То есть ты встретился с ним.
Я с ним не встретился!воскликнул Сэндз.Я ждал его в отеле после концерта. Он не пришел.
Передумал?
Нет. Он не передумал. Ему помешали прийти. Примерно в четыре часа утра его сбила машина всего в квартале от моего отеля. Он умер на месте.
Двое в одну ночь.
Да.
Ну, едва ли кто сможет связать тебя и с этой смертью, не так ли?
Держу пари, они смогут.
Как?
Не знаю. Но если б они не рассчитывали на это, то не убили бы его.
Они? Что за «они», Джонни?
Если б я знал!вздохнул Сэндз.
Квист стряхнул пепел. На его губах заиграла легкая улыбка.
Не хочешь ли ты прилечь на кушетку? Чувство вины за два убийства, которых ты не совершал, требует вмешательства психоаналитика. Излей свою душу доктору Квисту.
Прекрати,огрызнулся Сэндз.
Если ты будешь молчать, Джонни, я лучше пойду спать.
Сэндз подскочил к бару. Наполнил бокал. Зажег очередную сигарету.
Это началось пять лет тому назад. Девушка покончила с собой.
Каким образом?
Таблетки. Спиртное. И сделала она это в моем доме в Беверли-Хиллз,щека Джонни дернулась. Он отвернулся от Квиста.
Обычно все, что с тобой происходит, становится достоянием прессы. Почему я ничего об этом не слышал?
В этом-то все и дело,Джонни подошел к дверям, ведущим на балкон с видом на реку.Ее звали Беверли Трент. Во всяком случае, такой она выбрала себе псевдоним. Какие формы! Чудо, а не женщина.
Обитательница твоего гарема?
Ну, можно сказать, что да.
Можно сказать или так оно и было?
Было, было! Я-то ее не любил. А Беверли хотела, чтобы я остался с ней навсегда. Она быстро наскучила мне. Я велел ей убираться и больше не приходить. Она устраивала истерики, звонила посреди ночи, проникала в студии, где я работал, в рестораны, где я ел. Устраивала жуткие сцены. Наконец она оказалась на вечеринке, на которую ее никто не приглашал, и покончила с собой в моей постели.
Без твоей помощи?
Сукин ты сын,процедил Джонни.
Называй меня как хочешь, если это поможет тебе выговориться.Сигара Квиста потухла. Нахмурившись, он положил ее в пепельницу.
Я устроил вечеринку,продолжал Джонни.Экспромтом. Кто-то сказал, что шампанское нельзя считать алкогольным напитком, это, мол, просто шипучая вода, и его можно пить, сколько влезет. Я предложил выяснить, кто сможет выпить больше всех, и назначил приз тому, кто дольше других продержится на ногах: тысячу долларов, чтобы сыграть в рулетку в Лас-Вегасе. Примерно двадцать мужчин и женщин вызвались участвовать в этом конкурсе. Шампанское ставил я. Действовало лишь одно правило: каждый выпивал свой бокал, прежде чем все наполняли их вновь. Некоторые очень быстро выбыли из игры,Джонни хихикнул, вспомнив что-то забавное.Все шло нормально, но тут появилась Беверли. Она где-то накурилась марихуаны и сразу стала вопить, негодуя, что ее не пригласили. Выставить ее мне не удалось. Чтобы побыстрее отделаться от нее, я добавил в шампанское добрую порцию бренди. После двух бокалов она, пошатываясь, вышла из комнаты. Я подумал, что се потянуло в туалет, но она не вернулась, и я облегченно вздохнул. Пьянка затянулась далеко за полночь. Наконец па ногах осталась одна девчушка, игравшая в каком-то телесериале. Я дал ей новенькую хрустящую ассигнацию в тысячу долларов, посадил в такси и отправил домой. Устал ужасно. Поднявшись в спальню, я увидел, что Беверли, совершенно голая, лежит на моей кровати. Решил, что она отключилась. Ее одежда валялась на стульях и на полу. На ночном столике стоял пустой флакончик из-под снотворного. Подойдя к кровати, я нашел под головой Беверли записку. «Для меня это единственный способ навсегда остаться в твоей жизни». Тут я испугался. Попытался прощупать пульс. Безрезультатно. Она умерла. Во флакончике было пятьдесят таблеток. Одному богу известно, сколько она приняла. Судебный эксперт потом сказал, что такой дозы хватило бы, чтобы убить лошадь.
Судебный эксперт? Ты обратился в полицию?спросил Квист.
