ним. А сейчас я еду к окружному прокурору. Этот Фоули поднял шум
Выскочив из такси, Мейсон быстрым шагом прошел мимо дежурного, бросив на ходу: «Пит Доркас меня ждет», и, остановившись перед дверью со скромной табличкой «Пит Доркас», постучал.
Войдите, крикнул помощник прокурора. Мейсон повернул ручку и прошел в кабинет. Крупный мужчина лет сорока, ростом не меньше шести футов, сидевший перед столом Доркаса, встал и оглядел Мейсона с головы до ног.
Полагаю, выПерри Мейсон, сказал он. Адвокат мистера Картрайта.
Мейсон коротко кивнул. Да, я адвокат Картрайта.
ЯКлинтон Фоули, его сосед, мужчина широко улыбнулся и протянул руку.
Мейсон шагнул вперед, пожал протянутую руку и взглянул на Доркаса.
Прошу извинить, что приходится отнимать ваше время, Пит. Но я должен быть в курсе событий.
Нет у нас никаких событий, резко ответил Доркас, если не считать того, что вчера я полдня потратил на воющую собаку, которая, как выяснилось, никогда не выла, а теперь оказывается, что ваш Картрайтсумасшедший.
Почему вы думаете, что он сумасшедший?
Почему я думаю, что он сумасшедший? раздраженно переспросил Доркас. Да вы сами вчера сказали мне об этом и попросили, чтобы наша встреча происходила в присутствии психиатра.
Нет, покачал головой Мейсон, не извращайте моих слов, Доркас. Мне показалось, что у этого человека расшатаны нервы. И я попросил пригласить доктора, чтобы узнать квалифицированное мнение о психическом состоянии моего клиента.
Как бы не так, ехидно заметил Доркас. Вы по думали, что онпсих и хотели это выяснить, прежде чем сунуть голову в петлю.
Что значит «сунуть голову в петлю»? возмутился Мейсон.
Вы знаете, что это значит. Вы приходите сюда с каким-то человеком, который требует арестовать богатого и уважаемого гражданина нашего города. Естественно, он стремился к тому, чтобы этот гражданин не отплатил ему той же монетой. Поэтому он и нанял вас. А вы посоветовали Картрайту не настаивать на аресте и согласиться с тем, что я вызову мистера Фоули к себе для профилактической беседы. Ну что ж, он приехал и рассказал мне много интересного.
Мейсон смотрел ему прямо в глаза.
Я пришел сюда с честными намерениями. Я предупреждал, что мой клиент нервничает. Он сам говорил мне об этом. Он сказал, что его нервирует собачий лай. В нашем округе действует постановление, согласно которому хозяева животных, нарушающих тишину, привлекаются к судебной ответственности. Мой клиент вправе требовать, чтобы закон защитил его, даже если владельцем собаки оказался богатый человек со связями в
Но собака не выла! воскликнул Доркас. В этом-то и дело.
Извините меня, господа, вмешался Фоули. Позвольте мне сказать пару слов.
Доркас кивнул.
Мы вас слушаем.
Я буду говорить откровенно, мистер Мейсон, начал Фоули, понимая, что вас интересуют факты. Попутно я хочу отметить, что ваше стремление защитить права своего клиента не может не вызвать уважения.
Перри Мейсон медленно повернулся к Фоули.
Давайте перейдем к фактам.
У этого человека, Картрайта, несомненно расстроена психика. Он арендовал соседний дом. Я уверен, что прежние хозяева даже не подозревали, с кем они связались. Его обслуживает одна глухая экономка. У него нет ни друзей, ни знакомых. Практически все время он проводит в доме.
Это его право, отпарировал Мейсон. Может быть, ему не нравятся соседи. Доркас вскочил на ноги.
Послушайте, Мейсон, вы
Прошу вас, господа, перебил его Фоули, позвольте мне все объяснить. Я понимаю позицию мистера Мейсона. Он полагает, что я использовал политические связи, чтобы ущемить интересы его клиента.
А разве это не так? спросил адвокат.
Нет, улыбнулся Фоули. Я лишь объяснил происходящее мистеру Доркасу. Ваш клиент, повторяю, очень странный человек. Он ведет жизнь отшельника и, тем не менее, постоянно шпионит за мной из окон своего дома. У него есть бинокль и он следит за каждым моим шагом.
Доркас сел и, сунув сигарету в рот, закурил.
Продолжайте, сказал Мейсон. Я вас слушаю.
Мой повар, китаец, первым обратил на это внимание. Он заметил световые блики, отражающиеся от линз бинокля. Поймите меня правильно, мистер Мейсон. Я считаю, что из-за расстроенной психики ваш клиент не отдает отчета во своих поступках. К тому же, у меня есть свидетели, которые подтвердят каждое мое слово.
Хорошо. И что из этого следует?
Я собираюсь, с достоинством произнес Фоули, подать жалобу на непрерывную слежку, которой я подвергаюсь со стороны Картрайта. Из-за этого прислуга отказывается у меня работать. Эта слежка раздражает меня и моих гостей. Картрайт ни разу не зажигал свет в окнах верхнего этажа своего дома. И каждый вечер с биноклем в руках он приникает к окну и шпионит за мной. Онопасный сосед.