Он здесь! Он жив и здесь, слышишь?
Алекс, еще в полубреду после местного наркоза и острой боли в ране, чуть приподнялся на каталке:
Уходи отсюда, слышишь? Улетай к Мэри, улетай, Марго!
Она кивнула, уже твердо решив никуда не лететь. Алекса увезли, а Марго, притулившись на кушетке в коридоре, стала дожидаться выхода дяди из операционной.
Ждать пришлось долго, она успела задремать и проснуться, когда санитарка невежливо толкнула ее в плечо:
Ноги подбери, расселась. Не видишьпол мою.
Марго встала и перебралась в другой угол холла. Дядя появился примерно через час, за окнами уже светало, наступало холодное и пасмурное утро.
Ты еще здесь? удивился он, обнаружив племянницу.
Да скажи, как тот, которого привезли?
Тебе-то что? буркнул уставший дядюшка, снимая с головы голубой медицинский чепчик.
Знакомый
Ну и знакомые у тебя! Тяжелый, огнестрельное в живот, много крови потерял, но был в сознании. Под машиной какой-то лежал, говорит.
«Так вот почему мы его не нашли, догадалась Марго. Он под джип успел заползти».
Поезжай домой, утро уже.
Дядя развернулся и пошел к лифту, а Марго, постояв еще немного, вышла из Склифа и направилась к машине.
Рома был еще дома, демонстративно завтракал бутербродом с сыром, всем видом давая понять, что остался без полноценного завтрака по вине бесшабашной супруги, носившейся где-то с утра, но Марго так устала и вымоталась, что не стала обращать внимание на его недовольное лицо, ушла в спальню и уснула, едва коснувшись головой подушки.
Алекс позвонил назавтра в обед, голос его был бодр, как будто и не было вчерашней перестрелки, ранения и операции:
Ты, конечно, никуда не полетела? Так я и думал. Вечно не слушаешься.
Как ты? игнорируя недовольный тон, спросила Марго.
Я в порядке. А твой приятель умер.
Что?! вскрикнула Марго. Ты
Удивишьсяне я. Сердечный приступ. Но так даже лучше. Я не успел даже в палату войти. Он умер сам, без моей помощи. Сердце не выдержало. Хороший новогодний подарок. Живи спокойно, Марго.
И она поняла, что сейчас он снова пропадет на неопределенное время и появится только тогда, когда ей снова нужна будет его защита или помощь. Удел ангела-хранителя, который он сам на себя взвалил.
Весь вечер оказался заполнен хлопотамиприготовлением стола, украшением квартиры, телефонными звонками с поздравлениями. Марго уже еле держалась на ногах и не хотела никакого праздника. Нонадо, надо
Улучив момент, когда до прихода гостей оставался еще примерно час, она улизнула в спальню и легла на кровать, включив ноутбук.
Почти тут же в аську вышла Мэри.
Как дела, киска?
Плохо были, но сейчас уже наладились. Мэри
Что?
Почему ты его отталкиваешь?
Мэри помолчала, потом прислала смайлик с разведенными в стороны ручками и виноватой улыбкой:
Я не могу отнять у тебя твоего персонального ангела, Марго. А быть третьей не хочу.
Ты не будешь третьей. Ты будешь первойдля него.
Но не единственной. А это устраивает меня еще меньше.
Мэри
В ответ пришел смайлик-чертик, смешно потрясающий кулачком, и Мэри вышла из разговора.
Марго с сожалением закрыла ноутбук и подумала, что подруга права в чем-то. Наверное, в ее словах была правдаАлекс никогда не оставит ее, Марго, и Мэри будет на втором плане, а она не привыкла к такой роли. Значит, лучше и не начинатьчтобы потом не было больно. А уж какую боль может причинить своим поведением Алекс, Марго знала, как никто. И не пожелала бы подруге испытать это. Значит, пусть все останется как есть.
Он сидел у камина в небольшом шале в Австрийских Альпах, держал в левой руке бокал, в котором вместо шампанского белело молоко, и смотрел на огонь. Правая рука в повязке-косынке покоилась на груди. Негромко потрескивали поленья, языки пламени лизали их со всех сторон, превращая в черные обломки. За окном шел снегтихий, медленный, крупными хлопьями. Где-то раздавались хлопки петард и взрывы смеха. Люди праздновали Новый год.