О боже, дружище, если бы все было так просто. Я как раз закончил картину. Помнишь, «Тропою славы»? Сыграл, в ней католического священника. В тот фильм я вложил миллион долларов. На пороге старости мне хотелось создать себе новый образ: доброго, приветливого Джонни Сэндза. Я представил себе газетные заголовки: «Оргия в доме Джонни Сэндза», «Женщина-самоубийца», «Бывшая подруга» и так далее, и так далее. Отличная реклама для католического священника, для моего нового образа. Крошка Беверли действительно могла войти в мою жизнь и остаться в ней навсегда.
Поэтому я предпринял меры, чтобы обезопасить себя. У меня были друзья, которым я мог доверять (их благосостояние в немалой степени зависело от меня): Луи Сэйбол, мой голливудский агент, получавший комиссионные с каждой моей картины, и Макс Либман, адвокат, ведущий мои дела вне шоу-бизнеса. Они приехали, и мы попытались найти выход из создавшегося положения. Нам казалось, что мы его нашли. Мы кое-как одели Беверли и выволокли ее к машине. Со стороны могло показаться, что мы помогаем идти пьяной женщине. Мы отвезли Беверли в Лос-Анджелес, в ее квартиру. Время было раннее, пять утра, никто не встретился на пути. Дверь мы открыли ее ключом, уложили тело на кровать, оставили на столике пустой флакон из-под снотворного.
Ее нашли через день или два. Полиция объявила, что Беверли Трент покончила жизнь самоубийством. Да так оно, собственно, и было. Никто не заявил, что видел, как мы перевозили Беверли из моего дома в ее квартиру, да если бы и видел, мы бы выкрутились: перепила, мол, на вечеринке. Ко мне приходил полицейский. Кто-то все-таки вспомнил, что она была у меня в гостях. Я сказал ему, что до прихода ко мне Беверли накурилась марихуаны, а потом куда-то исчезла. Полицейский прекрасно понял, какой вред нанесет мне причастность к этому делу. Тем более, что никакого преступления я не совершал.
Ты заплатил ему?поинтересовался Квист.
Я ему кое в чем помог,без тени смущения ответил Джонни.
И что дальше?
Прошел год. А потом мне позвонил незнакомый мужчина. Он знал всеот А до Я. Даже о записке, которую видели только я, Луи, Макс и умершая Беверли. Но, как оказалось, еще и этот мужчина.
Шантаж?
Совершенно верно. По сто тысяч долларов ежегодно. Я платил в течение двух лет.
Однако!
Джонни печально покачал головой.
Именно так, дружище. И тогда я встал перед выбором,то ли послать этого шутника к черту и пойти на публичный скандал, то ли до конца жизни изображать из себя дойную корову. Вот почему я ушел со сцены.
Ты отказался платить?
Наотрез.
Но скандала не было?
Пока нет,Джонни помрачнел.
И ты так и не знаешь, кто он такой?
Нет.
Как ты ему платил?
Наличными. Поверишь ли, но я оставлял деньги в верхнем ящике стола в моем доме. Он забирал их, когда там никого не было. Я пытался выследить его, но у меня ничего не получилось. Деньги лежали неделями, потом я сдавался, и он преспокойно забирал их. Вот так я покинул сцену.
Дрожащей рукой Джонни вдавил окурок в пепельницу и вновь закурил.
А потом меня попросили выступить на благотворительном вечере Фонда борьбы с респираторными заболеваниями,усталые глаза Джонни ярко блеснули.Ты можешь представить, Джулиан, что значит для меня отказ от дела всей жизни. О боже, как я люблю петь! И я еще пою, отлично пою. Это не самореклама. Я знаю, что говорю. Я начал мечтать о «Мэдисон Сквер Гарден», Это будет праздник! Я снова почувствую себя молодым. И я бросил пить и курить, регулярно Занимался в спортивном зале.
А потом позвонил шантажист.
Джонни кивнул:
Он потребовал, чтобы я отказался от участия в благотворительном вечере. Я послал его куда подальше. Я собирался пегь бесплатно, хотел помочь больным людям. Даже если бы он устроил скандал, это не отпугнуло бы зрителей. «Ты еще пожалеешь»,предупреждал он, но я стоял на своем. Я ждал, что он обратится в какую-нибудь газету, но пресса молчала. Затем, когда в самолете объявили, что на борту бомба, я чуть не умер от страха, Джулиан. Я знал, что она положена для меня.
Но бомбы не оказалось.
Совершенно верно. Ложная тревога понадобилась для того, чтобы я опоздал на концерт.
Это возможно.
Джонни оперся о спинку кресла.
Мы вернулись в Чикаго.