Но чего мне сейчас хочется по-настоящему, так это оказаться дома, налить себе нормальную чашку чая и, возможно, написать Родни сообщение о событиях дня в надежде, что он, может быть, найдет способ как-нибудь меня утешить или предложит сходить с ним на свидание. Но если этого не случится, тоже ничего страшного. Тогда я приму ванну и почитаю какой-нибудь из романов Агаты Кристиу бабушки их куча, и все они уже прочитаны мною не по одному разу.
Я решаю, что не стану делиться всеми этими мыслями с детективом Старк. Вместо этого я соглашаюсь с ней в той мере, в какой способна, не кривя при этом душой.
Детектив, говорю я, вы, возможно, правы относительно того, что я в шоке, и мне жаль, если вам кажется, что я не совсем в себе.
Это совершенно объяснимо, отвечает она, и кончики ее губ ползут вверх в улыбкепо крайней мере, я полагаю, что это улыбка. Тут я никогда не могу быть уверена до конца. Я хотела бы расспросить вас о том, что вы увидели, когда сегодня днем вошли в номер Блэков. Вы не заметили ничего неуместного или необычного?
В каждую смену я сталкиваюсь с множеством разнообразных вещей, которые «неуместны» или «необычны» и не только в люксе Блэков. Сегодня, к примеру, я обнаружила в одном номере на третьем этаже карниз, выдранный из креплений, в другом, на четвертом, электроплитку с горячей водой, оставленную на виду на полке в ванной, а в третьем, рассчитанном всего на двух гостей, шестерых очень веселых особ женского пола, которые пытались затолкать под кровать надувные матрасы. Обо всех этихи не тольконарушениях я, руководствуясь моими должностными инструкциями, доложила мистеру Сноу.
Твоя приверженность высоким стандартам «Ридженси гранд» не знает границ, сказал мистер Сноу, но почему-то не улыбнулся. Его губы остались сжаты в тонкую идеально горизонтальную линию.
Благодарю вас, ответила я, ощущая гордость за свой поступок.
Я обдумываю, что на самом деле хочет узнать детектив Старк и что я готова ей открыть.
Детектив, говорю я, когда я вошла в номер Блэков сегодня днем, он находился в своем обычном состоянии беспорядка. Ничего из ряда вон выходящего я не заметила, за исключением таблеток на прикроватном столике.
Я сознательно выдаю эту информацию, потому что это та деталь, которую заметил бы на месте преступления даже самый тупоголовый следователь. А вот что я обсуждать не хочу, так это все остальноехалат на полу, распахнутый сейф, пропавшие деньги, маршрутную квитанцию, сумочку Жизели, которая исчезла, когда я во второй раз пришла в номер. И то, что я увидела в зеркале в спальне мистера Блэка.
Я за свою жизнь посмотрела достаточно детективных фильмов, чтобы понимать, кто, как правило, становится главным подозреваемым. Возглавляют этот список обыкновенно жены, а я ни в коем случае не хочу, чтобы Жизель в чем-то заподозрили. Она ни к чему этому не причастна, и она мой друг. Я беспокоюсь за нее.
Мы изучаем эти таблетки, говорит детектив Старк.
Это таблетки Жизели, вырывается у меня против воли.
Я не могу поверить, что ее имя вылетело у меня изо рта. Наверное, я в самом деле нахожусь в состоянии шока, потому что мой рот и мои мысли не работают в тандеме, как обычно.
Откуда вы знаете, что это ее таблетки? спрашивает детектив Старк, не поднимая глаз от блокнота, в котором она что-то пишет. На флакончике не было никакой наклейки.
Я знаю, потому что занимаюсь всеми туалетными принадлежностями Жизели. Я выстраиваю их в ряд, когда убираюсь в ванной. Мне нравится располагать их по порядку, от самых высоких до самых низких, хотя иногда я сначала выясняю, не предпочитает ли гость другой метод организации.
Другой метод.
Да, например, косметику отдельно, лекарства отдельно, средства женской гигиены отдельно Рот детектива Старк слегка приоткрывается. Или бритвенные принадлежности отдельно, увлажняющие средства отдельно, тоники для волос отдельно. Понимаете?
