- Черт побери! Что за психоз, Тина? Это всего-навсего кот. Забрался в машину, когда мы грузились. Он тоже любит кататься. Верно, Том?
Из темноты послышался приглушенный голос Тины:
- Тебе понравилось бы сидеть взаперти с покойником и котом? Я этих тварей не переношу. При виде их у меня по спине мурашки бегают. Омерзительные твари.
Я сказал:
- Он не собирается доводить тебя до мурашек. Не правда ли, Томми? Пойдем, мой мальчик, я отвезу тебя домой.
Я почесал кота за ушком. Не скажу, что коты относятся к числу моих любимцев - Тома мы держим только ради детей, им полезно общаться с домашними животными, а собака слишком шумное существо для дома писателя. Тем не менее из всей семьи Том отдает мне явное предпочтение. Возможно, у нас родственные души. Сейчас он удовлетворенно и мелодично мурлыкал.
Тина с немалыми трудностями переместилась к дверце. Высоты брезентовой крыши было недостаточно, чтобы выпрямиться во весь рост, а передвигаться на локтях и коленях в вечернем платье непросто.
- Что ты собираешься с ним делать? - раздраженно спросила Тина.
- Отвезу домой, - ответил я, - раз уж тебе не нравится его общество.
- Домой!? Ты спятил! Разве нельзя просто
- Бросить его в пяти милях от дома? Бедное животное не способно отыскать даже блюдце с молоком, если поставить его в другом конце комнаты. Его задавят на дороге, а дети будут переживать.
Она крикнула:
- Ты превратился в сентиментального кретина! Я категорически запрещаю
Я ухмыльнулся:
- Запрещать, детка, твое право. - Опустив дверцу, я зафиксировал ее цепью, сел в кабину и поехал обратно в город.
Внезапно на душе у меня стало легко и спокойно. Я преодолел психологический барьер. Я возвращался домой с трупом в кузове с единственной целью доставить обратно никчемного кота. Но именно такой бессмысленный, опасный и сумасбродный поступок и был необходим, чтобы вывести меня из почти невменяемого состояния. Протянув руку, я чесал Тому брюшко, и в знак признательности это нелепое существо перевернулось на спинку, подняв кверху все четыре лапки. Вряд ли ему было известно, что в отличие от собак представители гордой кошачьей породы весьма сдержанны в проявлении чувств.
В одном квартале от дома я приоткрыл дверцу и осторожно опустил кота на землю. Бессмысленная на первый взгляд езда туда и обратно не была пустой тратой времени. Возникшие передо мной проблемы стали теперь куда отчетливее. Я снова тронулся в путь, но уже в другом направлении и больше не плелся, а ехал на большой скорости, не заглядывая все время в зеркальце заднего вида. Нас могли остановить, но я перестал беспокоиться о том, чего нельзя избежать.
XIII
На последнем, самом крутом отрезке дороги, ведущей к штольне, я перешел на первую передачу, но даже тогда мог двигаться вверх лишь с черепашьей скоростью.
Я затормозил перед входом в подземную галерею, остановив машину на небольшой ровной площадке. Все существовавшие здесь ранее строения были снесены, когда работы под землей прекратились.
Фары освещали лишенный растительности холм и зияющую в его склоне дыру, обрамленную черными полусгнившими бревнами крепления.
Это было самое подходящее место для того, что мы намеревались там оставить.
Выключив фары, я достал карманный фонарик и подошел к задней дверце. Я услышал шорох, потом брезентовая дверца приподнялась, и Тина перебросила ноги через бортик кузова. Зацепившись острым каблуком за подол, она никак не могла освободиться, пока я не помог ей. Встав обеими ногами на землю, она откинулась назад и затянутой в перчатку рукой ударила меня по скуле. Хотя она стала старше на пятнадцать лет, жаловаться на недостаток физических сил ей, судя по всему, не приходилось.
- Думаешь, это шутки! - задыхаясь от ярости, крикнула она. - Сидишь на мягком сиденье и гонишь по кочкам, не думая обо мне. И радостно гогочешь, как последний дебил. Я научу тебя - Она снова занесла руку для удара.
Я отступил на шаг и поспешно произнес:
- Извини, Тина. Мне следовало пересадить тебя в кабину, как только мы выбрались из города. Но голова у меня была занята другим.
Несколько секунд она злобно смотрела на меня. Потом сняла шляпку с вуалью, которая от тряски съехала на затылок, и бросила ее в кузов.
- Наглый лжец! Я знаю, о чем ты думал. Мол, Тина слишком возомнила о себе. Я поставлю ее на место, укажу этой шлюхе в мехах, корчащей светскую даму, кто здесь хозяин! Проучу ее, чтобы ее любовники больше не смели поднимать на меня руку и сама она надолго запомнила, как подставлять невинных людей! Пусть потрясется, как коктейль в шейкере, превратится в яичницу-болтунью! - Тина глубоко вздохнула, сняла меховую накидку и положила ее под брезент. Потом, как обычно поступают женщины в подобных ситуациях, поправила юбку. Наконец, рассмеявшись, она сменила гнев на милость: - Ладно, я больше не сержусь. Где мы?
Я потер скулу. Неправда, будто я сознательно пытался сделать ее поездку невыносимой, однако, признаюсь, мысль о том, что на каждой рытвине, на каждом ухабе ее заднице изрядно достается, не огорчала меня.
- Если ты узнаешь, что мы в горах Ортиц или в Серрилос-хиллз, это тебе что-нибудь скажет? Раньше ты о них слышала? Мы в двадцати пяти милях к юго-востоку от Санта-Фе, - сказал я.
- Что это за место?
- Заброшенная шахта, - ответил я. - Штольня уходит в глубь горы, не знаю, правда, на какое расстояние. Я натолкнулся на нее, когда пару лет назад собирал материал для статьи. Первая золотая лихорадка в Северной Америке началась именно в этой части штата Нью-Мексико. С тех пор тысячи людей копались в этих горах. Я сделал снимки почти всех заброшенных шахт. Их здесь сотни, но до этого рудника добраться, пожалуй, труднее, чем до остальных. