Я еще довольно долго плаваю в облаке злости, хотя к семи часам настроение немного поднимается. Комнаты убраны, в печи потрескивает огонь, разогретая духовка готова к приему сосисок, на столе мюсли в глубокой хрустальной салатнице, рядомбольшие кувшины со свежевыжатым соком и кувшины поменьше, с молоком и сливками. Сверху по-прежнему не долетает ни звука. Значит, можно позволить себе посидеть десять минут с кофе и телефоном. Обычно я проверяю снежный прогноз или читаю «Твиттер», сегодня же рука сама тянется к значку «Снупа». Я лениво листаю список любимых артистов, пью кофе, смотрю, кто онлайн, кто что слушает. Здесь есть выдающиеся люди, настоящие звезды и просто весьма интересные личности, и Дэнни прав, ощущения невероятные, прямо-таки завораживающие: в наушникахпесня, которую звезда слушает в данный момент, и вы друг с другом синхронизированы, такт в такт В Нью-Йорке полночь, у народа играют в основном спокойные композиции, которые меня в такую рань не слишком вдохновляют. Затем я натыкаюсь на небольшой классный канал британских знаменитостей, все уже бодры и веселы. Надо же, в шесть утра по Британии. Чего не спится? Возможно, они всегда в это время встают.
Я принимаюсь за мытье сервировочных мисок, слишком больших для посудомоечной машины, и притопываю в такт композиции «Rockaway Beach» рок-группы «Ramones». Неожиданно звук начинает прерываться. Пока я достаю телефон из кармана и проверяю наушники, песня умолкает совсем. Черт. Смотрю на экран. Вай-фай по-прежнему показывает сильный сигнал, но при нажатии на иконку «Снупа» всплывает сообщение: «Мы не можем получить удовлетворения. (Проверьте подключение к интернету)».
Жаль. Я возвращаюсь к посуде, теперь уже в тишине. Успеваю вымыть пару тарелок, и тут в окно справа стучат. Это Жак из пекарни в долине, принес багеты и огромный пакет круассанов. Я стягиваю резиновые перчатки и отпираю дверь, выдыхая белое облако в холодный утренний воздух.
Salut, ma belle, здоровается Жак.
Не вынимая изо рта сигареты, вручает мне хлеб, затягивается «Житаном» и отворачивается выпустить дым.
Привет, Жак, отвечаю по-французски. Говорю я на нем не идеально, однако беседу поддержать могу. Спасибо. Что скажешь про погоду, какой прогноз?
О, прогноз не очень, тоже по-французски сообщает Жак и, вновь затянувшись, задумчиво смотрит в небо.
Жакодин из немногих местных уроженцев. Народ вокруг в основном приезжий: либо туристы, либо сезонные работники. Жак здесь вырос и прожил всю жизнь, его отец владеет пекарней в Сент-Антуан-ле-Лак. Через несколько лет он выйдет на пенсию, и Жак его сменит.
Как думаешь, удастся сегодня покататься на лыжах? спрашиваю я.
Жак пожимает плечами.
Разве что утром. Днем же Подняв руку, он вертит ладонью вправо-влево. Жест, которым французы обозначают неопределенность. Будет сильный снегопад. Видишь, какие тучи над Дамой?
Дамаэто Ле Дам Бланш, высокая гора, которая нависает над долиной и отбрасывает почти постоянную тень на шале. Жак прав, тучи действительно внушительныетемные, грозные.
Тучиполбеды, продолжает он. Хуже всего ветер. Он мешает ребятам из лавинной службы запускать небольшие лавины, понимаешь?
Киваю. Я видела, как это делают в ясную погоду: подрывают заряды на склонах, чтобы снег сходил безопасно, маленькими порциями и не накапливался до критической массы. Не знаю, как именно закладывают взрывчатку. Иногда используют вертолеты, а иногда, по-моему, какие-то пушки. В любом случае понятно, что ветер делает процесс опасным и непредсказуемым.
Думаешь, возможны лавины? Я стараюсь не выдать беспокойства.
Жак вновь пожимает плечами.
Серьезные? Вряд ли. Но днем часть склонов точно закроют, и кататься вне трассы я бы не рекомендовал.
Я не катаюсь вне трассы, сообщаю коротко.
Да, больше не катаюсь.
Он отвечает не сразу. Задумчиво оглядывает склоны, затем выпускает кольцо дыма. Кивает.
Ладно, мне пора. До встречи, Эрин. И направляется к фуникулеру.
