Как среди этих бесчисленных надгробий найти могилу своего предка?
Почти совсем стемнело, и там и тут над могилами появилось странное бледное свечение, раздавался едва слышный шепотто ли ветерок шелестел среди ветвей, то ли духи мертвых переговаривались между собой.
Молодой человек протискивался между накренившимися плитами, читая написанные на них имена булочников и сапожников, раввинов и финансистов. В какой-то момент эти имена, эти надписи слились в одну бесконечную надпись, от которой у него зарябило в глазах, закружилась голова. Молодой человек споткнулся, упал, в глазах у него потемнело, он словно выпал из потока бытия, как птенец, выпал из уютного гнезда жизни
Что с вами, сударь? прозвучал над ним негромкий озабоченный голос.
Сигизмунд открыл глаза и увидел склонившегося над ним благообразного старика в старомодном одеянии. За спиной у этого старика виднелась огромная фигура с покатыми плечами и длинными, свисающими до колен руками.
Что с вами? повторил старик. Сигизмунд понял, кого он напоминаетпражского раввина с гравюры семнадцатого века, которая висела в кабинете его отца.
Извините, рабби, смущенно проговорил Сигизмунд, неловко поднимаясь на ноги. Упал в обморок, как кисейная барышня прежде со мной такого не случалось
Бывает, бывает! Раввин снисходительно улыбнулся. Вы приехали из Вены, чтобы найти могилу своего прадеда?
Верно, рабби Сигизмунд удивленно взглянул на старика. Но как как вы это узнали?
Поживите с мое, и тоже будете многое узнавать! Это просто, юноша, это очень просто. Вы одеты, как венский студент из хорошей семьи, и говорите так же. А что может делать молодой венский студент на Старом еврейском кладбище в Праге? Искать свои корни, искать могилы своих предков. Позвольте узнать ваше почтенное имя, дабы я мог помочь в ваших поисках?
Я Сигизмунд Зигмунд Шломо Фрейд.
Фрейд Раввин задумался. Ах да, конечно! Здесь, неподалеку, в Йозефове, жил переплетчик Фройд, его, как и вас, звали Шломо пойдемте, я покажу вам его могилу.
Старик повернулся к своему рослому спутнику и сказал:
Иди вперед, ты знаешь дорогу!
Тот безмолвно повернулся и пошел в глубину кладбища, тяжело впечатывая в глинистую землю толстые ноги. Раввин и Сигизмунд последовали за ним.
Какой у вас странный слуга! проговорил Сигизмунд, глядя в спину великана. Он немой?
Немой, кивнул раввин, но очень сильный и послушный. Во время Большого погрома он спас многих наших единоверцев
Большого погрома? удивленно переспросил Сигизмунд. Но это было очень давно, больше трехсот лет назад
Что такое время? Раввин пожал плечами. Не больше, чем сон триста лет пролетают, как один миг. Кстати, вот мы уже и пришли к могиле вашего почтенного предка.
Он показал Сигизмунду плоскую вертикальную плиту, на которой была высечена раскрытая книга, под которой с трудом можно было прочесть имяШломо Фройд, переплетчик.
Он был человеком книги. Пусть он не писал книги, а только переплетал ихего служение книге было беззаветным. Здесь он похоронен, и отсюда восстанет по зову ангела в день Страшного суда. Ему будет непросто подняться, ведь тут же, над ним, похоронено еще несколько человек
Как так? удивился Сигизмунд.
Оглядитесь, друг мой! Раввин обвел рукой кладбище. Здесь, на этом небольшом участке, похоронено больше ста тысяч человек! Как это возможно, спросите вы? Ведь по нашим законам нельзя тревожить прах усопшего! Вот и приходилось класть одного покойника поверх другого и присыпать его сверху землей. Только надгробные плиты говорят нам о том, кто спит здесь вечным сном, потому они и теснятся здесь, как на праздничном базаре
Раввин пристально взглянул на Сигизмунда и проговорил, понизив голос:
Вечный сон, которым спит ваш предок, мало отличается от жизни. Жизньэто тоже сон, иллюзия. И вам, друг мой, предстоит много сделать, чтобы растолковать смысл этой иллюзии, растолковать смысл сновидений
И я, друг мой, хочу сделать вам маленький подарок
Раввин повернулся к своему слуге и сказал ему:
Подай мне сумку!