«И только я, как всегда, один, усмехнулся Алекс про себя и сделал глоток молока. Наверное, в этом есть какая-то справедливость. Ангел-хранитель должен быть одиноким»
Румба на московской брусчатке
2000-е годы, СибирьМосква
Казалось бытакая простая вещь, как черный полиэстровый кофр, в которых перевозят костюмы танцоры-бальники. Ну что может быть особенного в мешке для вещей? И какую опасность он может представлять для своего владельца? Смешно.
Вот и я так думала все годы, что занималась бальными танцами и возила с собой такие кофры, отличавшиеся друг от друга только размером. Думала ровно до этого июньского утра в аэропорту Домодедово, прилетев с партнером на заключительный турнир в столице. Закрытие танцевального сезона происходило обычно в Сочи, но мы пока не знали, поедем ли туда, а потому решили потанцевать в Москве. Потанцевали
А все мой муж Костя. Он уже давно начал выражать недовольство моим видом деятельности, говоря, что замужней женщине неприлично вертеться в коротком облегающем платье да еще в обнимку с посторонним мужчиной. Пока я все еще могла справиться с мужем и убедить его в том, что спортивные танцы ничем не хуже любой другой работы, и ослепленный страстью Костя не особенно настаивал на том, чтобы я перешла только на тренерскую работу, но я хорошо понимала, что этот момент неизбежно настанет. Человек с кавказской кровью не станет терпеть того, что считает неприличным.
Вот и перед этой поездкой мы поссорились. Костю злило всемой партнер Иван, моя подруга Марго, жившая в Москве, мои новые платья в стиле Голливуда тридцатых годов, стоившие огромных денег, сама столица, где проводился турнир. Словом, Костя не хотел меня отпускать.
Я тебе денег не дам, заявил он, расхаживая по гардеробной, где я собирала вещи.
И не надо, я на свои поеду.
Твоих хватит только на пеший переход.
Не утрируй, я неплохо зарабатываю, упаковывая туфли, отозвалась я. Костя, ну сколько можно? Ты ведь понимаешь, что я все равно уеду, просто со скандалом на дорожку. Давай решим все мирно, я тебя очень прошу. Это моя работа, мне нужно танцевать, чтобы потом учить детей.
Тебе обязательно ехать для этого в Москву?
Да. Соревноваться нужно с сильными, так же как и играть в карты, правда? Сам ведь говоришь, что куда слаще обыграть хорошего каталу, чем распустить на деньги пару лохов.
Это была тактическая хитростьмой супруг считался одним из лучших карточных игроков в стране, очень дорожил своей репутацией, а потому моя ссылка на его собственные слова возвышала Костю в его же глазах.
Ну, ты права, наверное, уже другим, не таким решительным тоном произнес муж. Я беспокоюсь, как бы с тобой там чего не случилось.
Что должно со мной случиться? Я десятки раз ездила в Москву и до замужества, и ничего, жива.
Вот именно, что до замужества, буркнул Костя, и мое сердце глухо бухнуло.
Я должна что-то знать?
Что? А, нет, не беспокойся, все в порядке, это я так мысли вслух Костя обнял меня, поцеловал и вздохнул: Мне тяжело отпускать тебя, вот что. И твой Иван мне не нравится.
Костенька, он и не должен тебе нравиться, глядя мужу в лицо снизу вверх, сказала я. Он даже мне не должен нравиться, если на то пошло. Он должен только хорошо вести меня в танце, вот и все. А мы профессионалы, и ничего личного в танец не вкладываем. Мы просто умеем имитировать это, понимаешь? Играть любовь, а не любить на самом деле. Танцевать страсть, а не питать ее друг к другу. Это искусство, Костя, мы учились этому с детства. Ты только представья его знаю с семи лет, он же мне как брат, даже больше, так о каких отношениях речь? Только о родственных.
Костя слушал меня внимательно, пристально глядя в глаза и пытаясь уловить хоть нотку фальши, но не мог, потому что ее не было. Я не обманывала мужа, говоря о своих отношениях с партнером, тут моя совесть была чиста. И Костя вроде как успокоился, зато мне его слова очень запали в голову. Жизнь с Костей Кавалерьянцем уже научила меня быть готовой к любым неприятностям.
Уж не знаю, был ли причастен Костя к тому, что произошло, но то, что неприятности случились, я осознала сразу, едва мы вышли из зала прилета.