Дарья долго светила зажигалкой вокруг бетонного столба, под которым осталось тёмное пятно крови. Она пыталась рассмотреть на светло-серой почве и пробивавшейся сквозь неё траве какие-то следы. Но какой из неё следопыт, да ещё ночью?
Леденёва продвинулась на несколько метров в том направлении, в котором, предположительно, мог отходить преступник, присела на корточки и направила узкий лучик на землю. Ей показалось, что здесь какое-то тёмно-серое пятно. Наклонилась ниже, вглядываясь, и в нос ударил резкий аромат. Дарья чихнула, и сразу поняла, что это такое. Рассыпанный чёрный молотый перец. Итак, преступник захватил с собой пакетик со специями, чтобы присыпать пути своего отхода на случай, если приедут кинологи. Значит, он специально шёл убивать и был уверен в том, что без полиции дело не обойдётся.
Больше тут вынюхивать нечего, решила Дарья и побежала к врачебному корпусу. Спросила у сидящего за административной стойкой Владимира:
Как там?
Неизвестно пока, пожал плечами охранник. И главное непонятно: кому понадобилось её убивать. Дай Бог, выживет. Иначе завтра тут такое начнётся! Ранение-то скрыть можно, а убийство никак.
Это почему же? У нас на базе, что пары лопат не найдётся, или места в лесу свободного мало?
Ну, и шуточки у вас, Дарья Дмитриевна Эх, коньячку бы сейчас от расстройства вмазать!
Так давай вмажем. Щас принесу.
Дарья выбежала из центрального входа, обогнула здание, приложила пластиковую карточку к боковой двери, вошла в комнату и забрала из тумбочки стеклянную бутылку с остатками янтарного напитка. Владимир уже ждал её у администраторской стойки с двумя рюмками и горкой шоколадных конфет.
Застукают нагорит тебе, мрачно предупредила Дарья.
Начальству сейчас не до нас.
Они допили содержимое бутылки, завернули её в газету и выбросили в мусорный пакет, натянутый на пластиковую урну. Потом вышли на крыльцо покурить и вернулись, а из импровизированной операционной так никто и не появился.
Шла бы ты спать, Даша, предложил Владимир, потирая указательными пальцами виски.
Нет. Дождусь. Хоть до утра сидеть буду.
И в этот момент из процедурной вышел Доктор, снимая на ходу белый халат:
Ну, что, господа переживающие, жить Оксана будет. Как сказал Махран, она «повезучая», все жизненно-важные органы оказались неповреждёнными. Дарья, срочно спать! А утром никому ни слова. Официальная версия у пациентки двусторонняя пневмония. Никто не должен знать, что случилось.
Даже тот, кто пытался её убить? Вот уж он, или она, удивится диагнозу, усмехнулась Даша.
Она вышла из корпуса и машинально пошла по центральной аллее к лестнице. Подошла к двери гостиницы, потянула за ручку, запоздало поняла, что все ещё спят, стала спускаться и тут же замерла. Лестница! Именно здесь был этот запах! Дарья внюхалась в слабый аромат масла для волос, который ещё сохранился на её запястье, и вспомнила: здесь пахло миндалём два дня назад, в тот момент, когда упала Татьяна Николаевна. А это значит, что она не просто оступилась, а поскользнулась на ступеньке, где было пролито это масло. Конечно, падая, женщина стёрла след маслянистой жидкости своей одеждой. Но горьковатый миндальный запах в свежайшем горном воздухе витал ещё долго.
А ведь впереди пострадавшей тогда шла Оксана. Неужели она брызнула масло на ступеньку нарочно, зная, что грузная и неповоротливая Татьяна следует за ней? Хотела, чтобы её соседка по столу упала и разбилась? И вот ирония судьбы сейчас они обе находятся в лечебном корпусе, но состояние второй пострадавшей гораздо серьёзнее, чем у первой, получившей по её вине травму. Если, конечно, Оксана действительно виновата.
Дарья влезла в своё окно, закрыла его на ключ и подумала, что так много вопросов уже давно себе не задавала. А будет их ещё больше. Несмотря на тяжёлый день, она безуспешно пыталась заснуть, постоянно возвращаясь мыслями к раненой, которая сейчас отходила от наркоза. Журналистке казалось очень важным то, что женщина приехала в кубанскую клинику из воюющего Донбасса. И в голове стали прокручиваться картинки их с Юлькой самовольной командировки в самопровозглашённую республику.
