Он откинулся в кресле и задумчиво посмотрел на меня.
Поскольку вы пришли сюда, я могу сделать заключение, что вы не прочь восстановить справедливость с помощью миссис Кеннон.
И вы не ошибаетесь
Но я хочу предупредить вас, что путь этот рискованный и незаконный.
Это меня не смущает. Ведь речь идет о деньгах, не так ли? Она получила страховую сумму?
Да. И к тому же после Кеннона у нее осталось еще около трехсот тысяч. И никаких других наследников.
Я немного подался вперед.
Отлично! Продолжайте!
Что если мы остановимся на ста тысячах? И поделим их так: семьдесят пять и двадцать пять.
Семьдесят пятьэто мне?
Он отрицательно покачал головой и смущенно, улыбнулся.
Семьдесят пятьмне, старик.
Вы что ж, считаете, что покалечили вас, а не меня?
К финансам это не имеет никакого отношения,возразил он, пожав плечами.А кто обратил внимание на некоторые обстоятельства, когда все сочли это обычным дорожным происшествием?
У вас есть еще что-нибудь?
Что именно?
Ну, скажем, свидетели, улики, доказательства?
Кое-что есть. Но их может оказаться недостаточно. Вот тогда-то и появитесь вы!
Я покачал головой.
Я появлюсь только в том случае, если получу шестьдесят! Вот мой ответ.
Пятьдесят,со вздохом проговорил он.
И тут я понял, что ему без меня не обойтись. Иначе он не стал бы привлекать меня к этому делу.
Шестьдесят,повторил я.Или не будем больше об этом. Вы не обратились бы ко мне, если б не нуждались.
Вы мне нужны так же, как зубная боль. Просто вы можете оказаться отличным психологическим катализатором, не в случае необходимости я вполне смогу обойтись и без вас.
В таком случае успеха вам, приятель!с насмешливой улыбкой проговорил я.
Считаете, что не справлюсь?
Разумеется! Вам необходим свидетель убийства. Который был без памяти, но временами приходил в себя. Это и будет основным пунктом вашего психологического воздействия. А никто, креме меня, не сможет дать таких показаний.
Ладно, не будем пока об этом. Что вы скажете насчет холодного пива?
Не откажусь.
Я вынудил его перейти к обороне, но мне и впредь нужко быть начеку, чтобы в удобный момент нанести удар. А удар я собирался нанести чувствительный.
Мы прошли в столовую. В уголке, отделенная холодильником и шкафом, находилась кухонная ниша. Он включил свет. В этой крохотной кухне умещались только раковина и газовая плита. Он открыл холодильник и достал две бутылки. В кухоньке не было окна и было очень душно.
В сущности,сказал я с подчеркнутым равнодушием,вы пускаетесь в эту авантюру, не имея на руках почти никаких козырей. Фактически вы основываетесь лишь на том, что он не был пьян.
Что заставляет вас так думать?
Иначе и быть не может.
Он посмотрел на меня без тени смущения.
Вы уверены, что я не располагаю больше никакими фактами?
Какими, например?
Не будем сейчас об этом.
Я схватил его левой рукой за грудь и, притянув к себе, наложил правую руку на его лицо.
Выкладывай все! И немедленно!
Он не проявил ни малейшего сопротивления, позволил притянуть себя, как кучу старого тряпья, но, оказавшись рядом со мной, словно взорвался. На меня со всех сторон посыпались оплеухи. Удары приходились по ушам, по кадыку, по челюсти Я даже не падалон держал меня на весу, а потом просто положил на иол, как старый матрац после выколачивания пыли. Меня тошнило, я не мог глубоко вздохнуть. Все тело было словно парализовано. Я попробовал повернуться, но не смог. На меня уставилась целая коллекция Пурвисов.
На вашем месте я бы не стал повторять подобные штучки,сказали они все разом. Их голоса доносились словно издалека.
Я попытался поглубже вдохнуть, но только закашлялся. Кухня кружилась у меня перед глазами, как лошади на манеже. Наконец мне удалось поглубже вдохнуть, но двигаться я еще не мог.
Тут мне показалось, что я слышу звонок, но я подумал, что это звенит у меня в ушах. Однако Пурвис быстро перешагнул через меня и вышел из кухонной ниши.
Не разговаривайте и не шевелитесь!приказал он и погасил свет.
Я оставался лежать в темноте, весь в поту.