Она долго молчит. Даже слишком долго. И смотрит на меня как на идиотку, хотя совершенно ясно, что это ей не под силу понять мою исключительно простую логику. Правда заключается в том, что я знаю, что это таблетки Жизели, потому что несколько раз видела, как она закидывала их в рот, когда я находилась в номере. Я даже как-то раз спросила ее про них.
А, эти? отозвалась она. Они помогают мне успокоиться, когда я на нервах. Хочешь одну?
Я вежливо отказалась. Таблетки принимают, только когда что-то болит, и я прекрасно знаю, что может случиться, если ими злоупотреблять.
Детектив Старк продолжает задавать свои вопросы.
Когда вы пришли в номер Блэков, вы сразу же направились в ванную?
Нет, отвечаю я. Это было бы нарушением протокола. Сначала я сообщила о своем прибытии, думая, что в номере может кто-то находиться. И, как выясняется, я оказалась на сто процентов права в своем предположении.
Детектив Старк смотрит на меня и ничего не говорит.
Я жду. Потом замечаю вслух:
Вы это не записали.
Что я не записала?
То, что я только что сказала.
Она бросает на меня непонятный взгляд, потом берет свою plume de peste и заносит в блокнот мои слова, после чего с размаху опускает ручку.
И что было дальше? спрашивает она.
Ну, говорю я, когда мне никто не ответил, я заглянула в гостиную, которая была довольно неопрятной. Я хотела прибраться, но решила, что лучше сначала осмотреть весь остальной номер. Я зашла в спальню и обнаружила лежащего в постели мистера Блэка. Мне сначала показалось, что он отдыхает.
Изгрызенный колпачок ее ручки угрожающе покачивается в моем направлении, пока она записывает мои слова.
Продолжайте, говорит она.
Я рассказываю, как я подошла к мистеру Блэку, проверила дыхание и пульс, но не обнаружила ни того ни другого, как позвонила на ресепшен, чтобы прислали помощь. Я рассказываю ей все в подробностяхдо определенного момента.
Теперь она торопливо записывает каждое слово, время от времени прерываясь, чтобы бросить на меня взгляд и одновременно сунуть в рот этот свой рассадник микробов на колпачке ручки.
Скажите, а вы хорошо знали мистера Блэка? Вы когда-нибудь говорили с ним о чем-нибудь, кроме как об уборке его номера?
Нет, отвечаю я. Мистер Блэк всегда вел себя очень надменно. Он много пил и, кажется, не испытывал ко мне совершенно никакой симпатии, так что я старалась держаться от него подальше.
А Жизель Блэк?
Я подумала о Жизели, обо всех наших с ней разговорах, о маленьких секретиках, которыми делилась она со мной, а я с ней. Вот так и зарождается дружбас одной маленькой откровенности за другой.
Мне вспомнился самый первый раз, много месяцев назад, когда я впервые увидела Жизель. До этого я не раз убирала номер Блэков, но с самой Жизелью никогда не сталкивалась. Это произошло утром, примерно в девять тридцать, когда я постучала в дверь и Жизель впустила меня в номер. На ней был бледно-розовый пеньюар то ли из атласа, то ли из шелка. Ее темные волосы ниспадали на плечи каскадом безупречных волн. Она напомнила мне голливудских звезд из старых черно-белых фильмов, которые мы с бабушкой любили смотреть вместе по вечерам. И в то же самое время в ней было и что-то очень современное, как будто она была связующим звеном между двумя мирами.
Она пригласила меня войти, и я, поблагодарив ее, втащила за собой свою тележку.
Я Жизель Блэк, произнесла она, протягивая мне руку.
Я не знала, что делать. Большинство гостей избегает прикасаться к горничным, в особенности к нашим рукам. Они ассоциируют нас с чужой грязьюи никогда со своей собственной. Но только не Жизель. Она была не такой, она всегда была не такой. Наверное, поэтому она так мне и нравится.
Я поспешно вытерла ладони чистым полотенцем, которое схватила с тележки, и потянулась пожать ей руку.
Очень приятно с вами познакомиться, произнесла я.
А вас как зовут? спросила она.
И снова я оказалась в замешательстве. Гости редко интересуются моим именем.
Молли, пробормотала я и сделала книксен.
Горничная Молли! захохотала она. Это жутко смешно!
Вы правы, мадам, отозвалась я, разглядывая носки моих туфель.