Касательно первой жертвы: в углу вы наверняка заметили Симоновублаго наша конфетка уже минут двадцать топчется лицом к стене, как напакостивший малыш. Сегодня Аня щеголяет в клетчатой мини-юбке. Квадраты чёрные, квадраты красные, округлости попыкра-со-та. Не знаю, чего добивался Леонидас, но в итоге всё мужское население 10 «В» выкручивают шеи, любуясь на Анины булочки. И да, они в самом деле притягивают.
Артур, с добрым утром! раздаётся голос Леонидаса, и я резко отворачиваюсь от прелестей Симоновой. Прекращай щёлкать ручкой, милый друг, и поднимайся.
Проснись и пой, зуо-омби, напевает Коваль и раздражающе цокает.
Судя по «наклейке», которая мигает на экране моего телефона, Шупарская отвечает «да ладно» на сообщение Мухоноса. Прочитать больше я не успеваю: кладу на парту ручку, сотовый и неохотно встаю. Пальцы упираются в канавки надписи «НЕНАВИЖУ МЕСЯЧНЫЕ» на поверхности парты, лицо обдаёт мокрым воздухом из окна.
Милый друг? Леонидас фотографирует меня для стены позора и вопросительно поднимает бровь.
Ну чё не так с моей одеждой?
Ещё раз, для всех: пижамы, свитшоты, худи, толстовки, майки-алкоголички и мини-юбкипод запретом. Персонально для Артура: стрижка офицера СС, короткие штанишки и голые лодыжкинайн.
Эта стрижка, Евгений Леонидович, современная.
Милый друг, лично я придерживаюсь либеральных взглядов. Я обеими руками и ногами за всё новое и современное. И на мои уроки я разрешаю ходить как угодно, но на остальныхнадевай парик.
Эта стрижкасовременная, с вызовом повторяю я.
А-а-а-а, убейте меня. Чем мне нравится Вероника Игоревна, так тем, как ловко избегает подобные темы. Она бы скорее поинтересовалась, что общего у грозового облака и батарейки, и ещё повела бы нас ловить молнии в банку из-под огурцов.
И мы бы точно не обсуждали всем классом мой причесон.
Артур, ты знаешь, что отличает человека от других существ?
Я открываю рот, но Леонидас не дожидается ответа:
Умение адаптироваться к социальным нормам. Например, у учеников гимназии должна быть аккуратная стрижка, а не стрижка гитлерюгенд.
Раздаются смешки.
Строго говоря, я тоже улыбаюсь, в каждом из нас живёт по килограмму бактерий, а клеток этих бактерий раз в десять больше, чем наших клеток, так что мы скорее не люди, а кишечные палочки в скафандре.
Кто-то фыркает от смеха, у Леонидаса дёргается бровь.
Умничаем?
Мы не на «Модном приговоре», Евгений Леонидович. В гимназии надо оценивать выученные уроки.
Вау, доносится слева. Сзади восторженно присвистывают.
Леонидас насупливается на секунду, затем усмехается.
Да не вопрос. Прошу к доске. Напиши мне формулу ёмкости.
Я наклоняю голову, подобно упрямому быку.
Как бы Вероника Игоревна меня обычно не вызывает.
Брови Леонидаса ползут вверх.
Это ещё почему?
У меня, типа, кое-какая фигня с написанием.
На самом деле к 10 классу Артура Александровича научили писать более-менее без ошибок. Ну, или он лепит их не чаше среднестатистического гимназиста.
Для детей с ограничениями существуют специальные классы.
По кабинету разбегаются голоса.
Я не ребёнок, Евгений Леонидович.
Для подростков, извини. Леонидас примирительно поднимает руки. Неправильная формулировка. Я верно понимаю, что к подросткам с ОВЗ ты отношения не имеешь?
Ну, не так серьёзно.
Тогда тебе ничего не стоит порыться в чертогах своего разума и нарисовать формулу-другую.
Видно, в лице у меня отражается такая ослиная упёртость, что Леонидас вздыхает и устало трёт висок.
Ладно. Не хочешь писать, милый друг, так СКАЖИ НАМ: что у нас такое хм-м, Лейденская банка?
У Олеси поднимается рука и слегка покачивается, будто флаг над полем битвы.
Мы ещё не дошли до неё, отвечаю я Леонидасу.
На самом деле Вероника Игоревна рассказывала об этом на элективе, но Леонидас меня раздражает.
Ничего не знаю. По программе у вас триста лет как должны быть конденсаторы, и я хочу услышать, зачем, чёрт возьми, придумали Лейденскую банку.