Если бы мне удалось нанести ему хоть один удар, я бы сломал его пополам. А следующим ударом разбил на кусочки. Я сделал глупость, притянув его к себе. Но ничего, приду немного в себя, а там мы посмотрим.
Внезапно я услышал шаги в коридоре, затемголоса. К Пурвису кто-то пришел. Какой-то мужчина. Я слышал обрывки фраз.
Инспектор радиотелевизионной компании Вы жаловались на плохое качество изображения и скучные программы Но помехи от соседнего предприятия
Но у меня нет телевизора,ответил Пурвис.
Ах, так! В таком случае, прошу меня извинить!
Не за чтоначал Пурвис, но тут же словно захлебнулся, попытался кричать и в ту же минуту грузно упал на пол. Я застыл, забыв о собственной боли. Но в гостиной было тихо. Наконец я услышал чьи-то шаги, они направлялись в сторону столовой. Что-то заслонило свет, идущий из гостиной, и я понял, что он стоит в дверях. Видимо, о чем-то раздумывал. Я не мог его видеть, потому что лежал позади холодильника, но с ужасом думал, что он может заглянуть и в кухонную нишу. В этот момент я был совершенно беззащитен. Он спокойно мог проломить мне череп ударом ногис такой же легкостью, как раздавить лягушку.
Так прошло несколько мучительно долгих секунд. Наконец он повернулся, и я услышал, как он удаляется. Судя по всему, он прошел в спальню. Потом снова вернулся в гостиную. Я услышал, как он выдвигает ящики письменного стола. Зашуршали бумаги. Я с трудом сдерживал дыханиеоно вырывалось из моего больного горла с таким же свистом, как пар из старого радиатора.
Теперь я мог шевелиться, и мне удалось встать на четвереньки. Если он войдет, мне, по крайней мере, лучше встретить его стоя.
Он задвинул ящик, а потом опять послышались шаги. Судя по всему, он направлялся к выходной двери. Я бесшумно обошел шкаф. Теперь мне была видна большая часть гостиной. У дивана торчали ноги Пурвиса. Я продвинулся еще немного вперед и подобрался к двери. Выждав несколько секунд, решился выглянутьосторожно, одним глазом. Он стоял на пороге.
Я увидел его башмаки, потом ноги Взгляд мой поднимался все выше. Он стоял ко мне спиной и смотрел на лестницуприслушивался, не поднимается ли кто-нибудь. Шляпы на нем не было. Волосы короткие, стриженные «ежиком». Наконец он бесшумно вышел и закрыл за собой дверь. Лица его я так и не увидел.
Тихо вздохнув, я выпрямился и сразу же был вынужден опереться о холодильник. Вся моя одежда была мокрой от пота.
Неуверенными шагами я прошел в гостиную и взглянул на Пурвиса. Он лежал на спине, глаза были устремлены в потолок. Сломанная правая рука была неестественно вывернута. Он, вероятно, успел поднять ее, защищаясь, но удар был так силен, что сломал ему руку и проломил череп. Я стал искать глазами предмет, которым воспользовался убийца, но не увидел ничего подходящего. Видимо, он унес его с собой.
Вся эта трагедия разыгралась так быстро, что мне трудно было сразу догадаться о мотивах убийства. Ясно одно: мне нужно сматываться отсюда, и побыстрее. Если меня здесь застанут, будет очень трудно объяснить, что я делаю в квартире человека, которому только что проломили череп.
У меня хватило сообразительности обернуть руку носовым платком, прежде чем взяться за ручку двери. Лестница была пуста, коридор тоже. Я вытер ручку двери с наружной стороны и осторожно спустился вниз. В коридоре первого этажа, никого не было. Я слышал звуки телевизора, чей-то смех. Наконец я очутился на улице и, дрожа как осиновый лист, поскорее свернул за угол. Кажется, меня никто не видел. «А шофер такси?вдруг пронеслось у меня в голове.Он наверняка вспомнит, что подвозил меня к дому Пурвиса. Он, правда, почти меня не видел и не сможет точно описать». Это меня немного успокоило.
Я долго шел по ночной улице, но не встретил никого, кроме негритянки, которая даже не взглянула на меня. Наконец я вошел в полутемный бар и заказал пиво. Музыкальный автомат пищал какую-то мелодию. Сидя на табурете между толстой блондинкой, которая липла к своему спутнику, и худенькой рыжеволосой девицей, пьяной в стельку, я попытался разобраться в случившемся.