Еще одним «чудачеством» доктора Краузе оказалась экономия на электричестве. С его-то доходами? Впрочем, Тамара Михайловна шепнула, что здесь, скорее всего, фигурирует не финансовый фактор, а скрытая боязнь упорядоченного движения электронов. Электричеством доктор пользуется, но предпочитает маломощные источники освещения. И может впасть в бешенство, если обнаружит горящую без нужды и никем не контролируемую лампочку. В детстве, видимо, ударило, решил я. В три часа пополудни я наблюдал с полутемной галереи второго этажа, как доктор Краузе принимает пациентов. Первым прибыл господин в дорогой курткекоротко стриженный, похожий на барсука. Он что-то подобострастно говорил, яростно тряс доктору руку. Краузе проводил посетителя в гостиную, прикрыл стеклянные двери. Через пятьдесят минут посетитель удалилсядоктор довел его до двери, любезно попрощался, закрыл дверь. Скорчил гримасу «как он меня достал» и шмыгнул в закуток, где имелись кран и мыло. Нарисовалась посетительницас волнующими формами, распущенными рыжими волосами. Она трещала без умолкакакую-то приторную чушь, норовила коснуться плеча Краузе. Он тактично отстранялся и подталкивал даму в гостиную. Двери не закрылись. Я на цыпочках спустился вниз и сунул голову в закуток.
Что вы делаете? испуганно зашептала выходящая из кухни домработница, Это запрещено
А если нужно? прошептал я.
Вы шпион? Тамара Михайловна сделала круглые глаза.
Еще какой, уверил я и прокрался в закуток.
Дама возлежала на кушетке, скрестив на груди тонкие пальчики с дикими ногтями. Она трещала, как сорока, делясь с врачом своими «смутными ощущениями». Доктор Краузе сидел в массивном кресле, забросив ногу на ногу, и с откровенной скукой поглядывал на пациентку, плывущую по волнам свободных ассоциаций. Дама его не видела, он находился сзади. Доктор сидел лицом к двери, иногда зевал, устремлял тоскующий взор в окно, где бесился месяц май, и радовалась жизни природа. Тяжелая работа, подумал я.
Пациентка несла вздоркак ей не хочется находиться в центре внимания, что ее не волнует, о чем судачат подруги за спиной, что ее эгоизм отнюдь не в красной зоне, как уверены некоторые. И больше всего ей хочется, чтобы ее слушали, а не перебивали каждые пять минут
Доктор Краузе едва не вывихнул челюсть, взял блокнот и стал размашисто писать. Закончив, вскинул голову и показал мне кулак. Он снова меня подловил! Я кивнул и сменил позицию.
Репрессий, впрочем, не последовало. Выпроводив посетительницу (она трещала даже после того, когда за ней закрылась дверь), он вымыл руки и поманил меня в гостиную.
Будем считать, Дмитрий Сергеевич, что ваш интерес к работе психоаналитика вызван служебным рвением. Разберите, пожалуйста, бумаги на подоконнике. Всё, что имеет большую круглую печать «Спецбольница МВД10», должно отправиться на мой стол. И незачем смотреть, что там написано. Остальное утилизируйте. Под словом »утилизация» я понимаю процесс сжигания в печи на кухне. И заберите свой паспорт, он подтолкнул мне мою красную книжицу, Предварительная проверка вашей личности прошла. Но меня насторожила ваша подпись.
Поддельная? с надеждой спросил я.
Наглая, отрезал доктор, Невзирая на вашу пассивность и инертность, вы не прочь повысить свой статусто есть изменить положение в обществе. Об этом свидетельствует росчерк по диагонали вверх. А привычка ставить в автографе начальную букву именио завышенной самооценке, что, в общем-то, неплохо, но
Но?
Но не в этом доме.
Последним посетителем оказался поджарый мужчина в дешевом пиджаке и мешковатых брюках. Он обладал асимметричным лицом, узко посаженными глазами и залысинами до макушкиговорящими, пожалуй, не о богатстве ума, а о недостатке витаминов в голове. Он не был пациентом доктора Краузе. Но порядки в доме зналвытер ноги о коврик и только после этого вошел в гостиную, покосившись в черноту галереи, скрывающую «наблюдателя». Он не мог меня видеть, но появление господина покоробило. Я не являлся поклонником органов правопорядка, а внешность господина визитной карточки не требовала. Мужчины общались около часа, потом визитер раскланялся и отбыл восвояси. Краузе запер входную дверь, удалился в закуток мыть руки. Дом потрясла гневная рулада в адрес Тамары Михайловны, забывшей сменить обмылок на нормальное мыло!
