Ты как?
Я в порядке.
Уверен?
Никита немного приподнялся на локти и увидел, что он, не раздевшись, лег в кровать.
Да, Эл. У меня все отлично.
Может тебе приготовить глазунью?
Прости, но ко мне может прийти Лика. Это моя невеста.
Во как! Тогда тебе лучше быстрее привести себя в нормальный вид.
Спасибо за беспокойство.
Не за что, Ник.
Элла оглядела спальную комнату. Полупустой шкаф для одежды, большая кровать по центру и две тумбочки по углам.
Скоро она оживит твою квартирку, Элла тяжело вздохнула. Когда-то я тоже была замужем.
В любом другом случае Никита бы обязательно поинтересовался проблемами соседки, с которой в принципе перекидывался только приветственными фразами в лифте. И два раза выслушал историю, как Элла выиграла мисс красоты в старших классах. Но сейчас раскалывалась голова. Ром оказался лишним. Вчера, вернувшись, домой, Никита обнаружил после предыдущих арендаторов квартиры, недопитую бутылку на балконе.
Тот человек в местном баре, который мыл полы, задел его, напомнив об отце.
Невыносимо больно вспоминать родительский поступок. Мама Никиты и отец отдали его в детдом, из-за неспособности содержать семью. Потом мать умерла. А отец запил. Умудрился стать богатым художником, и обнищать. Потом изменился, стал набожным. Но сути это не меняло. Никиту он не хотел найти. Только спустя много лет, отец задумался о сыне, его поиске.
Сначала радость затмила все. Когда Никита узнал, о том, что он не один на этом свете, эмоциям не было предела. Но со временем чувства к отцу, который впрочем, жил особняком, в маленьком домике, при церкви на Берсеневской набережной, притупились. А вчерашний уборщик тронул Никиту за живое. Рана снова открылась. И как-то все не вовремя. Впереди серьезный шаг свадьба. А этот уборщик, с отцовскими нравоучениями Будь он не ладен.
Ощущая на себе взгляд Эллы, Никита встал с кровати.
В голову прилила кровь. Лицо побагровело.
Спасибо. Дальше я сам.
Я хочу с тобой попрощаться.
Никита вопросительно посмотрел на Эллу.
Я не могу тянуть аренду квартиры. Переезжаю к матери.
Никита почувствовал тяжелый взгляд Эллы. Его аренда тоже была ему оброком.
Он не нашел, что ответить и не знал, как подбодрить Эллу, и просто обнял ее. Раньше, Никита выставлял квартиры, и вполне отлично обеспечивал себя. Но жизнь на кромке чужого счастья ему не приглянулась.
Прости, что не смогу тебе помочь.
Элла по-доброму рассмеялась.
Мы ведь даже не знаем друг друга.
Но это не помешало тебе сегодня проведать меня.
Ладно, не буду тебя задерживать. А то вдруг придет твоя невеста.
Спасибо, что зашла.
Элла уже вышла из квартиры, как Никита окликнул ее.
Эл.
Она вернулась.
Да, стоя в дверях, сказала она.
Постарайся не бросать своих детей.
Элла с непониманием посмотрела на Никиту, легонько кивнула головой, и пошла к своей двери напротив.
Никита потянул на себя железную дверь и, захлопнув, поплелся в душ.
Снял вчерашнюю одежду.
Залез в ванную.
Открутил в душе холодную воду и подставил голову под ледяную струю.
Их дружба зародилась при странных обстоятельствах.
Никите было восемнадцать, Артему двадцать один.
За неделю до окончания учебного года, в детском московском приюте, Никита пытался дважды выпрыгнуть из окна туалета, четвертого этажа, из здания для старшеклассников.
По словам одного из учителей Никита не был склонен к суициду, хотя рос довольно замкнутым ребенком. В переполненном приюте мальчик чувствовал себя ужасно одиноким. В отличие от других сверстников не был коммуникабельный. Хотя мог грамотно и долго рассуждать. Но это было большой редкостью, чем постоянством. Никита тяжело менял окружение, и не имел постоянных друзей. Казалось, дружба была ему противна.