Мягкий свежевыпавший снег скрипит у Жака под ногами. Я смотрю ему вслед, и внутри все сжимается, меня вновь пробирает страх, навеянный ночным кошмаром.
Возвращаюсь в теплую кухню, выкладываю хлеб на столи вздрагиваю от неожиданности, когда за спиной раздается хриплый сонный голос:
Месье Булочка, сын булочника?
Возле стойки в ярком утреннем свете жмурится Дэнни.
Господи! Я прикладываю руку к груди. Ты меня напугал. Да, приходил Жак. Он говорит, будет еще снег.
Издеваешься? Дэнни чешет щетину. Такими темпами на небе вообще снега не останется. На лыжах покататься получится?
Вроде бы. По мнению Жака, сегодня до обедада. Потом трассы могут закрыть, опасность схода лавин.
Уже оранжевый, замечает Дэнни.
Он имеет в виду шкалу, публикуемую «Метео-Франс». Оранжевый цвет соответствует третьему уровню, «значительному риску» схода лавин. При этом кататься вне трасс не рекомендуют, а самые крутые склоны закрывают. При красном, четвертом, уровне начинают закрывать весь курорт. Черный, уровень пять, опасность для поселений и дорог. Черный уровеньэто что-то вроде «убедитесь, что ваш последний прием пищи был плотным», хотя лавинная служба старается не допускать подобных ситуаций. По возможности.
Я беру поднос с кофейными чашками, и тут Дэнни небрежно интересуется:
Кто такой Уилл?
Шок. Я оступаюсь, две чашки соскальзывают с подноса на пол и разбиваются. К тому времени, как мы с Дэнни заканчиваем собирать осколки, я прихожу в себя и могу ответить.
В смысле? Здесь нет никаких Уиллов.
Тебе что-то снилось ночью. Ты кричала, звала Уилла. Я слышал за стеной. Меня это разбудило.
Черт!
Хм, странно. Мой голос звучит легко, слегка удивленно. Прости. Кошмар, наверное.
Прежде чем Дэнни разовьет тему, я выхожу из кухни. Несу поднос в столовую, руки почти не дрожат. Принимаюсь за сервировку большого деревянного стола к завтраку. Когда выставляю последние баночки с консервами, с лестницы доносится стук каблуков. Я поднимаю головуЕва. Явно не в духе.
Доброе утро, говорю.
Доброе, что с интернетом? бросает она без всяких предисловий.
У меня екает сердце. Черт. Я-то надеялась, что проблема временная.
О боже, как неприятно. До сих пор не работает?
Не работает. И мобильная связь ужасная.
Очень жаль, это из-за снега. Такое случается. Наверное, обрыв кабеля, или поломка ретранслятора, или еще что-нибудь. Часто бывает после сильного снегопада, а вчера снега насыпало немало.
Я машу рукой в сторону окна, где снег местами доходит до половины стекла.
Мне не нужна научная справка, я хочу знать, когда все восстановят?
Тон резкий, неоправданно злой. Тон человека, который в ответ на свое повеление «прыгай» привык слышать «на какую высоту?». По сути, меня это не волнуетя даже предпочитаю людей, которые обозначают желания четко, а не улыбаются тебе всю неделю, а потом пишут гадкие подробные отзывы. В данном же случае решить проблему я не в силахи подозреваю, что Еве это не понравится.
Не знаю. Я скрещиваю руки. Простите. Обычно восстанавливают за день-два, точно не скажу.
Вот черт!
Ева злится и не скрывает этого, хотя тут что-то еще. Судя по лицу, она очень нервничает и переживаетвряд ли подобные чувства вызвало отсутствие связи.
Мне очень жаль, повторяю. Если бы я могла чем-то помочь Проблемы с работой?
С работой? Ева резко выпрямляется, затем качает головой и издает короткий горький смешок. Господи, нет. Все мои рабочие проблемы заключены в одном словеТофер. Нет, проблемы дома. Я Она вздыхает, приглаживает шелковистые светлые волосы. Это, может, и ерунда, но в отъезде я по утрам звоню по «Скайпу» дочери, Рэдиссон. Наш маленький ритуал, понимаете? Мне приходится часто быть в разъездах, я провожу с ней не так уж много времени, и одно неизменно: за завтраком я всегда желаю Рэдиссон доброго утра. А сегодня не могу этого сделать и чувствую себя ужасно. Я сумела дозвониться до мужа, но, знаете, малыши не очень-то понимают телефоны. Рэдиссон всего полтора года, ей нужно видеть лицо.