О господи, пробормотала Чарли.
На другом конце коридора никаких проблем с внешностью не было. Мистер Не-помню-как-тебя-зовут был даже привлекательнее, чем ей запомнилось. Стандартный учительский костюм из бежевых брюк и рубашки не мог скрыть, что там, где обычно у мужчин за сорок откладываются последствия употребления пива и жареного мяса, у него имелись мышцы. Вместо всклокоченной бороды была легкая щетина. Седина на висках и несколько выразительных морщин на лице только добавляли ему загадочности. Глубокой ямочкой на его подбородке можно было бы открыть бутылку. Это не тот тип мужчин, с которыми Чарли встречалась. Это как раз тот тип мужчин, которых она тщательно избегала. Он был слишком собранным, слишком сильным, слишком закрытым. Встречаться с такимвсе равно что играть с заряженным ружьем.
Это я, он указал на доску объявлений рядом с классом.
На листе белой пергаментной бумагиотпечатки маленьких ладошек. Из фиолетового картона вырезаны буквы: мистер Гекльберри.
Гекльберри? спросила Чарли.
На самом деле Гекльби. Он протянул руку. Гек.
Чарли пожала ему руку, только потом поняв, что он протянул ее за своим телефоном.
Извини. Она отдала ему айфон.
Он ответил ухмылкой, которая, возможно, ускорила половое созревание не у одной девочки.
Твой телефон здесь.
Чарли прошла за ним в кабинет.
Стены украшены картами, что логично, потому что он, очевидно, учитель истории. По крайней мере, если верить надписи «МИСТЕР ГЕКЛЬБЕРРИ ЛЮБИТ ВСЕМИРНУЮ ИСТОРИЮ».
Я вчерашний вечер помню отрывочно, сказала Чарли, но ты вроде говорил, что ты морпех?
На самом деле бывший, но «морпех» звучит сексуальнее, чем «учитель средней школы». Он самокритично усмехнулся. Я пошел в морскую пехоту в семнадцать и вышел в отставку шесть лет назад. Он оперся на свой стол. Хотел продолжить службу, поэтому окончил оплаченную армией магистратуру, и вот я здесь.
Уверена, на День Валентина ты получаешь кучу пропитанных слезами открыток.
У Чарли были бы по истории одни двойки, если бы ее учитель выглядел так же, как мистер Гекльберри.
У тебя есть дети? спросил он.
Насколько я знаю, нет. Чарли не стала задавать ему тот же вопрос. Она предположила, что, если бы у него были дети, он не поставил бы фото собаки на заставку телефона. Ты женат?
Он помотал головой.
Пробовал, но мне это не подходит.
А мне подходит. Она тут же пояснила:Мы не живем вместе уже девять месяцев.
Ты ему изменяла?
Ты не поверишь, но нет, не изменяла. Чарли провела пальцем по книгам на полке рядом с его столом. Гомер. Еврипид. Вольтер. Бронте. Ты не похож на человека, который любит «Грозовой перевал».
Он улыбнулся.
В пикапе особо некогда было разговаривать.
Чарли начала улыбаться в ответ, но накатившее раскаяние стерло улыбку с ее лица. Этот обмен шуточками казался ей в чем-то даже больше изменой, чем сам секс. Она обменивалась шуточками с мужем. Она задавала глупые вопросы мужу.
И вчера ночью, впервые за все время брака, она изменила мужу.
Гек, видимо, почувствовал смену ее настроения.
Это, конечно, не мое дело, но отпустить такую женщинукак он мог?
Со мной непросто. Чарли разглядывала одну из карт на стене. Почти по всей Европе и кое-где на Ближнем Востоке были воткнуты булавки с синими головками. Ты везде здесь побывал?
Он кивнул, но ничего не сказал.
Морская пехота, сказала она. Ты служил в спецназе ВМС?
Морпехи могут быть спецназовцами, но не все спецназовцыморпехи.
Чарли хотела сказать, что он не ответил на вопрос, но Гек заговорил первым:
Твой телефон начал трезвонить ни свет ни заря.
Ее сердце сжалось.
Ты не ответил?
Не, забавно было по входящим звонкам попробовать вычислить, кто ты такая. Он уселся на свой стол. Около пяти утра позвонил Б2. Я так понимаю, твой дружок в магазине витаминов.
Сердце Чарли снова подпрыгнуло.
