Тира в своем репертуаре
День после этого немного потерял свою прелесть. Тира меня особо не волновала, но на фоне непринужденного спокойствия Сары она несколько упала в моих глазах.
Купим еще бухла?
Тира прокричала это сквозь рев ветра, сунув Джейсону под нос руку с растопыренными пальцами, и он с размаху хлопнул по ней своей ладонью. Минут через двадцать мы остановились в главном квартале узенькой центральной улицы какого-то очередного городишки. Обочина косо заваливалась туда, где рябой асфальт встречался с облупленным фасадом магазина «Эй-би-си», в котором, по словам Джейсона, он как-то затаривался.
Я мигом.
А что это за городок? спросил я.
Это было пыльное местечко с узенькими двухполосными шоссейками, мигающими желтыми светофорами и приземистыми разномастными строениями. Я увидел ребятню на великах, стариков, трактор с прицепом под навесом кормохранилища
А какая разница? отозвался Джейсон.
Девушкам это уж точно было без разницы. Они стали переговариваться через спинку сиденья, когда Джейсон скрылся внутри, и я стал смотреть на него сквозь витринное стекло. Стоящий возле кормохранилища трактор затарахтел, пыхнув сизым дымом, выехал на боковую улочку и исчез из виду. В воздухе стоял запах цветочной пыльцы, сосновой смолы и горячего асфальта. Сара заткнула прядку волос за ухо, и я увидел пульсирующую жилку у нее на горле, румянец на щеке.
Эй, Гибби! Вообще-то я к тебе обращаюсь!
Я отвел взгляд от лица Сары. Тира перегибалась через переднее сиденье, зажав двумя пальцами сигарету. Помада оставила на фильтре красный ободок. «Вирджиния слимз». Ментоловые.
Прости. О чем ты говорила?
Она забралась на сиденье с ногами и еще дальше перегнулась через спинку.
А это правда, что говорят про твоего брата?
Тира, вообще-то некрасиво
Не лезь, Сара! Я с Гибби разговариваю!
Сара опять попыталась сменить тему, но в глазах у Тиры появился какой-то странный голодный блеск. Она подалась ко мне еще ближе, навалившись ребрами на верхнюю часть спинки.
Говорят, что он убил кучу людей.
В самом деле? отозвался я.
В смысле, на войне. А может, даже и в тюрьме.
Вообще-то я не особо в курсе.
Но вы же братья?
Тира
Да это ж круто, Сара! Классно! Все эти шрамы, истории Сама же наверняка так думаешь.
Вообще-то я не думаю, что это круто. Если это действительно так, то это печально. А если нет, тогда ты ведешь себя просто глупо.
О, как будто ты сама с ним не перепихнулась бы!
Сара сняла солнечные очки и показала мне свои глаза.
Прости, Гибби. Она становится слишком упертой, когда выпьет. Опять посмотрела на Тиру. Упертой и вздорной.
Сама ты вздорная!
Прекрати, Тира.
Ладно. Как скажешь.
Резко отвернувшись, Тира плюхнулась обратно на сиденье, потянулась к радио и принялась крутить ручку настройки, пропустив Джона Денвера и «Холлиз», прежде чем остановиться на Эрике Клэптоне и прибавить громкость. Меня ничуть не удивляли ее чувства к моему брату. Я уже видел нечто подобное, в той или иной форме. Восторг. Отвращение. Джейсон понимал, какое производит впечатление, но особо не обращал на это внимания. Практически не снимал темных очков, большей частью отмалчивался.
Вернувшись в машину, мой брат явно уловил возникшее напряжение.
Что такое?
Когда он скользнул на водительское сиденье, Тира лишь помотала головой, сложив руки на груди. Попыталась спустить все на тормозах.
Веселье без тебя буксует. Вот и всё.
Ну что ж, я снова здесь. Джейсон порылся в бумажном пакете. Вина не было, но я взял вот это.
Вытащив две пинтовые бутылки водки, одну он передал Саре, а другую Тире, которая тут же открутила крышечку и сделала порядочный глоток.
Сара тронула подругу за плечо.
Все у нас хорошо?
Опять хлебнув из горлышка, Тира демонстративно обратилась к Джейсону:
Поехали уже, ладно?
