- Не стыдно вам? Неужели родители не могут провести наедине хотя бы вечер, чтобы вы не докучали им своей болтовней? Даже когда их здесь нет?
- Но мы же думали не о них, Пак, - возразил Джеффри.
Все четверо могли не только читать чужие мысли, но и вкладывать в голову другим людям свои собственные.
- Нет, но вы не спали, и собирались наброситься на них, как только папа с мамой вернутся.
- Ничего подобного, - с достоинством ответил Магнус. В конце концов, он только разок подумал об этом.
- Ну еще бы, - фыркнул Пак. - А теперь спать! Закрыть глаза - и рты тоже! А не то я сам их закрою.
Мальчики мгновенно закрыли глаза. В последний раз, когда Джеффри огрызнулся на Пака, маме потребовался целый час, чтобы сообразить, как снять с его губ висячий замок.
- А ты, девица! Марш к себе! - Пак указал на дверь пальцем.
На мгновение в комнате стало тихо, потом из-под кровати Магнуса выскочила Корделия.
- Вот всегда ты все испортишь, Пак! - и она пулей вылетела за дверь.
Пак посмотрел ей вслед, словно раздумывая, как она будет выглядеть с выпученными глазами и ногами, спутанными паутиной, но, видимо, смягчился, потому что проворчал только:
- Спать! А не то вас заберет хобгоблин.
- А кто такой хобгоблин? - поинтересовался Магнус.
- Это я! А теперь - спать! - и он захлопнул дверь.
В течение трех минут мальчики лежали тихо, как мышки. Потом Джеффри прошептал:
- Как вы думаете, он и в самом деле... Дверь распахнулась, и Пак снова прогремел:
- Спать! Пришлось уснуть.
Когда на следующий день дети спустились завтракать, Пак, чрезвычайно озабоченный, сидел у камина, подпирая руками подбородок.
Они молча окружили его, глядя во все глаза. Наконец Магнус спросил:
- Они еще не вернулись, значит? Пак отмахнулся.
- Пока нет. Видать, вернутся, когда солнце встанет.
Грегори покосился на окошко.
- Солнце уже встало, Пак - и ты не знаешь, куда они делись.
- Не знаю? Я?!! - Пак с негодованием выпрямился, пронзив воспитанника испепеляющим взглядом. - С чего ты взял?
Грегори покачал головой.
- Если бы ты знал, то не сидел бы такой озабоченный.
- Уж больно ты зоркий, как я погляжу, - огрызнулся эльф.
- Я тоже от этого не в восторге, - согласился с ним Грегори, - ведь если ты не знаешь, где они, значит, они пропали.
- Что? Нет! Что ты сказал? - вскричали его братья и сестра.
Грегори снова покачал головой.
- Если даже Волшебный Народец не знает, куда подевались наши мама и папа, значит, их вообще нет в Греймари.
- А это ты откуда взял? - Пак пристально посмотрел на мальчика.
- Это же понятно - что известно одному из Волшебного Народца, то знает весь Народец. И нет ничего, чтобы укрылось от их пытливого взора, потому что повсюду есть пикси, эльфы и феи. На всем острове Греймари не сделать и шагу, чтобы тебя не заметил Волшебный Народец. Значит, если ты не знаешь, куда делись наши родители - значит, в стране их нет.
- Но они не могли пропасть! - вскрикнула Корделия. - Как же мы теперь без них будем жить?
- Как без них будет жить королевство... - тихо прошептал Пак.
У Греймари было множество врагов, и только Верховный Чародей и его жена держали их в узде.
- А как... Как ты можешь говорить об этом? - негодующе всплеснул руками Джеффри. - Как ты можешь говорить об этом так спокойно, хладнокровно обрекая наших маму и папу неведомой судьбе?
- Ну нет! - Магнус обнял Грегори и прижал брата к себе. - Не будь жесток к нашему воспитателю! Он так же испуган, как и ты...
- Ничего я не испуган!
- Ну, встревожен, - процедил Магнус. - Встревожен, как и ты, но храбрости ему хватает, чтоб виду не подать.
- И не встревожен, - Грегори поднял голову. - И не испуган вовсе. Папа с мамой ведь уже уходили раньше, разве нет? И всегда возвращались.
Все замерли, глядя на него. Затем Магнус осторожно начал:
- Ты помнишь это?..
- Ты же был еще младенцем! - взорвалась Корделия.