А где же кровь? вдруг спросил он.
Все в порядке. Ты не настолько сильно повредил меня.
Кровь, повторил Джок, приподнявшись на локтях. Должна быть кровь, если ты девственница.
Естественно, я девственница!
Он включил ночник, чтобы взглянуть на простыни.
Тогда где же она? У женщины должна идти кровь, если она занимается сексом впервые.
Я этого не знала, ответила я, дрожа.
Джок, по-прежнему голый, навис надо мной, теперь глядя мне прямо в лицо.
Ты занималась сексом с кем-то еще?
Ты же знаешь, что нет.
Неужели? А как насчет тех старперов, которые глазели на тебя, пока ты демонстрировала свои шляпки?
Не глупи
И не называй меня глупым! Его голос звучал мрачно. Ты что, дурака из меня делала, когда изображала недотрогу до свадьбы? Включи верхний свет! Я хочу все рассмотреть как следует.
Спотыкаясь на холодном рифленом полу трейлера, я сделала, как мне было велено.
Ага, вот оно, произнес Джок уже более мягким тоном. Видишь?
На простыне действительно алело пятнышко крови.
Вот и доказательство! Он выглядел весьма собой довольным. Поздравляю, миссис Пейдж. Отныне ты официально моя.
Совсем как в машине, Джок в считаные секунды превратился из злобного в любящего.
Тебе не помешало бы помыться, сказал он. Душевые и туалеты здесь на улице.
Пока я драила себя, снова и снова проходясь мочалкой по ногам, я заметила царапину на рукетам, где Джок держал меня, впиваясь ногтями. Она все еще кровоточила. Может, оттуда и была кровь на простыне.
Следовало бы залепить ее пластырем. Но интуиция подсказывала мне, что не надо привлекать к ней внимания моего мужа.
Я не могла дождаться, когда же мы оттуда уедем. Девонкрасивое место, но я просто поскорее хотела попасть в наше новое жилье и обустроить его по своему вкусу. Может, тогда Джок стал бы прежним. Представляешь, мне не приходило в голову, что такой взрывной характер и есть его истинное лицо.
Наша квартира с одной спальней располагалась на пятом этаже многоквартирного дома, построенного вскоре после войны. Никто не сказал нам, когда мы ее смотрели, что лифт часто ломается. Центрального отопления там не было, и нам приходилось довольствоваться электрическими обогревателями, с которыми морозными вечерами я сидела почти в обнимку. Я кашляла от сырости, влажные бурые пятна проступали на отслоившихся обоях, а хозяин не обращал внимания на наши просьбы что-нибудь с этим сделать. Бойлер как следует не работал, и вода всегда была еле теплой.
Мы жили в нескольких минутах ходу от фабрики, и ее вонь чувствовалась с нашего крохотного балкона, на котором я развешивала белье, поскольку у нас не было сада. «С милым рай и в шалаше», убеждала я себя. Проблема заключалась в том, что я не знала, мил ли мне Джок, как прежде.
Эти сомнения возникли еще во время медового месяца и усилились после возвращения, когда я сразу же пошла работать на фабричную сборочную линию. Девушки оказались весьма спесивыми, а трудкрепить стеклянные колбы ламп к металлическим цоколям, не разбивая их, утомительным и однообразным. Как же я скучала по своим милым клиенткам из универмага и по их модным шляпкам! Я не могла избавиться от чувства обиды на мужаи винила себя за то, что пошла навстречу его желаниям.
Джок больше не пытался рассмешить меня или быть ко мне добрым и заботливым, как во времена наших свиданий. Если я не успевала приготовить ужин в течение нескольких минут после нашего возвращения с работы, он спрашивал меня, почему я такая неорганизованная. Джок начал возражать против того, что я подвожу глаза, потому что это якобы делает меня «похожей на шлюху». Одежда моя тоже ему не нравилась. Темно-синий костюм-комбинезон, который мама купила мне на день рождения, был «чересчур откровенным». Бог знает, что бы он сказал о тех нарядах, которые носят Мелисса и Дейзи!
А еще мы постоянно ссорились из-за денег. Однажды отвалился каблук у моей единственной пары туфель. Сапожник сказал, что с этим больше ничего нельзя поделать, и мне пришлось купить новую пару.