Тот без лишних слов повиновался, сдав задним ходом через бордюр и медленно покатив через городок. Детишки молча провожали нас взглядами, старики тоже. День над пустынными шоссейками за городом был столь же чистым и ярким, но настроение в машине переменилось. Тира дулась и постоянно прикладывалась к бутылке. По-хозяйски положила руку на колено Джейсону и посматривала на Сару, словно бросая вызов, которого никто не понял и до которого никому не было дела.
Держи. Сара передала мне бутылку, но я особо не привык к чистой водке.
Точно не будешь? спросила она.
Да, с меня хватит.
Она убрала руку с бутылкой, отпила несколько глоточков и подставила руку под тугой напор горячего воздуха за бортом машины. После этого никто практически не разговаривал. Играло радио. Жарило солнце. Я с любопытством изучал плоский ландшафт вокруг, дивясь тому, насколько высоко вымахали отдельные деревья, стоящие в полном одиночестве посреди чистого поля.
Около четырех часов дня мы подъехали к перекрестку и свернули вправо, что завело нас в сельскую местность еще глубже. Впервые за все это время приложившись к бутылке Тиры, Джейсон махнул на вырастающую в солнечном мареве впереди стену соснового леса, окаймленную понизу полоской белого песка.
Здесь начинаются песчаные дюны. Еще час или около того, и мы опять свернем к западу. Все довольны?
Как ни странно, лично я был доволен, и не только из-за Сары. Да, ее рука опять лежала у меня на ноге, но Джейсон был по-прежнему великолепен, а едва прикрытое возмущение Тиры было достаточно легко игнорировать. Я подумал, что день обрел второе дыхание, что все у всех хорошо.
В этом я ошибался.
Первый звоночек прозвенел, когда Тира опять надолго приникла к бутылке, и Джейсон бросил ей:
Не пора ли тебе притормозить?
Вместо этого она опять сделала порядочный глоток, прибавив громкости в радио.
Нельзя немного прикрутить звук? попросил я. Тут новые динамики.
Но она лишь сделала радио еще громче. Джейсон искоса понаблюдал за ней, а потом сказал мне:
Я куплю тебе новые, если она их спалит.
Вот, блин, и правильно! громко объявила Тира, подставляя лицо ветру.
После этого Джейсон повез нас к югу. Поначалу на дороге мы были совершенно одни, но потом обогнали какой-то пикап и старый раздолбанный седан, которые быстро остались далеко позади. На семидесяти милях в час наш автомобиль стоял на дороге, как влитой, когда мы взлетели на вершину небольшого холма и увидели в миле или двух впереди автобус, неспешно катящий в том же направлении, что и мы. В висящем над раскаленным асфальтом призрачном мареве он казался наполовину реальным, а наполовину миражомбелый силуэт, который поначалу парил над дорогой, а потом стал быстро обретать четкие очертания, когда Джейсон прибавил до семидесяти пяти, а потом до восьмидесятидорога идеальной прямой линией разрезала мир, состоящий из ветра, солнечного света и чахлого кустарника. Автобус увеличивался буквально на глазах, пока мы неслись ему вслед, и я чувствовал, что скорость все растет.
Блин!
Нога Джейсона вдруг слетела с педали газа, когда мы подкатили к автобусу чуть ли не вплотную. Наша машина стала отставатьвот мы в пятидесяти ярдах от него, потом в ста
Что такое? спросил я.
Ничего, отозвался Джейсон. Рефлекс.
Я перевел взгляд с брата на дорогу и наконец понял, в чем дело, по крайней мере, частично. По белому задку автобуса тянулись узкие черные буквы.
ЛЕЙНСВОРТСКАЯ ТЮРЬМА
ПЕРЕВОЗКА ЗАКЛЮЧЕННЫХ
И только тут я обратил внимания на окнана проволочную сетку в стальных рамах. Увидел и зэков внутри.
Ты как? спросил я.
Нормально, братишка. Нет проблем.
Впервые за все это время я увидел, как хоть что-то, связанное с тюрьмой, задевает моего брата. На суде он был спокоен и холоден, даже когда огласили вердиктвиновен. Он тогда долгую секунду смотрел на меня, а потом молча протянул руки приставам, уже приготовившим наручники. Я раз навещал его после этого в тюрьме, и даже тогда Джейсон был настроен довольно легкомысленно, как будто ровным счетом ничего и не произошло. «Ты еще слишком мал, чтобы на все это любоваться, сказал он мне. Через пару лет свидимся». Это было правило, усвоенное с детствачто Джейсон не такой, как все остальные из нас, и теперь было странно увидеть в нем хоть что-то от самого обычного человека.