Но тебя же никто и не нанимает в качестве адвоката. Ты же сам сказал, что у Тони, которая сдавала комнату девушкам, могут быть неприятности из-за того, что в ней кого-то замочили
Что-о-о-о! Антонина вскочила и заметалась по кухне.
Так вы же поэтому и приехали сюда ночью, разве не так? спросил Петр. Выражение его лица изменилось, он уже не казался таким спокойным и счастливым. Если там кровь и следы волочения, а девушек и след простыл, к тому же раньше они после своих поминок прибирались и оставляли ключи в условленном месте, значит, там точно кого-то прибили. Причем насмерть.
Он правду говорит, кивнул Борис. Надо бы съездить туда и все хорошенько осмотреть. А если девушки вернулись, все помыли, и мы найдем ключ от комнаты и квартиры в условленном месте за трубой?
Ох, это было бы настоящим счастьем! вздохнула Антонина.
Вы могли принять за кровь какой-нибудь кетчуп. Или же там было не так много крови, может, там вообще побывали чужие люди, бомжи какие-нибудь, которые подрались, разбили друг другу носы. А следы волочения вам тоже могли показаться таковыми, а на самом деле просто размазали обувью кровь. Ну что, Петя, съездим? Посмотрим?
Конечно! Пойду переоденусь.
Я тоже хочу, сказала Евгения. Можно? Тоня же поедет, это же ее комната
Тоня поедет, а вынет, резко сказал Борис. Вы ночью назвали нас с братом алкоголиками, хотя сами хлестали виски наравне с нами. И вы хотите после этого, чтобы я взял вас с собой? Да еще надели это дурацкое платье. Зачем? В нем что, очень удобно пылесосить или мыть полы?
Так вы меня не увольняете? почему-то вместо того, чтобы расстроиться, улыбнулась Женя.
А разве вчера мы не договорились обо всем? Или же вы теперь каждое утро будете справляться о том, уволили мы вас или нет? И это вместо того, чтобы взять кулинарную книгу и попытаться приготовить сырники?! Я просто поражен!
Я переоденусь! просияла Женя, вскакивая из-за стола. Вот только со стола уберу.
Мой кофе не трогать, я еще его не допил, буркнул, скрывая улыбку, Борис, испытывая удовольствие от того, что ему удалось при всех отчитать дерзкую домработницу, и обратился к брату: Поедем на моей машине.
На самом деле он, удалившись от своих адвокатских дел, которые, по его мнению, вынули из него всю душу и привели его к профессиональному выгоранию, просто не знал, чем себя занять. История с девушками, которые девятого августа кого-то там поминают, показалась ему занимательной. К тому же он мог просто взять и помочь женщине избежать проблем, которых она явно не заслужила. Конечно, вряд ли это был кетчуп, а не кровь. Уж женщина сможет отличить кровь от соуса. И следы волочения отличаются от размазывания крови по полу. Судя по всему, действие разворачивалось в старейшем бараке, что сохранился еще с прошлого века и был построен для рабочих железной дороги. Он примерно представлял себе этот дом, полуразрушенный, похожий на кусок старого засохшего сыра, политого жиром и в черных точках плесени. И комнаты тамсплошное убожество и разруха, где стены с ободранными обоями, двери расшатанные, а крученые грубые старые провода с толстым слоем краски в любую секунду могут вызвать замыкание и пожар. И вот в такой барак, в одну из жутких комнат, где все смердит смертью и отчаянием, каждый год приезжают две девушки, привозят с собой куклу, которую сажают за стол, закуски, выпивку и даже скатерть!
Что же там произошло? Хорошо, что хотя бы фамилии и имена девушек Антонина знает: Супонины Екатерина и Вероника. Это уже кое-что.
Из всей компании по-настоящему переживала, конечно, Антонина. Она всю дорогу, как и ее подружка Евгения, молчала. Петр, как всегда расслабленный и довольный жизнью, наслаждался видом из окнамашина летела сначала вдоль соснового бора, затем по трассе. Погода была солнечная, теплая. Что ж, возможно, и ему, Борису, воспринимать все происходящее как приключение?
Соседка позвонила Антонине и сказала, что вечером из квартиры доносились шум и крики. Кто кричал? Вероятно, тот, чья кровь оказалась на полу. Может, сами сестры разругались в пух и прах и подрались? Но даже если это и так, разве они не понимали, что оставлять квартиру в том состоянии, в каком они оставили ее, опасно? Что хозяйка-то увидит, насторожится и вызовет полицию. Что их будут искать!