Что?! закричал Джок, когда я сообщила ему, во сколько это обошлось. Неужели ты думаешь, что мы можем себе такое позволить?
Это были самые дешевые, которые мне удалось найти, защищалась я.
Что ж, вот и сиди теперь весь месяц без мяса. И без электрического камина тоже.
Он натянул пальто.
Куда ты собрался? встревоженно спросила я.
В паб!
Но у нас же совсем нет денег.
Это у тебя нет. А я буду тратить свое жалованье так, как хочу. Я не из тех, кто спускает половину недельной зарплаты на обувь!
В нынешние дни девушки подобного не потерпели бы. По крайней мере, большинство. Но в наше время женщины вроде меня были не такими уверенными в себе. Я не хотела рассказывать маме, что между мной и Джоком не все ладно. И чувствовала себя из-за этого неудачницей. Но однажды, когда родители пригласили нас на воскресный обед и Джок разыграл грандиозный спектакль, обняв меня за плечи и назвав своей «замечательной женой» (с такой приязнью, которой никогда не проявлял дома), я разрыдалась в кухне.
Мама сразу захлопнула дверь, чтобы меня никто не услышал.
Что случилось? спросила она.
Я рассказала ей, перемежая слова всхлипываниями.
Есть такие мужчины, задумчиво произнесла она, которым необходимо чувствовать себя главным в доме. Это пошло с войны. Тогда у женщин было больше независимости, и их возвращающимся мужьям это не всегда приходилось по вкусу.
Но столько лет миновало с тех пор!
Мать издала хриплый смешок:
Взгляды на отношения в семьештука прилипчивая. Передаются из поколения в поколение. Похоже, Джок перенял их у своего отца.
Она замолчала. Я не любила своего свекра, хотя не говорила об этом, разумеется. Он был грубым мужланом, который плевал на пол, даже если находился в доме. Может, именно поэтому Джок отговаривал меня от слишком частых визитов к нему, когда мы были помолвлены. Он тоже ожидал, что его жена будет ему прислуживать, точно так же как сейчас Джок ожидал этого от меня.
Он тебя бьет?
Мать произнесла это таким обыденным тоном, что я была потрясена.
Нет. Конечно, нет!
Значит, это уже неплохо.
Как ты можешь так говорить? воскликнула я. Я несчастна! Что же мне делать?
Мама пожала плечами:
То же, что делали женщины на протяжении веков. Просто смириться с этим.
Но я не знаю, получится ли у меня.
Ты не можешь развестись! Голос матери был тих и отчетлив. Что подумают о нас люди? В любом случае ты должна работать над своим браком. Это нормально, когда поначалу супруги притираются друг к другу. Будет лучше, когда у тебя появится ребенок.
Но нам едва хватает на еду, не говоря уж о детях.
Мама покачала головой:
Вы сами не понимаете, как вам хорошо живется. В годы войны, когда я была маленькой, я апельсина даже в глаза не видывала. Где твоя сила духа, Бетти? Я была о тебе лучшего мнения. А кроме того, ты так отчаянно стремилась замуж за Джока.
Да, но он тогда казался другим.
Они все такие. Мама помолчала. Затем ее голос снова стал строгим: Ох уж эти современные девчонки! Вы думаете, что все сами знаете, да? Так вотничего вы не знаете! Может, такое неприятно слышать, но ты сделала свой выбор, и тебе теперь с этим жить! И не смей навлекать позор на нашу семью своим разводом!
В общем, я продолжила стойко выносить тяготы брака. Я стала другой версией себялишь бы новый Джок был счастлив. Носила дешевую мешковатую одежду с рынка. Подкладывала ему лучшие куски мяса, убеждая себя, что сама не голодна. Делала вид, будто мне безразлично, когда другие девушки с работы игнорировали меня, потому что я не курила во время перерывов и не ругалась, как матрос.
А когда Джок занимался со мной любовью, я представляла вместо него кого-то другого. Актера из сериала, который мы смотрели по телевизору. Кого угодно. Только так я могла это вытерпеть.
Так продолжалось два года. А затем Джок получил повышение на фабрике. Его зарплата увеличилась вдвое.
Вот видишь? сказал он. Я же говорил, что все будет хорошо. Босс считает, что я далеко пойду. Джок приосанился. Уверен, у меня есть все качества, чтобы забраться на самый верх.