Я сегодня был на экскурсии. И знаешь, че там болтают? Тема влетел в палату, как вихрь, чуть не снял с петелек хрупкую дверь из такого же белого пластика, как и подоконник.
Не-а, Никита кинул равнодушный взгляд поверх газеты на Тему.
Типа викинги это не раса и не народ. Такая дичь, вот старик, вроде профессия как или образ жизни. И я прикинул: а мы кто?
Тема кинул спортивную куртку Адидас на не заправленную койку.
Русские.
Удивил, ухмыльнувшись, Артем налил полный стакан виски и вернул бутылку Джемесона в маленький, бежевый холодильник. Короче просто воры, и опрокинул в глотку горючее.
Рюрик вроде из варваров был. Но, тем не менее мы нормальные. Просто не оседлые, хоть и живем, имея собственную землю.
Воины-земледельцы?
Ты решил язык почесать? Работы нет?
Есть, но А ты типа управился?
Да, нырнув взглядом в газету, сказал Никита. Правда, она не разговорчивая.
Я «тя умоляю. У этой киски наивный детский взгляд, пухлые губки и аккуратный вздернутый носик выглядит как любопытный ребёнок. Ты че не можешь ее разболтать?
Все в порядке, напрягшись, ответил Никита.
Мы торчим здесь второй месяц. Меня накаляет эта обстановочка. Особенно наш не премиум этаж. У этой девки батя шишка в Москве. Так что не затягивай. Выуди инфу и дело с концом.
Помнится это твоя работа находить объекты.
Дак я в легкую ее разговорю. Покажу ей гроб с музыкой на третьем этаже. Но могу ведь смазать впечатление о себе. Ну ты понял че я хотел сказать.
На пианино играют, а не гладят лакированную крышку. К тому же оно расстроено.
Во как, Тема почесал почти лысый затылок и опять прилип к холодильнику. Потянулся за бутылкой ирландского.
Не прикладывайся. Нам ещё сегодня играть с дипломатами в шахматы.
Точно. Эти два паразита обыграли нас вчера. Надо сегодня будет ответочку им дать.
Не важно. Никита отложил газету на подоконник. Главное инфа, Артём.
Слышь, я не люблю, когда меня всякие пузатые финтикляи оставляют в дураках, пусть даже это игра тошнотворных очкариков.
СИЗО научило тебя играть. Так что не переживай, сделаем их, приободрил Никита и улыбка тут же сползла с его лица. Короче, Тем с дев С Ликой все будет хорошо. Не надо ее тебе разбалтывать. А вот шахматистов. У тех богатство без края.
Э, да ну ладно.
Что?
Ты че раскраснелся та? Назвал ее имя вслух и поплыл! Только не говори, что ты вляпался?
Нет, я не влюбился, сердито отрезал Никита, потрепав свисающий с подоконника край газеты.
Ну, ну. Гляди мне. Это брат плохая тема. Артём подошёл к Никите, обвивая длинными худыми пальцами холодный стакан с виски, и похлопал его по плечу, неприятно сжав ключицу.
Никита отвёл взгляд в окно. Стёкла немного оттаяли, и он увидел, как у могильного холма, среди редкого льда плескалась синяя вода, глубокого озера Меларен. Ветер закручивал маленькие барашки волн.
Мне надо выйти кое-куда, Никита встал, откинул руку товарища, придвинул стул к белой штукатуреной стенке.
Ты чего раскис?
Я в полном порядке. А ты, похоже, успел напиться.
Только не заводи эту шарманку снова.
Никита рукой нащупал под пружинистой кушеткой обувь и сел на свою застеленную кровать, сунул правую ногу в ботинок.
Куда намылился? спросил Тема, когда Никита уже стоял на выходе, накидывая чёрную парку на плечи.
Тема стоял уже без футболки. Высокий и худощавый. Жилистое телосложение бегуна. В правой ладони болтался пустой стакан.
Хочу подышать свежим воздухом, чтоб надрать этих дипломатов в шахматы.
А-аа. Давай старичок. А то я и впрямь охмелел. Наверное, вздремну часик.
Договорились. Как приду, разбужу тебя.
Никита хлопнул дверью и остался в пустом коридоре, окрашенного в приторно зелёный цвет, с белым, как снег потолком, на котором через каждые три метра красовались конической формы прозрачные плафоны.
Никита тихо пошаркал не зашнурованными ботинками вперёд, с разнузданными языками, утопая ногой в мягком ворсе, узкой ковровой дорожки.
