Она закатала рукава пижамы, положила свои теплые руки мне на плечи и внимательно посмотрела на меня в зеркало. Ощущения от прикосновения ее рук к моим плечам были очень приятные. Они напомнили мне о бабушке.
Жизель взяла щетку и принялась расчесывать мои волосы.
Твои волосы, они как шелк, сказала она. Ты их выпрямляешь?
Нет, ответила я. Но я их мою. Регулярно и тщательно. Они довольно чистые.
Жизель захихикала.
Ну разумеется, сказала она.
Вы смеетесь со мной или надо мной? уточнила я. Вы же понимаете, это разные вещи.
О, я понимаю, отозвалась Жизель. Яобъект множества шуток. Я смеюсь с тобой, Молли, сказала она. Я бы ни за что не стала смеяться над тобой.
Спасибо, поблагодарила я ее. Я очень вам признательна. Консьержи внизу сегодня надо мной смеялись. Они придумали мне новое прозвище. Честно говоря, я не очень его понимаю.
И как они тебя называли?
Румба, ответила я. Мы с бабушкой раньше любили смотреть «Танцы со звездами», и румбаэто очень быстрый парный танец.
Жизель поморщилась.
Думаю, они имели в виду не танец, Молли. Думаю, они имели в виду «Румбу», робот-пылесос.
И тут до меня наконец дошло. Я уставилась на свои руки, лежащие на коленях, чтобы Жизель не заметила, как на моих глазах выступили слезы. Но это не сработало.
Жизель прекратила расчесывать мои волосы и снова положила руки мне на плечи.
Молли, не слушай их. Они идиоты.
Спасибо, сказала я.
Я неподвижно сидела в кресле, глядя в зеркало на то, как Жизель трудится над моим лицом. Я боялась, что кто-нибудь может войти и увидеть, как я сижу, а Жизель Блэк делает мне макияж. На профессиональных семинарах мистера Сноу ничего не говорилось о том, как вести себя с гостями, которые ставят тебя в такое положение.
Так, а теперь закрой глаза, скомандовала Жизель.
Она чем-то вытерла их, потом свежей губкой для макияжа нанесла на мое лицо прохладный тональный крем.
Скажи, Молли, спросила она, ты ведь живешь одна, да? У тебя никого нет?
Теперь да, ответила я. Моя бабушка умерла несколько месяцев назад. До этого мы жили вдвоем.
Она взяла коробочку с пудрой и кисточку и собралась припудрить мое лицо, но я остановила ее.
Она чистая? уточнила я. Я имею в виду кисточку?
Жизель вздохнула:
Да, Молли. Она чистая. Ты не единственный человек в мире, который дезинфицирует вещи, знаешь ли.
Это меня очень обрадовало, потому что подтвердило то, что я знала в глубине души. Мы с Жизелью такие разные, и все же, в сущности, мы очень похожи.
Она набрала на кисточку немного пудры и принялась водить ею по моему лицу. Ощущения были как от моей метелочки из перьев, только в миниатюре, как будто маленький воробушек кончиком крыла щекотал мои щеки.
И как тебе живется одной? Тяжело? Господи, я бы, наверное, не смогла долго продержаться. Я никогда не жила самостоятельно.
Это было очень тяжело. Я по-прежнему вслух здоровалась с бабушкой каждый раз, входя в квартиру, хотя и знала, что ее там нет. Я слышала ее голос в своей голове, каждый день слышала, как она бродит по квартире. Бо́льшую часть времени я задавалась вопросом, нормально это или я немножко повредилась умом.
Это тяжело. Но со временем приспосабливаешься, сказала я.
Жизель прекратила пудрить меня и посмотрела в глаза моему отражению в зеркале.
Я тебе завидую, произнесла она. Найти в себе силы жить дальше, иметь мужество быть полностью самостоятельной и не заботиться о том, что думают другие. И иметь возможность просто пройтись по улице так, чтобы на тебя не бросались со всех сторон.
Она понятия не имела о том, какие усилия мне приходилось прикладывать, чтобы выжить. Ни малейшего представления.
Мне не очень сладко приходится, сказала я.
Наверное, но, по крайней мере, ты ни от кого не зависишь. Мы с Чарльзом Знаешь, со стороны это все выглядит очень гламурно, но иногда иногда это не так. И его дети ненавидят меня. Они примерно моего возраста, что, соглашусь, довольно странно. А его бывшая жена подозрительно ко мне добра, и это хуже всего. Позавчера она была здесь. Знаешь, что она мне сказала в ту же секунду, как только Чарльз оказался вне пределов слышимости? Она сказала: «Беги от него, пока можешь». И хуже всего то, что она права и я это знаю. Иногда я задаюсь вопросом, правильный ли выбор сделала, понимаешь?
Вообще-то, очень хорошо понимаю, сказала я.
В моей собственной жизни тоже был неправильный выборУилбур, и не было дня, чтобы я о нем не пожалела.
