Брюнет, казалось, тоже удивился моему появлению. Он слегка помедлил, затем сел на высокий стул и вежливо спросил:
Девушка, что-то случилось? Я весь внимание!
У вас вы ищете пропавших? Но я раньше не видела вашей вывески.
А ее и не было еще вчера, спокойно пояснил брюнет и кивнул на белый стул. Вы садитесь, а то мне прямо неудобно.
Вы только вчера открылись? на всякий случая я не трогалась с места, хотя особых опасений мой собеседник не вызывал. Несмотря на тусклую матовую-люстру-шар, мне удалось рассмотреть правильные черты лица, орлиный нос и большие темные глаза.
* * *
Я работаю в частном сыске два года, приятный баритон звучал устало. Но раньше искал пропавшие вещи.
Безуспешно? вырвалось у меня и тут же порадовалась, что в подвальчике мало света, хоть не виден румянец, заливший мои щеки.
Ну почему же? Находил.
А людей находили?
А люди раньше, похоже, не пропадали. По крайней мере, плакаты по городу не висели. Так что решил попробовать что-то новое. Девушка, так вы по делу, или поболтать захотели?
В его приятном голосе явственно сквозила скука, словно он наперед знал мой ответ. Я вздохнула. В ушах прозвучал хриплый возглас Олеси: Ларка, мое время истекает!. Ты так и будешь всего бояться?
Я по делу. Помощь нужна, я решительно прошла пару шагов, отделяющих меня от белого стула.
Хорошо, я весь внимание. Садитесь же, побеседуем. Только вы понимаете, что частный сыскнедешевое удовольствие?
Я молча смотрела на него, чувствуя, как пылают щеки. В самом деле, чего это я расселась? Это вовсе не прекрасный принц, готовый отбивать у дракона заколдованную принцессу. Помощь сыщика стоит денег, но их у меня нет. Все, что прислала мне мама, я отдала за квартиру, и теперь не знала, как мне прожить до конца ноября.
Да, я дура. Простите, ухватившись дрожащей рукой за стол, я начала подниматься.
Вы просто молодая, он постарался приветливо улыбнуться, но темные глаза смотрели без интереса. А у вас кто, отец пропал? Еще давно, в вашем далеком детстве? Отправился в космос и не вернулся?
Нет, то есть он пропал, но не важно Моя подруга, телеведущая, прошептала я, наконец-то поднявшись.
Садитесь! приказ прозвучал так резко, что ноги невольно подогнулись, и я снова плюхнулась на стул.
Теперь сыщик смотрел на меня в упор. Мне показалось, что в его огромных глазах вовсе нет зрачковнастолько они были черны.
Ваша подругаОлеся Журавик?
Я лишь кивнула, не в силах оторвать взгляд от его глаз.
А вы, как я понимаю, Лариса Летягина, на этот раз он сам кивнул своим словам. Ну что же, считайте, вы обратились по нужному адресу. Разумеется, я вам помогу. Мы найдем вашу подруг, и вам это не будет стоить ни копейки.
Я лишь молча смотрела на него.
Но разумеется, помощь будет взаимной. Вы уже давали интервью одной из наших газет?
Нет, прошептала я, не в силах до конца поверить, что кто-то согласился наконец мне помочь.
Отлично. А теперь вы дадите интервью обеим, но вместе со мной. Расскажете, что если кто сможет найти Олесю, так это яИлья Шнайдер. Впрочем, не забивайте свою прелестную головку, я сам все скажу. А теперь хочу послушать ваш рассказ.
Меня просто прорвало. Я разрыдалась и начала долгий рассказ про Олесю, про ее бесшабашность, любовь к жизни, бесстрашие, преданность дружбе. Кажется, про себя я тоже поведала немало. Намного больше, чем собиралась, и уж точно больше, чем хотел бы услышать сыщик. Но надо отдать ему должноене слишком связный рассказ он слушал, не перебивая, и если даже отключался временами, ничем не дал этого понять. Наконец, я дошла до того дня, когда Олеся позвонила из ресторана и пропала.
Закончив, я некоторое время сидела молча, не решаясь смотреть на погрустневшее лицо своего терпеливого слушателя. Он прервал молчание первым:
Да уж, сложная задачка. Ее мог похитить Олег. Мог зазвать в машину какой-то знакомый, решивший утешить расстроенную девушку. А мог и вовсе незнакомецпросто напал в том леске, через который она пошла.
Это Олег! выпалила я.