Ага, Рибофлавин, мой инструктор по сайклингу.
Он прищурился, но допытываться не стал.
Следующий звонок раздался около пяти пятнадцати, высветилось «Папа», и я понял то, что раз не «Папик», значит, это твой отец.
Она кивнула, хотя голос матери в ее голове уточнил, что правильно говорить «понял, что».
Какие еще догадки?
Он сделал вид, что поглаживает длинную бороду.
Начиная примерно с половины шестого тебе начали названивать из окружной тюрьмы. Звонили как минимум шесть раз, с перерывами минут в пять.
Все, Нэнси Дрю, я сдаюсь, Чарли подняла руки. Я наркодилер. Моих курьеров повязали на выходных.
Он засмеялся.
Я почти тебе верю.
Я адвокат, призналась она. Обычно к наркодилерам люди относятся с бóльшим пониманием.
Гек перестал смеяться. Он снова прищурился, но игривость испарилась.
Как тебя зовут?
Чарли Куинн.
Она могла поклясться, что его буквально передернуло.
Что-то не так? спросила она.
Он стиснул зубы, и на скулах проступили желваки.
На твоей кредитке была другая фамилия.
Чарли замолчала, потому что ей очень не понравилось это заявление.
Это моя фамилия в замужестве. Когда ты успел рассмотреть мою кредитку?
Я не рассматривал. Я увидел ее, когда ты расплачивалась в баре. Он поднялся. Мне надо готовиться к занятиям.
Я что-то не то сказала? Она пыталась перевести все в шутку, потому что, очевидно, она сказала что-то не то. Слушай, все ненавидят юристов, пока им самим не понадобится юрист.
Я вырос в Пайквилле.
Ты говоришь так, будто это что-то объясняет.
Он открывал и закрывал ящики стола.
У нас вот-вот начнется классный час. Мне надо готовиться к первому уроку.
Чарли скрестила руки на груди. Это был не первый ее подобный разговор со старожилами Пайквилля.
У твоей смены настроения может быть одна из двух причин.
Проигнорировав ее слова, он открыл и закрыл еще один ящик.
Она стала перечислять варианты, считая на пальцах:
Либо ты ненавидишь моего отца, и это нормально, потому что его многие ненавидят, либо Она подняла палец, чтобы назвать более вероятную причину, ту, по которой у Чарли на спине появилась мишень двадцать восемь лет назад, когда она вернулась в школу, ту, из-за которой в городе на нее до сих пор злобно поглядывали сторонники многочисленного кровосмесительного клана Кулпепперов.
Либо ты считаешь, что я избалованная сучка, которая помогла подставить Захарию Кулпеппера и его невинного братика, чтобы отец заполучил какую-то вонючую выплату по страхованию жизни и их сраный трейлер. Которые он, кстати, так и не получил. Он мог отсудить у них двадцать штук, которые Зак ему задолжал за юридические услуги, но он и этого не сделал. Не говоря уже о том, что я опознала бы этих ублюдков с закрытыми глазами.
Она еще не договорила, как он начал мотать головой.
Дело не в этом.
Правда?
Она записала его в сторонники Кулпепперов, когда он сказал, что вырос в Пайквилле. С другой стороны, можно было предположить, что он просто кадровый военный и презирает работу Растировно до того момента, когда у него самого найдут оксикодон в тумбочке или проститутку в кровати. Как любил повторять ее отец, демократэто республиканец, прошедший через систему уголовного правосудия.
Слушай, я люблю отца, но я занимаюсь другой юридической практикой. Половина моих делювенальная юстиция, другая половинанаркотики. Я работаю с глупыми людьми, которые наделали глупостей: им нужен юрист, чтобы обвинение прокурора не было слишком суровым. Она развела руками. Просто выравниваю баланс на игровом поле.
Гек смотрел на нее в упор. Его злость во мгновение ока переросла в ярость.
Выйди из моего класса. Прямо сейчас.
От такого тона Чарли сделала шаг назад. Она вдруг подумала: никто не знает, где она сейчас, а мистер Гекльберри, пожалуй, может переломить ей шею одной левой.
Хорошо. Она схватила свой телефон со стола и пошла к двери. И хотя понимала, что надо просто заткнуться и уйти, она обернулась:И все-таки что такого тебе сделал мой папа?
Гек не ответил. Он сидел за столом, склонив голову над стопкой бумаг, с красной ручкой в руке.