Она снова смотрит на время, словно не поняла, который час, с первого раза.
Ох Прошу прощения, мне нужно бежать в школу за мальчишками. Пора!
Знакомое чувство как удар под дых. С ним всегда так.
Ох уж эти мамочки с сыновьями!
У вас мальчики?
Да, два сына. Одиннадцать и восемь то есть почти девять. Сегодня как раз устраиваю праздник!
Бет с материнской гордостью достает из сумочки телефон и показывает экран, где, высунув языки, позируют два мальчика.
Не соскучишься. Маленькие разбойники
Мэтью мельком смотрит на фото и вдруг резко опускает глаза в пол. Одна из веснушчатых мордашек кажется до боли знакомой. Он зажмуривается и пытается взять себя в руки, чтобы не показаться странным новой клиентке не выходит, он чуть дольше, чем нужно, не открывает глаз. Несмотря на все старания, перед ним упрямо встает лицо другого мальчика из прошлого.
А также его матери, голос которой по сей день звучит в голове крик в зале суда: «Надеюсь, вы никогда не сможете спать спокойно!»
Что с вами, мистер Хилл? То есть Мэтью
Ничего, все хорошо!
Пока он сидел с закрытыми глазами, чашка накренилась, и кофе коричневой струйкой стекает на дощатый пол. Черт возьми!
Посмотрите только! Вот я растяпа!
Мэтью кидается к книжному шкафу, достает салфетки и вытирает лужу под пристальным удивленным взглядом Бет.
Затем раскладывает старые снимки на столе и фотографирует на телефон, пользуясь случаем, чтобы отвернуться. Он не торопится, делает все аккуратно, чтобы выиграть время, успокоиться, прежде чем вернуть снимки владелице и попрощаться до следующей встречи. Однако он все еще не в себе. Фотография ее сына совершенно выбила Мэтью из колеи Бет торопливо собирает вещи, и они прощаются. Сердце Мэтью отчаянно колотится.
Глава 9
Бет, настоящее
Я за углом офиса Мэтью Хилла, сижу в машине в совершенной прострации. Смотрю на прохожих, стараюсь зацепиться за реальность. Женщина ведет на поводке бело-рыжего джека-рассела. Тот упирается, потом и вовсе садится на землю. Нетушки, дальше не пойду! С меня довольно!
Смотрю на часы. Офис Мэтью в пригороде Эксетера. До окончания уроков час. В принципе, времени достаточно, если не попасть в пробку, чего я никогда не исключаю. Снова смотрю на пса тот по-прежнему неподвижен, хозяйка в растерянности. Пора бы встряхнуться и поехать, но мне необходимо взять паузу, посидеть в тишине и понять, что же, черт возьми, произошло. Я, Бет Картер, только что наняла частного детектива, что само по себе невероятно. Еще этот странный эпизод в конце. Пролитый кофе. Сыщик Мэтью Хилл странно отреагировал на фотографию мальчиков. Выпроводил меня из офиса. Что за ерунда?
Женщина наконец справляется с джек-расселом, а я понимаю, как пристально на нее смотрела. Отворачиваюсь, вытаскиваю из сумочки открытку. Рассматриваю в мельчайших деталях, и из груди вырывается вздох. Она уже истерлась и немного помялась моя репродукция картины Уистлера, но я по-прежнему повсюду таскаю ее с собой прячу в сумочку или вкладываю в книгу, в отличие от Салли, которая вставила свой экземпляр в рамку и хранит на туалетном столике.
Я смотрю на репродукцию и думаю о ней о Кэрол. Какой она была раньше. Это она тогда заметила Уистлера, за полчаса до отъезда из галереи Тейт. Второй год обучения, школьная экскурсия. Помню, монахиня, которая отвечала за группу, была близка к нервному срыву. Девочки, не копайтесь! Автобус ждать не будет! Все на улицу! Десять минут до выхода! Кто-то бродил по сувенирному магазину, кто-то стоял в очереди в туалет. Обычная суета, как бывает в конце экскурсии.
Кэрол шла впереди, она увидела открытку и стояла, как завороженная, пока мы не подошли. Только взгляни, Бет! Это же мы! Она говорила благоговейным шепотом, как в церкви так мы впервые увидели нашего Уистлера. Я почувствовала себя маленькой и уязвимой в присутствии чего-то великого. Будто эхо времен зазвучало вокруг, словно в разговор вступили высшие силы. Я была практически уверена, что картина долгие века ждала именно нас. «Три фигуры: розовый и серый». На картине были изображены три прекрасные девушки в саду, цвета картины все оттенки розового и серого.
