В отличие от некоторых, с манией величия у меня не сложилось. Большую часть своей 34-летней жизни я провел в Москве и окрестностях. Семью не завелхотя и всплывали варианты. Я бежал от нихедва лишь легкие связи начинали перетекать во что-то сложное и обременительное. Если существует фобия на семейную жизнь, то это мой случай. Служба в армии, психологический факультет. Стезя психолога оказалась ошибкой. Несколько лет я осваивал специальностьтрудился штатным психологом в «Матросской тишине», в центре СПАС, в психиатрической лечебнице, откуда с позором бежал. Числился консультантом в фирме, занимающейся подбором персонала для столичных организаций. Но тоже уволилсяпо причине конфликта с начальницей «на почве личных неприязненных отношений». Не знаю, как другим, а мне не нравится, когда меня домогаются вульгарные особы «постбальзаковского» возраста. Год назад я проникся мыслью, что работать на другихнепозволительная роскошь, и обрел лицензию на ведение частной детективной деятельности. Документ смотрелся неплохо: «Тропинин Дмитрий Сергеевич, частный детектив, специалист по решению деликатных проблем». Но и это поприще не сложилось. Москва гудела, люди делали деньгине всегда используя высокоморальные и законные средства. Я пытался влиться в струю, но безуспешно. Всегда предпочитал размеренную жизньспокойную, с ленцой, не любил суету. Я не испытывал интереса к познанию мира, хотя и не был лишен любопытства. При необходимости мог действовать, шевелить извилинами, постоять с кулаками за чью-нибудь честь, но, как однажды выразилась одна из моих избранниц, необходимость должна быть крайней.
Я зарабатывал небольшие деньги, а еще сдавал квартиру покойной матушки на Сущевском валу. Так что отчаиваться и записываться в беднейшие слои пока не собирался. Однокомнатная квартира в Митино страдала недостатком кубатуры, но была уютным местечком для отдыха и проведения досуга с симпатичными девушками.
Четвертая знаменательная встреча состоялась в начале мая. Я прибыл в психиатрическую больницу7 на улице Потешнойпобеседовать с главврачом по поводу одной из его пациенток. Юрия Ивановича Турицына я знал давно и не думал, что он откажет в толике информации. Предшествующие события вполне укладывались в сферу моей нынешней деятельности. Гражданка Шпагинадама почтенных лет и почему-то с перьями в беретепришла похлопотать за дочь. Последнюю, Васюкову Дарью Дмитриевну, с подачи собственного мужа, поместили в клинику с диагнозом обсессивно-компульсивное расстройство. Навязчивые мысли, навязчивые действияи явно не во благо семьи. То рьяно боролась за чистоту, третируя мужа и дочь, то бралась пересчитывать предметы в доме, расставлять их в замысловатом порядке, требовать от домашних соблюдения абсурдных правил. Случались срывыс разгромами и нанесением физического ущерба. В момент одного из таких припадков муж и вызвал бригаду. Гражданка Шпагина патетично уверяла, что психическое расстройство исключено, она прекрасно знает свою дочь. Не в ее правилахсеять хаос и разрушения. Все гораздо проще. Зятьизувер и деспотдовел жену до нервного срыва и упрятал в клинику. Возможно, подкупил персонал. Зачем ему? Ну, не любит он Дарью Дмитриевну. Не разрешала она ему ходить налево. А еще и квартиру хочет отхватитьа известно ли мне, сколько стоит квартира в центре Москвы? Гражданка Шпагина просила последить за зятем и провести рекогносцировку больничной «местности». Она подтянет адвокатов, но нужна информация.
Юрий Иванович не являлся лечащим врачом Дарьи Дмитриевны. Но информацией владел. Врач сегодня отсутствовал. Какое-то время я наблюдал за пациенткой. Больная производила впечатление нормального человека, погруженного в депрессию. Атропинокоматозная терапия, пояснил Юрий Иванович. Больному вводят высокие дозы холиноблокатора атропина, препарат угнетает, а то и отключает сознание. Метод помогает повысить внушаемость больного и облегчает проведение терапии. На вопрос, а правда ли Дарья Дмитриевна подвержена психическому расстройству, и существует ли необходимость держать ее в больнице, Юрий Иванович категорически заявил: пребывание пациентки на свободе чревато для нее и для общества. Мы проговорили минут пятнадцать, после чего я покинул кабинет.
Я шел по сложной анфиладемимо дверей и застекленных перегородок. Внезапно за стеклом обрисовался знакомый профиль. Я притормозил, любопытство позвало в дорогувернулся и стал подглядывать. Дверь была приоткрыта. В помещении, отделанном серым пластиком, присутствовали трое. В углу дремал мускулистый санитар. На жесткой кушетке покоился мужчина в больничной пижамехудощавый, обросший. Подрагивали руки, скрещенные на груди. Глаза его были закрыты. Вполоборота ко мне сидел господин, не узнать которого было невозможно, и что-то вполголоса вещал. Речь лилась неторопливо, тембр голоса был густым и сочным, лицососредоточенным. Никакого раздражения, брезгливостичеловек работал. На этот раз он надел шевиотовый спортивный пиджак в крупную клетку, из нагрудного кармана выступал уголок белоснежного платка. Пальцы рук были перекрещены и плавно шевелились.
