* * *
Старик жил в небольшом двухэтажном домес соседями, так как дом был разделен на две части. Давным-давно, когда ему было всего несколько лет, его отец, прошедший войну и вернувшийся из Берлина живым в звании старшего лейтенанта, взял денег у своего знакомого на строительство дома, пообещав, что по окончании работ отдаст ему половину дома, а в другой половине будет жить со своей семьейу отца было двое мелких мальчишек и жена-учительница.
Отец давно умер, мать умерла еще раньше, и Старик жил в этом доме вместе со своей женой. Женщина с густыми, длинными темными волосами была младше своего супруга на восемь лет, работала в местной аптеке и получала пенсию. Нехватка денег вынуждала ее работать изо дня в день, она жаловалась Старику, что устала. Ее мечта накопить на маленькую квартирку, чтобы сдавать и жить на деньги арендаторов, казалась Старику несбыточной фантазией. Он мог слушать об этом, но никогда не относился к словам жены серьезно. Его устраивала та жизнь, которую он выбрал, и ничего менять он не хотел, Старик, можно сказать, болезненно относился к переменам. Чего совсем не скажешь о его жене, которая была рада любой перемене в жизни, как глотку свежего воздухабудь то поездка за город, на дачу, будь то путешествие на старый рынок через весь город или запланированная встреча с дочерью у нее дома. Она любя называла мужа старым дубом, пустившим корни у себя во дворе. А он называл ее ласково «ласточка-фантазерка».
Мужчина выпил таблетку от головной боли, и когда она подействовала, вышел на балкон, встал возле горшков с цветами, за которыми каждый день ухаживала жена, осторожно, чтобы их не задеть. Посмотрел на пустую собачью будкуеще год назад был жив его пожилой приятель, рыжий дворовый пес, родившийся лет девятнадцать назад от суки, которую однажды приволок из школы его младший сын.
«Хороша была сука, подумал про себя Старик. Еще злее Барса. Пришлось ее усыпить, спи спокойно, мать. А Барс был уже ветераном».
Пес умер своей смертьюсначала что-то отхаркивал и не мог выхаркать, затем перестал есть, почти все время лежал в своей будке. Хотя еще несколько лет назад носился по всей улице, распугивая прохожих и бросаясь на соседских псов, обозленно гавкая каждому в ворота. Так же бесстрашно он прогонял бродячих собак с улицыредких залетных пассажиров. В общем-то, службу свою он нес отменно, грех было жаловаться на верного бойца. Старик долго горевал втайне, он не плакал, не говорил о случившемся ни с кем, даже жене не признавался в своей боли. Хотя жена частенько шмыгала носом в его присутствии и вытирала слезы, текущие из глаз, поглядывая в окно на пустое убежище, в котором не было старого доброго бойца, заслуженного и полноценного члена их семьи. Она выпускала свое горе наружу, Старик же держал его при себе.
«Все мы там будем», подумал про себя Старик, плюнул с балкона вниз туда, где цвели тюльпаны, посаженные женой у яблони, и вернулся обратно в свою спальню.
Они с женой жили на втором этаже дома, каждый из них занимал отдельную комнатуони спали раздельно уже много лет. Каждый деньи холодной зимой, и утомительно душным летомСтарик поднимался к себе по старой скрипучей лестнице. Тихо спускался с утра, чтобы не разбудить жену скрипом, слышимость была хорошая, а он первым уезжал на работу. Когда летом стояла невыносимая жара, его жена спускалась на первый этаж и спала в комнате сына, который давно покинул родительский дом, женился, купил себе квартиру. Многие его вещи остались в этой маленькой комнатке на первом этажемать постоянно перекладывала их с места на место под предлогом уборки. Благодаря любящей женщине здесь всегда было чистоей было важно хоть иногда трогать вещи сына. Старик оставался в жару там же, под крышей, открыв двери, ведущие на балкон. Он предпочитал терпеть жару, кормить голодных, надоедливых комаров и никому ни на что не жаловаться. Он сам себя порой ассоциировал с побитым, зубастым псом, способным выжить любой ценой в любой ситуации.
