Он позвонит, как только появится, что доложить.
Хорошо. Я доложусь после разговора с доктором Неттлетоном.
Дочь доктора Неттлетона жила в маленьком пригороде с северной стороны. Поездка заняла примерно четыре минуты.
Я позвонила и подождала. Дверь открыла женщина лет пятидесяти. Я застала ее в середине утренней зарядки, с розовым лицом и сбившимся дыханием.
Я ищу доктора Неттлетона. Вы его дочь?
А вы, наверное, частный детектив. Алана Гэри говорила, что вы можете зайти. Проходите.
Я Кинси Миллоун.
А яВонда Лендсберг. Папа в своей комнате, последняя дверь направо по коридору. Пройдите сами, если не возражаете.
Конечно. Он меня ждет?
Трудно сказать. Соображает он хорошо, но память приходит и уходит. Он до сих пор легко может побить моего мужа в шахматы, но он быстро утомляется, так что, пожалуйста, не очень долго.
Самое большеепятнадцать минут.
Я прошла по коридору до комнаты. Доктор сидел в кресле- качалке, глядя в окно. На подоконник снаружи кто-то насыпал семечек. Там сидела белка и разглядывала его.
Старик выглядел на девяностохрупкий и согнутый, сгорбившийся в своем кресле, с коленями, укутанными шалью.
Доктор Неттлетон?
Он повернулся в моем направлении и приложил ладонь к уху. Что вы сказали? Его голос был глуховатым и сухим, как будто в горле накопилась пыль.
Можно к вам присоединиться?
Вымедсестра?
Ячастный детектив. Я заметила маленький деревянный стул, подвинула поближе и села. Он, кажется, полностью принял мое появление на сцене. Возможно, на его жизненной стадии, он отказался от понятия личных границ и уединения. Слегка повысив голос, я объяснила, кто я такая и что мне от него нужно. Пока я говорила, доктор держал голову наклоненной, его дрожащая правая рука приложена к уху. Повторите еще раз?
Я придвинула свой стул ближе и повторила все сначала, говоря в этот раз громче. Я видела интеллект в его глазах, хотя не была вполне уверена, что он следует за мной.
Когда я закончила, воцарилось молчание. Мне было интересно, дошло ли до него что-нибудь из того, что я сказала. Белка взяла семечку и стала быстро грызть. Доктор улыбнулся так трогательно, что я чуть не прослезилась.
Доктор Неттлетон?
Он повернул голову. Да?
Я насчет девушки. У вас была когда-нибудь такая пациентка?
Он выпрямился. В последний год моей практики была девушка, подходящая описанию. Я забыл ее имя, но помню, какой шум поднял, когда увидел ее зубы. Сказал ейТакой запущенный кариес может угрожать твоему здоровью.
Я моргнула. Может, он неправильно понял? У нее зубы выдавались вперед, я упоминала?
О, да. Прикус был ярко выраженный. И ее верхний левый клык был повернут вперед и немного наружу. Вот этотсказал он, показывая на свой клык. Конечно, у нее был зубной камень и десны начинали кровоточить. Зубы портили ее внешность. Если я не ошибаюсь, у нее были проблемы с поведением.
Какие?
Что-то с ней было не так. Ее забрали от родителей и отдали во временную семью. Наверное, не знали, что с ней делать. Отбилась от рук. Вела себя неподобающим образом. У нее была склонность брать не принадлежащие ей вещи. Она только заходила, и сразу пропадал степлер или коробка со скрепками. Я поставил ей пломбы и отправил к доктору Спирсу для заключения ортодонта. Не знаю, что с ней было после этого.
Вы можете вспомнить фамилию приемной семьи?
Нет. Они не были моими пациентами.
А девушка? Вы помните ее имя?
Он помотал головой, как лошадь, отгоняющая муху.
Она ходила в местную школу?
Должна была, по закону.
Что-нибудь еще?
Он изучал свои руки. Я помню, что приемная мать устроила скандал из-за счета. Прислали ей по ошибке. Мой гигиенист говорил, что она пила. Не пойму, как социальные службы сочли ее подходящей. Он помолчал. Это все.
Я прикоснулась к его руке. Большое спасибо. Вы мне очень помогли. Я оставлю свой телефон вашей дочери. Вы можете попросить ее позвонить мне, если вспомните что-нибудь еще.
Его взгляд встретился с моим. Вы играете в шахматы?