Я затаил дыханиев происходящем было что-то магическое. Слова различались с трудом. «Машина слушается руля, вы молодец, но не следует гнать так быстро», «У поворота сбавьте скорость, мы не знаем, что у нас за поворотом»
Он замолчалнастала очередь пациента. Больной не открывал глаза, но задрожали и расклеились губы, он что-то зачастил, потом замолк, потекли слезы. Снова начал говоритьс усилием, выдавливая из себя слова. Робкая улыбка осветила бесцветное лицо. Санитар приоткрыл один глаз, не нашел в поведении пациента угрозы для социума и вновь задремал.
А персонаж в клетчатом пиджаке вдруг резко повернул голову. Не любил он посторонних за спиной! Наши взгляды встретились. Бежать было поздно. Я поступил достойновиновато улыбнулся, показал жестом, как мне жаль, и выбрался из зоны поражения.
За спиной негромко кашлянули. Я чуть не сел! Юрий Иванович подкрался бесшумно, смотрел с насмешкой.
Не ушли еще, Дмитрий Сергеевич?
Виноват, Юрий Иванович, решил пройтись по вашему заведениюя вытянул шею. Беседа за стеклом продолжалась. Колоритный господин не смотрел в нашу сторону. Юрий Иванович глянул через мое плечо и иронично улыбнулся.
Уже ухожу, не волнуйтесь, сказал я, Вам знаком этот господин?
Боюсь, да, главврач вздохнул, давая понять, что знакомство с этим типомне луч света в темном царстве, Александр Петрович Краузекрупный специалист в области психоанализа, кандидат медицинских наук, специалист по судебной психиатрии, член Европейской психотерапевтической ассоциации
Он психоаналитик? опешил я.
Сертифицированный психоаналитик. Известен в узких кругах. Имеет частную практику в Аркадном переулке, обширную клиентурусреди небедных слоев населения. Читает лекции на факультете психологии МГУ. Личность любопытная, сложная, противоречивая.
Сапожник без сапогпробормотал я.
Совершенно справедливо. У доктора Краузе целый букет психологических проблем, признавать которые он не желает категорически, хотя выявляет и лечит аналогичные у пациентов. Приходилось встречаться?
Эпизодически. Встречи не вселяли восторга.
И не вселят, засмеялся Турицын, Если вы не пациент Александра Петровича. Общаться с нимудовольствие среднее. Но должен признаться, Юрий Иванович понизил голос, что доктор Краузе первоклассный специалист. Клиенты тянутся к нему потоком. Он в некотором роде детективспособен распутывать сложные психологические головоломки. К его услугам прибегают сотрудники правоохранительных органов. Чего уж там, Юрий Иванович смущенно хмыкнул, порой, глядя на результаты его работы, терзаешься абсурдной мыслью, что психоанализнаука, имеющая четкое эмпирическое обоснование.
Неужели, пробормотал я, И в стенах вашего почтенного заведения Выездной сеанс психоанализа?
Работает, кивнул Турицын, В рамках сотрудничества с органами правопорядка. Пациент, которого вы видите, страдает сложным пограничным расстройством. Его недуг, по мнению доктора Краузе, поддается лечению психоанализом. Пациент был свидетелем преступления, состоявшегося пять лет назадуголовное дело недавно возобновили. В памяти бетонный забор, обусловленный тяжелым травматическим шоком. Задача Александра Петровичаизбавить больного от посттравматического состояния, что откроет дорогу к прояснению памяти. Метод называется абреакцией. Другое название«отреагирование». Пациент повторно переживает событиеон должен выплеснуть сдерживаемые эмоции. Вскрытие гнойника, так сказать. Слышали про катартический метод лечения неврозов? От пациента требуется эмоциональная разрядка, он должен высвободить психическую энергию. В психоанализе считается, что это способствует снятию тревоги, внутреннего конфликта Кстати, доктор Краузе безмерно любопытен и по любому вопросу имеет собственное мнение. С диагнозом Дарьи Васюковой он знаком и в целом его поддерживает. Он выражал лишь беспокойство по поводу неустойчивости вегетативных реакций пациентки и колебаний артериального давления. Считает, что лечение психотропными средствами не принесет результата. А более уместной была бы психотерапия. Пациент обязан осознать болезнь и пошагово сопротивляться ее симптомам. Методика четырех шагов Джеффри Шварца Впрочем, не думаю, что вам это интересно.