Длинный коридор упирался в небольшой застекленный холл с лифтами. Там, где находился центральный вход в клинику, состоящую из четырёх главных и одного подвального этажей. На металлической доске, ввинченной шурупами в белый камень, с правой стороны, было выгравировано бело-розовыми буквами: «Privat klinik med experimentell terapi» частная клиника экспериментальной терапии.
Приблизившись к выходу, Никита резко обернулся. Ощущение, будто кто-то за ним следит.
Коридор был пуст. Кроме электрического шепота, колеблющихся звуков, вырывающихся наружу из-под стеклянных плафонов, ничего больше не было слышно. Будто все легли спать или умерли.
Никита дернул за серебристую ручку двери и приятная прохлада, тёплого января оглушила сильным потоком ветра. Опьянев от свежего воздуха, он покачнулся в ногах, чиркнув массивной подошвой Тимберлендов по мраморному полу, выложенного мозаикой.
Похлопав по джинсовым карманам, Никита обнаружил, что оставил зажигалку в палате. Достал из внутреннего кармана парки успокоительные таблетки, кинул сразу две в рот и начал громко жевать, и кривиться, кромсая горькие колёса во рту. Антибиотики выписывал высокий и худощавый доктор Ларс, вместе с витаминами и прочей требухой, которую они с Темой, разумеется, не принимали, либо выплевывали в раковину умывальника, если доходяга Ларс выдавал таблетки прямо у себя в кабинете. Либо выбрасывали в урну туалета.
Но с уколами была загвоздка. Парни боялись переиграть, чтоб реально не двинуться головой.
Горькие таблетки растаяли во рту. Почувствовав небольшое расслабление, Никита кинул мятный леденец в рот.
Напротив него, примерно в двадцати шагах, от сильного дуновения шатались маленькие голые кусты. Свистящий ветер перекочевывал девственно чистый снег с одного кургана на другой. Будто шептал молитву над захоронениями прошлых времён викингов. Однажды остров Бирка, а сейчас ныне Бьёркё, внезапно угас. Оставил пустовать чёрную землю, выгоревшую дотла.
Распаковав пачку красного Мальборо, Никита сунул в рот сигарету. Плевать на огонь, таблетки уже подействовали, сделали тело немного ватным.
Пожевывая зубами фильтр, он припомнил вдруг, как он с Темой сюда добирался.
Прилетели почти без багажа, в Стокгольм в начале ноября. Добрались до Экера муниципалитета провинции Уппланд в округе Стокгольм, находящийся на Востоке центральной части Швеции, омытой озером Меларен на юге и Балтийским морем на востоке.
Они знали, что до острова Бьёркё можно добраться только на туристической лодке.
В Экерё на информационном стенде Никита увидел, что в Бирку ходит пассажирская лодка из Растахольма, а это было намного ближе, чем до Ховгордена. Но в Растахольме лодка уже уплыла в 15:00.
Парням пришлось ехать сначала в Ховгорден, а потом оттуда уже ловить лодку на Бирку, как и планировалось изначально.
Подельники упали на заднее сиденье пыльного Мерседеса. Тема, смочил горло ирландским виски. Жидкость булькала в металлической фляге, с блестящими выгравированными буквами, на лицевой стороне: ДРУЗЬЯ НЕ УМИРАЮТ. Через пару глотков Тема сразу же отключился.
Никита повернул голову к окну.
До Ховгордена тянулась тихая дорога среди сумрачных лесов и голых полей, где в сезон прорастали золотые колосья пшеницы.
Чем ближе они приближались к месту тем тише, и все меньше были видимы признаки людей вокруг и цивилизации. Но движение на дороге было довольно интенсивное. Узкая гладко асфальтированная дорога была без обочин. Из интересного: кое-где попадались указатели на рунические камни, которые надо было искать в дремучем лесу.
Старый Мерседес резко затормозил у дебаркадера, где стоял паром и от удара головой в водительское сиденье Тема проснулся.
Дальше, обычный автомобильный желтенький паром увозил на остров Адельсё, где находился загадочный Ховгорден. Раньше в Ховгордене возвышался замок средневековых правителей Швеции. Здесь ютилась тихая и безлюдная жизнь. Кажется, что на этом острове ты один. Как в детстве, когда из колыбели выбросили в жизнь, и еще пока не понимаешь, что детдом это не среда для жизни, а место выживания.