Когда Старик прилег отдохнуть, он вспомнил, как в детстве чуть не утонул, увязавшись незаметным хвостиком за старшеклассниками, которые ходили купаться к местному большому озеру, а его с собой не хотели братьон был слишком мелким, неинтересным, и никто не желал за ним следить. Вспомнил, как выбирался из воды, как попал на глубину и чуть было не пошел ко дну, как захлебывался, как боролся за свою жизнь, не умея плавать. Как в конечном итоге одержал победу над смертью и выжил. Ему тогда было всего шесть лет. Он никогда не рассказывал об этой истории родителям, потому что те могли не только отругать, но и хорошенько пройтись розгами или даже грубым толстым ремнем по седалищному нерву.
Старик вспоминал и о том, как несколько лет назад залез на лестницу с бензопилой в руках, чтобы спилить часть яблони во дворе, а в конечном итоге свалился со стремянки. И чуть не лишился части тела, да что тамчуть не лишился жизни, но чудом уцелел, и все обошлось без единой царапины. Как будто ангел его уберег, хотя Старик не верил ни в ангелов, ни в демонов. Для чего-то же его бережет жизнь. Он часто задумывался о том, для чего именно. Несколько лет назад Старик все-таки внес небольшое разнообразие в свое существование, у него появилось тайное увлечение, которое он держал в строгом секрете от всех, кроме жены. Его женабольше чем друг, это уже боевой товарищ. «Ласточка-мечтатель», которой можно доверить свою тайну.
У Старика было два сына. Младший сын (от его теперешней жены) уехал от них и начал строить свою жизнь самостоятельно. Старший сын Старика от первого брака жил в другой стране, и мужчина не видел его уже больше двадцати лет. Так порой бывает, мог бы однажды сказать Старик: жены бегут далеко вместе со своими детьми. Бегут к кому-то. От кого-то. Зачем-то. Старый побитый двуногий не понимал, простил ли он окончательно свою первую жену за ее побег от него вместе с ребенком или до сих пор держит обиду за то, что предала его, оставила одного, уехала от него к другому мужчине в чужую страну. В любом случае это горюшко не болело, не пеклооно никуда не исчезло со временем, но и не тревожило, не доставляло особого дискомфорта уже многие годы. Оставались лишь вопросы, ответов на которые Старик не получил и уже вряд ли получитна эти вопросы уже больше трех десятков лет мужчина отвечал себе сам.
С каждым годом его ответы менялись.
* * *
Персонаж второй. Дора
До того, как Дору убили, до того, как на землю, в которой она была погребена, положили столько цветов и жалости, сколько не дарили ей за все последние годы жизни, Дора имела пристрастие говорить почти все, что думает, и в глаза, и за спиной, в зависимости от того, с кем и о ком говорила. В отличие от Старика, расследующего дело о ее убийстве, который обдумывал каждое произнесенное слово несколько раз, мысленно взвешивая его, осторожно выпуская из губ на волю, перед этим еще прикидываяк месту оно будет сказано или лучше промолчать, Дора выпускала слова легко, не думаяк месту ли они сказаны, несут ли пользу или вред, могут ли ранить человека или, наоборот, обнять его, сделать ему приятное или даже утешить. Она почти никогда не фильтровала сказанноевозможно, поэтому в ее жизни было не так уж много людей, которым было по-настоящему интересно то, что она говорила.
Дора была красива. Небольшой нос с горбинкой придавал ей дополнительное очарование. Нос, сломанный еще в детстве, когда за школой две девчонки-старшеклассницы крушили палки об ее голову. Она тогда никому не пожаловалась, не позволила себе заплакать в их присутствии, проявив таким образом слабость, как она считала, а лишь смотрела со злостью и презрением на своих обидчиц. Те были старше ее на несколько лет, между ними и ею была пропасть в плане взаимопонимания. Девчонка получала удары снова и снова, закрывая лицо ладонями, эту историю Дора любила вспоминать, как историю о девочке-героине, которую не нагнули, не выбили из нее извинений силой. Она не пролила ни единой слезинки из-за них, хотя ей сломали нос и разбили голову. Она терпела и гордилась собой.
* * *
Пшеничные прямые волосы, серо-голубые глаза, выразительные, глубокие, загадочныетак казалось многим, кто смотрел на нее, кому она нравилась. Средний рост. В компании высоких мужчин она чувствовала себя малышкой и до встречи со своим мужем выбирала исключительно высоких, стройных мужчин. До встречи с Вакулой она не уставала повторять, что мужчины ее любили, тратили большие деньги на нее, относились к ней бережно, что готовы были терпеть многое из того, что она позволяла себе делать в их присутствии, потому что боялись ее потерять.