Точка и многоточие
Полтора года назад, в первых числах октября, в редакции началась традиционная вспышка сезонных простуд. Большая часть редакционного коллектива синхронно чихала и кашляла. Особенно в этом занятии упорствовали сознательные граждане, дружно привитые от очередного штамма вечно мутирующего вируса гриппа, чтобы заболеть новой его разновидностью. И только не признающую вакцинации Дарью простуда и инфекция упорно обходили стороной.
Ты не болеешь, потому что всегда такая оптимистичная? завистливо спросила после утренней планёрки возрастная коллега, не снимавшая с шеи вязаный шарф и каждые пять минут отправлявшая в мусорную корзину использованный бумажный платочек.
Потому что я насквозь проспиртованная, мрачно ответила Дарья, терзаемая вопросом, почему три дня подряд не объявляется любимый мужчина.
Вступать в переписку первой, а тем более, звонить ему без значительного повода, предприятие сомнительное. Неизвестно, чем он занят, и какое у него настроение. Если не в духе, может начать придираться к словам и фразам, выискивая в тривиальных выражениях замаскированные элементы нейролингвистического программирования. Как-то она прочла в гороскопе, что влюблённому Льву свойственно цепляться к словам любимой женщины. Но так ли сильно он её любил, чтобы она это терпела?
И всё же Даша рискнула отравить ему ВКонтакте приветствие:
«Доброго времени суток! (агрессивная манипуляция!)
Как жив-здоров? (разведывательная деятельность!)
Хотелось бы на днях пообщаться (злостная провокация!)
Вообщето я не всегда такая ехидная (жалкий лепет оправданий)».
Ответ пришёл ближе к обеду: «Я тут на днях так пообщался, что надолго отпало всякое желание. Только напряжённая тренировка восстановит мою потрясенную нервную систему и приведёт в согласие с мирозданием мою тонкую и нежную душевную организацию».
Витиеватая вымученность фраз говорила о том, что Любимый мужчина незапланированно впал в стрессовую ситуацию. Леденёва попыталась смягчить его истерическое состояние афоризмом собственного изготовления и написала: «Это вовсе не причина встретить утро аспирином». Смягчить не получилось. Он ответил: «Объявляю Болдинскую осень. В деревню. В глушь Два-три раза в неделю в спортзал. И всё! Никого видеть и слышать не хочу».
У Дарьи сердце на несколько мгновений просто остановилось, а потом забилось как-то спонтанно, без определённого ритма. С трудом вдохнув и выдохнув, она смогла отстучать по клавишам единственное слово: «Счастливо». И получила в ответ фразу: «Жестко-то как Прям как послала»
Умом она понимала, что надо немедленно прекращать эту опасную переписку, которая могла перерасти в зряшную ссору, но всё же не смогла вовремя притормозить и продолжила скользкую тему: «Кажется, это ты меня послал Или я не правильно поняла про НИКОГО не хочу видеть?»
Получив хлёсткий ответ: «Судя по всему, ты всё поняла как всегда, то есть, с позиции центра Вселенной», журналистка вышла из Контакта и создала на экране файл «День угро». Интервью с начальником городского уголовного розыска, невзирая на личные драмы, нужно было сдать сегодня, и написать так, чтобы читать было интересно не только самой.
А назавтра Дарья проснулась с заложенным носом и болью в груди. В этот раз бронхит настиг её сразу, не как осложнение после простуды, а сам по себе. Осознав, что это надолго, а размолвка с любимым неизвестно насколько, она отправилась на работу в угнетённом состоянии. На сайт решила несколько дней не заходить, чтобы дать Егору придти в себя после какого-то неприятного инцидента, о котором приходится только гадать, и самой немного оклематься. Как-то Дарья ему сказала: «Я тебя боюсь, когда ты в плохом настроении». А он ответил: «Я сам себя боюсь себя в плохом настроении».
Когда журналисты вышли после планёрки из кабинета редактора, Юля предложила:
Пойдём сегодня кофе пить вдвоём, без Марины. Есть к тебе одно необычное предложение.