Однажды на уроке философии он вступил в спор, что было ему не свойственно, с преподавателем, о межличностных отношениях между людьми: о тесной дружбе полов. Старый, со слипшейся у рта бородой, профессор, рассказывал ребятам, что человеку сложно быть одному. И поэтому каждый должен найти себе друга для взаимной помощи. За стенами детдома ожидает много трудностей и поэтому, кто еще не успел ни с кем близко подружиться: стоит поторопиться. И хорошо было бы влюбиться! Найти свою вторую половину в жизни.
Тема для приюта была довольно острой. Брошенные на обочине жизни дети слушали с некоторым скептицизмом. Они не могли впитать простую истину человека, который прожил жизнь полноценно, обычную в своем понимании. Никита, выросший с острым чувством ненужности, не мог вместить в себя мирное течение жизни, и с предпоследней парты закричал во все горло, что любви нет, а дружба это капкан для наивных идиотов.
Старый преподаватель не повел и глазом, продолжая дальше вести монолог. Но Никита выкрикнул повторно. На что профессор снова не обратил внимания. И тогда Никита встал, отодвинул громко стул, залез на него и, что есть сил, протрубил: вы что глухой? Разве нам не понятно, что вы врете? Не обманывайте нас. Уходите!
Старый преподаватель ничего не ответил. Встал и вышел из класса.
У одного учителя, Никита всегда вызывал чувство вины. Он был свидетелем того, как его принесли родители в детдом, и учитель не постарался переубедить молодых супругов забрать годовалого ребенка назад.
Никита был милый, симпатичный мальчик. Довольно часто грустил, что для детдома было вполне сносно. И его постоянная задумчивость точно не следствие длинной цепочки суицидальных мыслей. Никита встал на подоконник в туалете, потому что один молодой водитель, по имени Артем, сказал, что знает его родителей.
Артем развозил хлеб. Жил с матерью. Хотя ничем не отличался от детдомовских ребят. Белое невзрачное лицо, серые глаза и старая, потрепанная одежда.
Артем приметил, что Никита считал деньги, вырученные с продажи яблок на ярмарке, собранные за школьным зданием, у смотровой ямы для машин. Там, где Артем менял колесо.
Артем ни капли не сомневаясь, в том, что Никита еще сможет заработать денег, решил их выманить.
На удивление Артем быстро втерся в доверие Никите, пообещав, что покажет ему родных. Взял деньги на бензин, с условием съездить к родителям в деревню, в Подмосковье, и больше не появлялся.
А когда снова объявился: Никита стоял в окне того самого туалета, откуда его пытался снять Сашка, сосед по кровати. После того, как преподаватель философии покинул класс, Никита выбежал пулей, вслед за ним. Чуть не снес старика в коридоре школы, и побежал по ступеням на четвертый этаж.
На старом фургоне для перевозки хлеба подъехал Артем. Никита увидел с распахнутого окна машину и, спрыгнув с подоконника, побежал по школьному коридору на выход.
Не успели ребята обменяться рукопожатием, как лицо Никиты побагровело, и он пошагал обратно в школьное здание. Артем без задней мысли сказал: братец предки тебя не ждут. Ты главное не расстраивайся. Мой батя алкаш тоже не балует меня своим присутствием в моей жизни.
Артем похлопал Никиту по плечу, достал из кармана джинс пачку сигарет и предложил выкурить по одной. Никита отмел пачку в сторону и, не проронив ни слова, пошел на четвертый этаж.
Ступая ногой в пустоту, Никита услышал за спиной голос Артема.
Никит, не делай этого. Я погорячился. Старик, прости мне мою жадность. Не знаю я твоих «предков», но обещаю: если ты выпрыгнешь, я отгрызу себе руку. Умоляю.
За спиной Артема стоял все тот же Сашка, сосед по кровати. А за ним еще пару таких же сирот.
Никит, прошу тебя.
Никита смотрел под ноги. Голова кружилась. Было страшно. Не прыжок ужасал. Пугала дорога в ад. Один набожный воспитатель рассказал, что самоубийство большой грех. Хотя вся эта жизнь напоминала Никите подобие ада. Самое страшное не смерть, а жизнь. Но все же Никита струсил сделать шаг в никуда.
Я буду твоим другом, пролепетал Артем.
Эта фраза отдернула Никиту назад.
Артем сделал аккуратно шаг вперед.
Друг, я знаю, как сколотить капитал. Тогда ты отсюда дернешь раньше, чем положено.