Вот он, дом. Примерно такой, каким и представлял его себе Борис.
Ну и дом! воскликнула Евгения, когда машина, миновав железнодорожный переезд, начала приближаться к жуткому протухшему бараку. Да это же просто идеальное место для убийства!
Женя! одернула ее Антонина. Мне и так страшно!
Вошли в подъезд, поднялись по деревянной лестнице на второй этаж. Петр зажал пальцами нос.
Ну и вонища! прогнусавил он. Хоть всех святых выноси!
Да здесь уже почти никто и не живет, извиняющимся тоном ответила ему Тоня. Она поднималась первая, звеня ключами.
Это ваши ключи?
Да. Мои. Запасные ключи, те, которыми пользовались Супонины, я, заперев квартиру, положила вот сюда, за трубу.
И с этими словами, добравшись до места, Антонина извлекла ключи!
Одно из двух, сказал Борис. Либо девчонки вернулись, чтобы прибраться, либо квартира так и стоит такая, какой вы ее и оставили, Тоня. Вот только напрасно вы, Тоня, взяли ключи в свои руки.
Поняла
Ну, конечно! Там могут быть отпечатки пальцев. Ладно, давайте их сюда.
С этими словами Борис, надев тонкие прозрачные перчатки, которыми запасся перед поездкой, взял ключи и отпер ими дверь.
Жуть! закашлялся Петр, когда им в лицо ударил резкий запах хлорки.
Вот! Говорю же, убрались! Антонина рванула внутрь квартиры, понимая, что так здесь может пахнуть только после уборки.
Пробираясь через захламленный старыми вещами, какими-то тазами, коробками и велосипедами коридор, компания остановилась перед дверью в комнату, Борис толкнул дверь, она поддалась.
Ну да, точно, комнату вымыли, сказала Антонина. Пол еще влажный. Все помыли, и посуду, и стол. Получается, что зря я вас побеспокоила. Скажете еще, что я все это придумала: и бардак этот страшный, и кровь на полу. Вот здесь рядом со столом была кровь, и оттуда как раз до двери тянулся след волочения
Всем стоять и не шевелиться! Борис присел и начал изучать половые доски от порога и вдоль коридора. А вот здесь никто не мыл. Хотя следы, вот они, видите? Засохли? Точно кого-то тащили. Может, одна сестра другую прибила
Боря, что ты девушек пугаешь? Они и без того зеленые от страха!
Так что будем делать? Вызывать полицию или нет? спросила осторожно Антонина.
Мы сами себе полиция. Если здесь что-то и произошло, к примеру, убийство Если, говорю, здесь прибили кого, то рано или поздно местные жители об этом узнают. Может, найдут труп бомжа какого-нибудь, который вломился к девчонкам ночью, напугал их до смерти, и они огрели его бутылкой по голове Вот, кстати говоря, смотрите, стеклянная пыль А вот и осколочек зеленый Ну точно здесь что-то произошло. Тоня, позвоните им
Веронике?
У вас же есть ее телефон.
Конечно.
Вперед! Сейчас позвоните, и сразу все выяснится.
А раньше позвонить ей нельзя было? сощурила глаза молчавшая до этого Евгения. Что, никому в голову не пришло?
Надо было сначала увидеть комнату, ответил ей Борис, раздражаясь, как если бы его упрекнули в несообразительности.
Ну так я звоню?
Звоните-звоните, поговорите с ней так, как если бы ничего не случилось и вы не видели погром в комнате.
Может, никому звонить не надо и просто запереть комнату и уйти, забыть про все? тихо предложил Петр.
Звоните, твердо сказал Борис. И Антонина позвонила. Для удобства, чтобы все услышали ее разговор, она включила громкую связь.
Вероника? спросила она тишину и легкий треск в телефоне.
Кто это? раздался мужской голос.
Петр тяжело вздохнул и постучал себя костяшками пальцев по лбу, давая понять брату, что вот сейчас начнутся проблемы.
Позовите, пожалуйста, Веронику, нетвердым голосом попросила Тоня.
Не бросайте трубку! грубовато произнес все тот же мужской голос. С вами говорит следователь Следственного комитета майор Ребров. Кто вы и кем приходитесь для Вероники Супониной?