Нет, но я слышала, что вы играете хорошо.
Наверное. Папа научил меня, когда мне было семь, а сейчас мне девяносто три. Зять играет плохо. У него голова к этому не приспособлена, если вы понимаете, о чем я. Я был бы счастлив научить вас, если хотите.
Боюсь, что нет, но спасибо.
Хорошо. Доктор Неттлетон уже слабел, энергия исчезала с его лица.
Я помахала от двери, но не думаю, чтобы он увидел.
Я поехала обратно в мотель. Конечно, мы были на верном пути. Хотя доктор Неттлетон не помнил имени, детали, которые он сообщил, совпадали с тем, что мы знали. Мне в голову пришла мыслья сделаю быструю остановку, прежде чем ехать к Долану.
Школа Кворума, которая была частью Объединенного школьного округа, занимала отрезок в два квартала в северной части города. Я остановилась на парковке, в месте, помеченном «Посетители» и поспешила ко входу по подстриженной траве. Прошла через двойные стеклянные двери в главный коридор. Стояла мертвая тишина, хотя где-то в здании должны были быть ученики. Впереди, через холл, я увидела табличку, обозначавшую офис директора. Я почувствовала прилив беспокойства, какое ощущала каждый день все мои школьные годы.
Школьной секретарше было лет тридцать с небольшим. У нее были карие глаза и шелковистые каштановые волосы. Легкая россыпь веснушек покрывала нос и скулы.
Ламинированная табличка гласила: Адриенн Ричардс, административный ассистент.
Увидев меня, она поднялась и подошла к стойке. Я могу вам помочь?
Надеюсь. Ячастный детектив из Санта-Терезы. Я работаю вместе с парой полицейских следователей. Мы пытаемся идентифицировать жертву убийства, которая умерла в августе 1969 года.
Здесь?
Мы не уверены. Я быстро описала ей девушку. Мы говорили с местными дантистами, надеясь найти ее по описанию зубов. Я подумала, если поговорить с учителями, они могут что-то вспомнить.
Она безучастно уставилась на меня. Вы должны поговорить с мистером Эйченбергером. Он директор. И мы не разглашаем сведения о наших учениках.
Мне не нужны сведения. Я только хочу узнать ее имя. Я раздраженно посмотрела на нее. Не понимаю, в чем проблема.
Только мистер Эйченбергер имеет право обсуждать информацию об учащихся.
Ладно. Можно с ним поговорить?
Я проверю, но я должна посмотреть ваши документы.
Я достала из сумки бумажник и открыла его, чтобы показать фотокопию своей лицензии.
Она пересекла офис, направляясь к закрытой двери с табличкой: Лоренс Эйченбергер, директор. Она постучала и вошла. Через минуту дверь открылась и появился мистер Эйченбергер с Адриенн Ричардс позади.
Мистер Эйченбергер был мужчиной лет шестидесяти, в очках, с редкими, мягкими белыми волосами и носом-луковкой. Он держался официально.
Как я понял, у вас проблемы с одним из наших учащихся.
Вовсе нет. Я еще раз повторила свои объяснения.
До того, как я закончила, он покачал головой. Нет, за время моей работы. Вы можете попробовать Локаби. Это альтернативная школа.
Правда? Я и не знала, что есть еще одна.
Это на Кеннеди Пайк, белое здание, напротив городского кладбища. Вы ее не пропустите.
К кому конкретно лучше обратиться?
К миссис Бишоп, директору. Возможно, она сможет помочь.
Вы сами не знали девочку?
Если бы знал, я бы сказал.
А ваш ассистент?
Миссис Ричардс тогда здесь не работала.
Очень плохо. Я достала визитную карточку и написала сзади телефон мотеля. Я буду в «Оушен Вью» пару дней. Буду очень благодарна, если вы вспомните что-то, что может помочь.
Я решила больше ничего не предпринимать, пока не увижу Долана, и отправилась в мотель. Припарковалась перед его комнатой и постучала в дверь. Снаружи был слышан приглушенный шум включенного телевизора. Долан, видимо, не услышал стук, потому что не отозвался. Я подождала и попробовала снова. Ничего. Возможно, он был в душе, или где-нибудь еще.
Я прошла к офису и заглянула в дверь. Дежурная, молодая девушка, сидела на стуле, перелистывая журнал. Она жевала жвачку.
Я спросилаВы не видели мужчину из комнаты 130? Он должен ждать меня, но не открывает дверь.