Откуда такая уверенность? никакой заинтересованности в его голосе я не услышала.
А зачем человеку назначать свидание, приглашать девушку в чертову даль и самому не являться, если он не замыслил неладное?
Да мало ли, может, ему это прикольным показалось, пожал плечами Шнайдер. Красотка приКристиныла на такси, вся из себя разодетая, и такой облом.
Но он все равно должен был быть там! Иначе, как бы он узнал, что Олеся приехала? Может, она тоже осталась бы дома, и ржала над незадачливым поклонником?
Сыщик посмотрел на меня с интересом.
А вы правы. Приехать он должен был, если даже хотел приколоться.
И тогда он или сам похитил Олесю, или видел того, кто это сделал!
Мог видеть, поправил Шнайдер, но похоже, в душе был со мной согласен. Что же, тогда надо найти этого Олега, и я его расспрошу. Мне он расскажет только правду, и ничего, кроме правды.
Я опустила голову. Похоже, он меня все же не слушал. Иначе бы понял, что найти Олега я не могу.
Вы видели сам аккаунт? Он же был открыт, когда подруга показывала фото?
Наверное, видела. Не помню. Я не могу вспомнить, я уже пыталась!
А вот это моя работа, спокойно ответил сыщик. Сядьте на диванчик, и начнем.
Я в ужасе отпрянула от стола, чуть не сломав хлипкий стульчик, проскрежетавший по деревянному полу:
Вы хотите меня загипнотизировать? Я против!
Вы боитесь меня, или гипноза? он слегка приподнял густые, красиво очерченные брови.
И того, и другого!
Большинство девушек попытались бы сейчас пококетничатьон чуть дернул правым уголком губ, наверное, это должно было означать улыбку. Но вообще, у нас патовая ситуация. Без гипноза вы никогда не вспомните название аккаунта, а значит, единственную ниточку мы упустим.
Я в отчаянии уставилась на него, пытаясь найти выход. Паника снова вонзала в тело острые коготки, я уже чувствовала знакомый озноб. Лара, спаси меня! прозвучало так близко, словно Олеся находилась рядом, дергая меня за рукав Я не могу сейчас паниковать!
Вы же хотели говорить с журналистами, верно? я выпрямилась на стуле и с вызовом посмотрела на сыщика. Вот сейчас мы им и позвоним. Они приедут, и тогда вы сможете меня гипнотизировать!
А вы умница, теперь он улыбался вполне искренне. Давайте позвоним. Убьем, что называется, двух зайцев сразу.
Приехать немедленно смог только молодой крепыш из газеты Городские тайны. Пока он ехал, Шнайдер рассказывал мне о прошлой работе. Как я поняла, в розыске пропавших вещей ему не было равных. К нему приходили молодые девушки, потерявшие где-то свои колечки, бабушки, не помнящие, куда запропастилась пенсия, и прочий трудовой и не очень народ, убедившийся, что не может отыскать пропажу в недрах собственной квартиры. Сыщик проводил сеанс гипноза, и женщины вспоминали о том, в чьей квартире снимали кольцо, где спрятали пенсию или куда положили любимые очки.
И все клиенты соглашались на сеанс? с некоторым удивлением спросила я.
А чего им бояться-то? удивился Шнайдер. Впрочем, я не предупреждал, что собираюсь делать. Сажал их на диванчик, мило беседовал, и они сами мне все рассказывали, а потом об этом забывали.
Я лишь вздохнула. Мысль о том, что в бессознательном состоянии что-то расскажу, и не буду даже этого помнить, сильно угнетала. Но выбирать не приходилось.
Журналист Гена Кудрин явился минут через 20, когда мы уже молчали, пытаясь сосредоточиться. Он ворвался в крошечный кабинетик, как маленький вихрь, и казалось, полностью выдавил из чуланчика воздух. Коренастый, разрумянившийся от бега, он сиял так, словно мы собирались обсуждать не похищение девушки, а футбольный матч, выигранный любимой командой. Узнав, при каком историческом событии его пригласили присутствовать, Гена обрадовался еще больше и выдал:
Круть! Парочка таких репортажей, и меня криминальным спецкором сделают!
Я молча села на диванчик и закрыла глаза. Бедная Олеся, знала бы она, сколько народу пытается пропиариться на ее исчезновении! Но додумать эти мысли я не успела. Шнайдер начал тихо считать, мои веки стали тяжелыми, и вот уже вокруг не осталось ничего, кроме тихого заунывного голоса, называвшего странные слова.