Великан протянул хозяину кожаную суму. Тот запустил в нее руку и достал карманные часы, протянул их Сигизмунду. Это были круглые серебряные часы, которые за их форму называют нюрнбергской луковицей. Только циферблат у них был необычный. Вместо римских или арабских цифр на нем были буквы еврейского алфавита.
Простите, рабби, но я не могу принять от вас столь дорогой подарок! Ведь я даже не знаю вашего почтенного имени
Мое имя я тебе назову. Меня зовут Иегуда Лев, сын Бецалеля. Я был раввином Староновой синагоги.
Были? переспросил Сигизмунд.
Не цепляйся к словам! Был или естьразница невелика! Вот, возьмите эти часы, они сделаны большим мастером, тем же, который изготовил часы на синагоге. Как и те часы, эти идут в обратную сторону. Обычные часы идут вперед, от детства к юности, от молодости к старости, от жизни к смерти. Эти же часы идут назадот старости к молодости, от зрелости к детству, к тому времени, которое создает нашу душу, наш характер. Эти часы идут от смерти к жизни
Раввин говорил еще что-то, но Сигизмунд больше не слышал его, не разбирал его слова. Они сливались в ровное журчание, похожее на журчание ручейка. Перед глазами Сигизмунда заколыхалась тьма, закружился кладбищенский туман
И вдруг он очнулся.
Над ним стоял одноглазый старик в поношенном, засаленном сюртуке и надвинутом на глаза картузе со сломанным козырьком. Старик этот тряс Сигизмунда за плечо:
Проснитесь, сударь! Проснитесь! Нельзя спать на голой земле! Вы застудите себе спину. Да и вообщенегоже спать на кладбище! Всякое может случиться
Разве я спал? удивленно проговорил Сигизмунд, протирая глаза.
Еще как спали, сударь! А я иду, смотрю, человек, сперва думал, что это какой-нибудь бродяга, а потом гляжуприлично одетый молодой господин позвольте узнать ваше почтенное имя!
А кто ты такой, что спрашиваешь мое имя?
ЯЛейба, кладбищенский сторож. Присматриваю здесь за порядком. А кто вы и что делаете здесь ночью?
ЯЗигмунд Шломо Фрейд, сын Якоба Фрейда, торговца тканями. А на это кладбище я пришел, чтобы найти могилу своего предка.
Ох, сударь, найти здесь чью-то могилу очень трудно! Уж на что я долго здесь работаю, и то не смогу вам помочь! Сами посудите, здесь похоронено не меньше ста тысяч человек!
Спасибо, я уже нашел его могилу. Мне помог рабби
Рабби? Какой рабби? Достопочтенный рабби Пинкус из Староновой синагоги вторую неделю болеет и не выходит из дому, а никакого другого здесь нет
Но как же? Здесь был почтенный рабби со своим слугой, он даже назвал свое имяИегуда Лев бен Бецалель
Что такое вы говорите, сударь! испуганно пролепетал сторож. Рабби Иегуда Лев бен Бецалель жил триста лет назад! Это он сделал себе глиняного слугу, голема, и вложил в него жизнь, положив в рот записку с именем Божьим
Ох ты выдохнул Зигмунд. Выходит, все это мне приснилось
Выходит, так, сударь, выходит, так! Вот же и надгробье его оно совсем рядом! Сторож показал на покосившееся надгробье с высеченным на нем львом. А теперь позвольте мне проводить вас прочь с этого кладбища, приличному молодому господину вроде вас нечего делать здесь ночью!
При этом сторож так выразительно взглянул на Зигмунда, что рука того сама полезла в кошелек и протянула старику несколько пфеннигов, которые тут же исчезли у того в кармане.
Сторож и правда проводил Зигмунда до кладбищенской калитки.
Зигмунд пошел прочь, думая о том, какие странные бывают сны.
Вдруг он ощутил какое-то биение у себя в кармане, словно там было какое-то живое существо, положим, птенец.
Он остановился, запустил руку в карман и удивленно уставился на красивые карманные часы. Нюрнбергская луковица. Те самые часы, которые подарил ему во сне раввин
Элла оторвалась от экрана и зажмурилась, чтобы дать отдых глазам. Потом потянулась и осознала, что хочет пить. Ну да, съела что-то с острым соусом в кафе. Она лениво встала и побрела на кухню.