Он издевается?
Банка такая. Для накопления и раздачи заряда, неохотно отвечаю я, кося взглядом на Олесю. Из восемнадцатого века.
Всё?
От меня отстали?
Милый друг! По усталому лицу Леонидаса пробегает тень. Мы не на допросе. Сделай вид, что тебе интересно.
Вытянутая рука Олеси напрягается до предела. Да и сама она вот-вот вылетит из стула, как пробка из шампанского.
Банка у неё есть проводники: гвоздь, воткнутый в крышку, и фольга, в которую завёрнута банка. Есть э-э-эя роюсь в памяти, но не обнаруживаю там нужного термина, стекло. Непроводник.
Кто-то ржёт над моей косноязычностью.
Милый друг, если ты также отвечаешь Веронике Игоревне, Леонидас поднимает леденяще-осуждающий взгляд, достойный спартанского царя, и мои брови сами собой ползут вверх, то я не понимаю, откуда у тебя «отлично».
Ар-р-р-р! Ответ таков, каков вопрос.
Если вокруг банки возьмутся за руки сто восемьдесят десантников, первый из которых коснётся гвоздя, а последнийфольги, то мы узнаем много новых ругательств.
Класс взрывается смехом, и я улыбаюсь, довольный эффектом.
От чего зависит ёмкость Лейденской банки?
От химического состава эм-м стекла. Непроводника.
Диэлектрика! яростно шепчет Олеся.
Не-про-вод-ни-ка, упрямо повторяю я. На секундочку: бывает его пробой.
Сотовый тихо мигает и отображает сообщение:
ПОЧТАМПЪ сейчас
Агент
Семья вашего друга денег должна. Не решат вопрос до конца недели начнём применять все виды проверенных временем негативных воздействий.
[фото]
Я машинально снимаю блокировку и с неприятным удивлением понимаю, что на фото «друга» застыла Диана. Она нарядилась в бесформенную малиновую куртку, из-под которой выглядывает белая футболка c неоновой надписью «Спаси деревосожри бобра». На подбородке Дианы темнеют ссадины, в волосах застряла трава. Лицо испятнали солнечные зайчики. Диана тащит за одну лямку рюкзак, который едва не подметает тропинку в соснах, а другой рукой отводит прядь со лба.
И только джинсов нетна их месте женские ноги с обнажёнными гениталиями. Торчат они криво и несуразно, будто тот, кто лепил картинку в «Фотошопе», не до конца освоил законы перспективы.
В горле у меня наливается тяжесть.
Снимкутому, на почве которого взрастили это порночудовищепять лет. На правой половине оригинала вы бы увидели Артура Александровича.
Бывает пробой, повторяю я с трудом, больше по инерции, и прочищаю горло. Бывает Можно встречный вопрос?
Леонидас поворачивает в мою сторону ухо.
Д-да. Ну про Веронику Игоревну. Я снова прочищаю горло, которое будто забили паклей. Вы не знаете, когда она вернётся?
В кабинете повисает молчание. Утихла и жутковатая «зимняя» гроза, и небо светлеет за холмом кладбища. Всё тише шатаются берёзы, всё реже молнии рвут чёрные облака. Леонидас ещё пару секунду смотрит в бумаги, которые блиндажным накатом вздымаются над столом, затем моргает и выпрямляется.
Хочу напомнить, что в классе присутствуют люди, Олеся поднимает руку и обдаёт меня выразительным взглядом, которым оценки нужны.
Иди в баню, шепчу я.
Олеся показывает розовый язычок.
Вероника ИгоревнаЛеонидас, не замечая наш с Олесей обмен любезностями, встаёт и забирает у первой парты экскурсионный список. Не переживайте, всё войдёт в привычную колею.
Леонидас некоторое время молчит, наконец улыбается.
Судя по этому листку я должен сказать, хочу я пойти в кино с Шупарским или нет.
Шупарский розовеет и бурчит: «Это не вам».
Что до Вероники Игоревны, продолжает Леонидас, то со следующей недели мы скорректируем расписание так, что химию у вас буду заменять я, а физикуСтанислав Федосович. Я вообще считаю, что не дело, чтобы такие важные предметы вёл один учитель.
По рядам пробегают шепотки, и снова воцаряется тишина, в которой чётко слышатся шаги в коридоре. Мой телефон мигает, отображая ещё один ответ на сообщение Мухоноса: на этот раз удивлённый смайлик присылает Павликовская. Следом загорается «мамадорогая» от Радченко. Под сердцем у меня щекочет от любопытства.