Вы не могли бы перед встречей с Дэвидом предварительно поговорить со мной? Скажем, в половине четвертого.
Думаю, смогу.
Поездка в графство Кент откладывалась. Нечего и думать съездить вначале в Кингскэт, потом успеть в Харроу... И все-таки какой-то шаг вперед. И наконец нашелся кто-то, кому действительно необходимо со мной встретиться. Естественно, я не имею в виду разные официальные учреждения.
Я, конечно, не хочу вмешиваться в чужие дела, вы понимаете, но в сложившейся ситуации...
Понимаю, мистер Хоторн. Вы руководите пансионом, верно?
Да.
Можно задать один вопрос? Меня немного удивило, что мальчик сейчас не дома.
Последовала пауза.
Да, конечно. Вчера мы отправили Дэвида домойно вечером он вернулся. Ну, здесь мы по крайней мере как-то постараемся его занять...
В его положении это самое лучшее. Значит, в половине четвертого?
На этом наш телефонный разговор закончился.
Распаковав прихваченный из дома чемодан, я сменил строгий темно-синий костюм на кремовый спортивного покроя, надел свежую рубашку, подобрал галстук в тони после этого счел себя готовым к звонку Джеку Моррису в Министерство обороны.
Его не оказалось на месте, но секретарша попросила:
Одну минуту, мистер Корд.
Куда-то сходив, она опять взяла трубку и куда холоднее сообщила:
Мистер Моррис хотел бы встретиться с вами как можно скорее.
Ну, он может угостить меня обедом. Спросите, где ему удобнее?
Она опять отошла.
Он говорит, что черта с два позволит себе появиться на людях с такой сомнительной личностью. Приезжайте в половине первого, и он уступит вам половину своего бутерброда с сыром.
Передайте, пускай он подавится своим бутербродом.
Все тем же холодным официальным тоном секретарша подытожила:
В половине первого, мистер Корд.
И я, и ее начальник знали, что в назначенное время я непременно буду.
Машину я оставил недалеко от Сент-Джонс-Вуд, там пересел в такси и поехал по Шансери-Лейн к банку, где вечно невозможно поставить машину. В своем сейфе я оставил книжку "Медвежонок Берти" и, немного подумав, взял оттуда один из своих пистолетовнебольшой аккуратный "маузер" 22 калибра. В следующий раз Макби будет более изобретательным, я не сомневался.
Затем я обошел множество книжных магазинов, пока не приобрел одном из них точно такой же экземпляр "Медвежонка". Как же глупо я себя чувствовал, приобретая старого знакомого да еще уговаривая продавщицу завернуть его получше. Потом я неторопливо зашагал к Министерству обороны.
Похоже, Министерству обороны принадлежит в Лондоне не меньше половины всех домов новой постройки. Здание, куда я вошел, было построено в тридцатые годы и, видимо, перешло к министерству еще во время войны. Глядя на необъятных размеров вестибюль и могучие каменные стены, казалось, что оно первоначально предназначалось для масонской ложи или какого-нибудь страхового общества.
В окошке в центре вестибюля я получил разовый пропуск и вместе с пожилым сопровождающим отправился по кремовым с зеленым коридорам.
С Джеком Моррисом мы знакомы с тех времен, когда я в чине капитана служил в этом же министерствеправда, в другом здании. Должность Джека была тогда довольно таинственнойне в смысле особой секретности, а потому, что он имел отношение сразу ко всем подразделениям контрразведки: службе "DI5", особому отделу, иностранному отделу и ко всем прочим подразделениям, занимавшимся контрразведкой и работой с населением. До этого он был в "МI5" и занимался внешним наблюдением, однако долго продержаться на такой работе невозможнокак только лицо такого сотрудника примелькается, его либо увольняют, либо переводят на бумажную работу.
Джек был невысоким, коренастым мужчиной лет шестидесяти, с приглаженными седыми прядями и рубленым лицом. На этом румяном фоне странно смотрелись очки в тонкой оправе. Когда я открыл дверь кабинета, он приветственно махнул рукой из-за заваленного бумагами стола.
Привет, бродягабери стул.
В кабинете поместились еще два свободных стола зеленого сукна, с закругленными углами. Я прихватил от одного из них какой-то допотопный стул, придвинул его ближе и осторожно сел.