Спускайтесь, Дмитрий Сергеевич, бросил он по завершении драматической сцены, Что вы там спрятались в темноте?
Общаетесь с полицией? спросил я, спускаясь на первый этаж.
Даон небрежно отмахнулся, Мои двери открыты для самой причудливой публики. Майор Кобзарь Павел Викторовичначальник отдела уголовного розыска ближайшего к нам управления. Иногда подбрасывает работку. Отнюдь не глыбища ума, но обладает похвальной работоспособностью и старается не злоупотреблять взятками. Очко в вашу пользу, Дмитрий Сергеевич. Как вы узнали, что он полицейский?
Никак, проворчал я, Как вы узнаете, проходя мимо индуса, что он индус?
Ответ принимается, тряхнул шевелюрой психоаналитик, Держите список поручений. Седлайте «Лексус» и выполняйте. И не забудьтев половине девятого вы должны вернуться и отвезти меня на Большую Грузинскую улицу. Есть там одно дело, он, кажется, смутился.
Остаток дня я барахтался в московских пробках, выполняя поручения работодателя. Заехал в Староконюшенный переулокубедиться, что в означенной квартире указанного дома кто-то живет. В квартире кто-то жил. Я поставил «галочку» и отправился на Малую Никитскую улицуискать другую квартиру. Следовало выяснять, сколько человек в ней проживает, и уточнить приметы каждого. Я постучался в каморку дворника и лучезарно улыбнулся доброму человеку, переживающему среднюю степень опьянения. За спиной работника управляющей компании надрывался телевизор, повествуя о ласковых вечерних цунами в тихоокеанском регионе. Добрый человек старательно наводил резкость.
Вы хорошо меня видите? спотыкаясь, произнес он.
Да, вы в отличном качестве, я показал бутылку водки, приобретенную в магазине «у дома», и через двадцать минут, снабженный информацией, уже выдвигался на улицу Серегина. Проникнуть в подъезд оказалось сложнее, чем представлялось, но я это сделал. Поднялся на третий этаж и позвонил в квартиру. Открыл мужчина интеллигентной наружности.
Здравствуйте, я назвал указанное в «путеводителе» имямужчина кивнул, Прекрасно. Полагаю, ваша супруга уже знает, кто отец Натальи?
Я понятия не имел, что означают эти слова. В поручении было сказано: найти, озвучить, отследить реакцию и уйти. Субъект смертельно побледнел, схватился за косяк, воровато глянул за спину.
Кто вы? хрипло спросил он, Чего хотите? Кто дал вам право приходить ко мне домой?
Большое спасибо, я приподнял условную шляпу и с достоинством удалился.
В половине девятого я въехал в Аркадный переулок. Свет в прихожей не горел. Лестница тонула в полумгле. На кухне гремела посудой Тамара Михайловна. Из-под двери в гостиную пробивалась узкая полоска света. Я постучал, выслушал предложение войти и вторгся в сиятельные покои.
Настольная лампа испускала приглушенный свет. Тяжелые портьеры были задернуты. Доктор Краузе сидел в своем любимом кресле и читал талмуд. Он снял пиджак, верхние пуговицы белоснежной сорочки были расстегнуты. Доктор делал пометки на полях талмуда и постукивал по игрушке на журнальном столикесестрице Аленушке и братцу Иванушке в виде козленка. Игрушка оснащалась световым диодомпри попадании на нее солнечного или электрического света фигурки забавно танцевали. Но сейчас безделушка находилась в тени, и приводить ее в движение приходилось пальцем.
Уже вернулись? хмыкнул Александр Петрович, Ну, что ж, хорошо, хорошо Вы проверилиТамара Михайловна нигде не оставила свет?
Проверил, отчитался я. Хотел добавить: «Пиво не пил, котенка не принес», но посчитал эту шутку неуместной, Тридцать пять минут девятого, Александр Петрович. Вы собирались на Большую Грузинскую. Прикажете подать представительский седан?
Не поедем, вздохнул доктор и как-то погрустнел, Обстоятельства изменились, на Большую Грузинскую поедем завтра. Если и завтра обстоятельства не изменятся