Как наши одеяла, Бет! Боже мой! Смотри наши цвета. Розовый и серый. Это же мы!..
На стенде было написано, что репродукции доступны в виде открыток, а также постеров большего размера. Какое-то время мы втроем просто не сходили с места, утратив дар речи нам казалось, что Уистлер много лет назад написал эту картину специально для нас. Изобразил нашу мечту. Девушки на картине выглядели счастливыми грациозными и умиротворенными.
Нам сказали, что оригинал картины не всегда выставляется в галерее, а репродукции, как правило, есть в продаже. Постеры были нам не по карману, зато продавщица разыскала три одинаковые глянцевые открытки, и мы бежали к автобусу, сжимая в руках сувенирные пакетики, словно самую большую драгоценность в мире.
Наша собственная картина. Бет, Салли и Кэрол. Три фигуры: розовый и серый.
Я в последний раз бросаю взгляд в сторону офиса Мэтью Хилла и думаю что же я натворила? Поворачиваю ключ зажигания, аккуратно прячу открытку с репродукцией Уистлера в сумочку и достаю телефон, чтобы позвонить Салли.
Она берет трубку; я слышу рокочущий звук, похожий на гром.
Бет, это ты? Прости, я на объекте. Стены долбят. Ад кромешный! Я перезвоню, ладно?
Конечно. Я на минутку. Просто хотела сказать я была у него, у детектива.
Снова рокот. Затем ответ.
Хорошо. Ладно. Боже мой Расспрашивал?
Конечно, расспрашивал. Он цепкий. Думаю, это неплохо значит, справится.
А он ничего не заподозрил? Не слишком напирал?
Не знаю. Вроде не заподозрил.
Вроде? Ты не уверена? с тревогой спрашивает Салли.
Не волнуйся! Правда. Он хороший специалист. Думаю, не злой человек. Мы платим ему, так что он будет делать то, что мы попросим. Я тебе перезвоню!
Я чуть было не добавляю, что детектив на удивление привлекателен. Потрясающе красивые глаза. Сдерживаю порыв что еще за глупости?
Салли отключается, я пристегиваюсь и продолжаю задаваться вопросами. Мэтью Хилл на редкость проницателен и настоящий профессионал. Почему ушел из полиции? Почему так странно отреагировал на фотографию мальчиков? Однако больше всего меня мучает вопрос наберусь ли я храбрости поведать Салли, что наш детектив сразу же заметил перемену в глазах Кэрол?
Мы с Салли наивно полагали, что перемена видна лишь нам.
Глава 10
Бет, прошлое
Опасения подтвердились мне ужасно не хватало мамы. Я до боли скучала по ней, особенно поначалу. Лежа в постели, обхватывала себя руками и представляла, что это мама меня обнимает, как в детстве, а порой, когда гасили свет, доставала маленький голубой фонарик из прикроватной тумбочки и перечитывала мамины письма во мраке спальни до тех пор, пока не заучивала их наизусть, словно мамин голос звучал в моей голове, успокаивал, убаюкивал.
Я была поражена даже не тем, насколько я ее любила (это и так было понятно), а тем, насколько нуждалась в ней. Когда тебе двенадцать, мама колючее шерстяное одеяло. Оно греет, но часто раздражает, сковывает движения. Однако если его убрать Я и представить не могла, какими холодными бывают ночи
Мы Салли, Кэрол и яв полной мере испытали эту тоску, потому что привыкли к материнской ласке и заботе, и удивлялись, глядя, как других девочек провожают в школу не родители, а няни, экономки, а иногда водители.
Сначала мы даже немного завидовали, однако недолго, так как этим девочкам часто приходилось оставаться в школе на каникулы, потому что их папы и мамы были слишком заняты. У них были необычные профессии и насыщенная жизнь. Монахини как могли окружали бедняжек заботой. Сестра Вероника была особенно добра, в хорошую погоду устраивала долгие прогулки, а в дождливые дни «охоту за сокровищами». Были походы в кино и в театр, девочек не гнали спать, разрешали смотреть фильмы и шоу «Вершина популярности», причем не в детской комнате, а в гостиной монахинь, где стояли кресла с высокой спинкой и расшитые подставочки для ног.