Джек взял один из бутербродов, лежавших на столе, и пригласил меня присоединяться. Откусив от своего, он пробурчал:
Покажи-ка мне документы...
Какие? Права, на телефон, на плату за телевизор?
Он прожевал и проглотил кусок.
Сам знаешь, какие.
Я протянул ему разрешения на ношение оружия. Он мельком просмотрел выданное министерством, куда внимательнеевыданное в полиции. Затем поднял на меня глаза.
Наверно, я старею и глаза подводят. Не вижу я никакого "вальтера" калибром 9 мм.
Я пожал плечами.
У меня такого нет.
Он усмехнулся.
Ну вот, ты сам признаешь. Наверное, жаль было выбрасывать его в водосточный колодец?
Он снова усмехнулся и откусил от бутерброда.
Если ты знаешь, что пистолет был мой, придется попросить включить его в одно из этих разрешений, сказал я.
Да, такой пистолет недавно нашли в Аррасе. Французские коллеги обратились в Скотленд-Ярд с просьбой установить его владельца и при этом намекали на тебя. Как тебе это нравится?
Да, контакт с Джеком оказался очень полезным. А он продолжал:
То, что пистолет твой, не доказанопока.
Приятно слышать. Хоть ничего иного я и не ожидал, никогда и ни в чем нельзя быть уверенным абсолютно.
Джек встал из-за стола, потянулся и крякнул от удовольствия. Одет он был довольно просто и отнюдь не модно: костюм в мелкую клетку, рубашка в ромбик, коричневые башмаки и клубный галстукпонятия не имею, какого клуба.
Я знаю, почему ты разъезжал по Франции с оружием без разрешения, он ткнул в мою сторону бутербродом с ветчиной. Во Франции твои разрешенияпустые бумажки, а получить французские тебе слабо. Поэтому ты прихватил с собой пистолет, по которому не установишь его владельца. Я тебя даже не спрашиваю, где ты его достал, чтобы тебе не врать напрасно. Однако...
Все происходило не у нас.
Он пристально взглянул на меня и кивнул.
Существенное замечание. Но во Франции все газеты называют тебя владельцем найденного пистолета, то же самое могли бы написать и наши, не будь у нас закона об ответственности за клевету. Насколько я знаю, никто из здешних репортеров не догадался поинтересоваться твоим разрешением на ношение оружия. Мы такой информации не дадим, я постарался добиться того же от полиции. Но множество людей об этом знаетхотя бы в твоем тире, например. Как только эти сведения появятся в газетах, нас спросят, почему мы выдаем разрешения на ношение оружия людям, которые отправляются потом во Франции изображают из себя Джеймсов Бондов, незаконно используя "вальтер". Ты представляешь ситуацию, бродяга?
Почему ты все время называешь меня бродягой?
Джек задумался.
Привычка... Обычно я так называю только тех, кто мне симпатичен. Он снова сел за стол и занялся бумагами. Когда в последний раз мы тебя приглашали поработать телохранителем?
Когда приезжали ливийцы по нефтяному соглашению.
Значит, прошлой осенью. И в обмен на не слишком сложную работу ты получил разрешение на целый арсенал. Зачем тебе все эти пистолеты? И разрешения на них?
Окна в кабинете были закрыты наглухо, в перегретом пыльном воздухе тянуло дымом трубочного табака. Это дух государственной службы. Воздух этот явно готовится на каком-то секретном заводе под Лондоном и потом подается по трубам во все правительственные здания. Обратите в метро внимание на трубы, проходящие по подземным тоннелям. Этот воздух полезен. Достаточно им подышать, и вы перестанете сердиться или жалетьвсе вам станет одинаково безразличным. В этом воздухе вы никогда не покинете этот светпросто будете выцветать, словно надпись чернилами на позабытой всеми папке для бумаг.
Я глубоко вдохнул, ощущая знакомый упоительный аромат, и медленно выдохнул. Мне нечего было ответить, так что я только молча пожал плечами.
Джек отхлебнул кофе из массивной фаянсовой чашки и откинулся на спинку кресла.
Зачем тебе эти заграничные вояжи, бродяга? Ты неплохо зарабатываешь консультациями по безопасности, верно? Так не лучше ими и ограничиться?