Жизель взяла коробочку с тенями.
Снова закрой глаза. Я подчинилась, а Жизель принялась наносить на мои веки тени, продолжая говорить. Несколько лет назад у меня была одна-единственная цель. Мне хотелось влюбиться в богатого мужчину, который позаботился бы обо мне. И я познакомилась с одной девушкойназовем ее моей наставницей. Она объяснила мне, что к чему. Я стала ходить в правильные места, обзавелась парочкой правильных нарядов. «Ищи и обрящешь», любила говорить она. Сама она трижды была замужем за тремя разными мужчинами и трижды развелась, отсудив у каждого мужа по половине его состояния. Невероятно, правда? Она обеспечила себе безбедную жизнь до конца своих дней. Дом в Сен-Тропе и еще один в районе Венис-Бич. Жила она одна, с горничной, личным поваром и водителем. И никто не указывал ей, что делать. Никто ею не командовал. Я бы ради такой жизни пошла даже на убийство. А кто не пошел бы?
Мне уже можно открыть глаза? спросила я.
Пока нет. Но совсем скоро уже будет можно.
Она принялась водить по моим векам более тонкой кисточкой, которая казалась более прохладной и нежной.
По крайней мере, рядом с тобой нет мужчины, который указывал бы тебе, что делать, а сам при этом вел себя как последний лицемер. Чарльз мне изменяет, сказала она. Ты в курсе? Стоит мне только взглянуть в сторону другого мужчины, как он устраивает мне сцену ревности, а у самого как минимум две любовницы в двух городах. И это только те, о которых мне известно. Здесь у него тоже есть одна. Когда я узнала, я чуть его не придушила. Он платит папарацци, чтобы правда о нем не стала достоянием публики. А от меня требует полного отчета, куда и зачем я иду, каждый раз, когда я переступаю порог этого номера.
Я открыла глаза и выпрямилась в своем кресле. Узнать такое про мистера Блэка стало для меня потрясением.
Ненавижу изменников, сказала я. Я их презираю. Он не должен так с вами поступать. Это неправильно, Жизель.
Ее руки по-прежнему находились рядом с моим лицом. Она закатала рукава пижамы повыше локтей, и я заметила на ее запястьях синяки, а когда она наклонилась вперед и вырез пижамы слегка распахнулся, я увидела, что чуть пониже ключицы у нее тоже темнеет изжелта-багровый синяк.
Откуда это у вас? спросила я.
У этих синяков должно было быть какое-то абсолютно логичное объяснение.
Жизель пожала плечами:
Ну, как я уже говорила, у нас с Чарльзом не все гладко.
В животе у меня что-то знакомо всколыхнулось, к горлу подступили горечь и гнев, тлеющие где-то у самой поверхности, вулкан, которому я не могла позволить извергнуться. Пока не могла.
Вы заслуживаете лучшего обращения, Жизель, сказала я. Вы хорошая девушка.
Не-а, отозвалась она. Не такая уж я и хорошая. Я пытаюсь, но иногда иногда очень трудно быть хорошей. Трудно поступать правильно.
Она достала из косметички кроваво-красную помаду и начала наносить ее на мои губы.
Впрочем, в одном ты права. Я заслуживаю лучшего. Я заслуживаю прекрасного принца. И в конце концов я его получу. Я над этим работаю. Ищите и обрящете, так ведь?
Она убрала помаду и взяла с туалетного столика большие песочные часы с таймером. Я видела их там довольно часто. Я полировала их стеклянные изгибы нашатырным спиртом, а латунные основаниясредством для чистки металла, чтобы блестели. Это была прекрасная вещь, классическая и изящная, которой приятно было любоваться и держать в руках.
Видишь эти часы? спросила она, показывая их мне. Помнишь ту мою приятельницу, мою наставницу? Это ее подарок. Когда она мне их дарила, они были пустые, и она велела мне наполнить их песком с моего любимого пляжа. Я тогда сказала ей: «Ты с ума сошла? Я никогда в жизни не была на океане. С чего я вдруг должна в обозримом будущем оказаться на пляже?» Оказалось, что она была права. За последние несколько лет я побывала на множестве пляжей. На многих из них еще даже до того, как познакомилась с Чарльзом, на Французской Ривьере, в Полинезии, на Мальдивах, на Кайманах. На Кайманах мне нравится больше всего. Я могла бы прожить там всю жизнь. У Чарльза есть там вилла, и, когда он в последний раз привез меня туда, я насыпала в эти часы песок с тамошнего пляжа. Иногда я переворачиваю их туда-сюда и смотрю, как сыплются песчинки. Время идет, понимаешь? Надо действовать. Надо выстраивать свою жизнь так, как ты этого хочешь, пока не стало слишком поздно Ну вот, готово! объявила она и отступила в сторону, чтобы я могла увидеть свое отражение в зеркале.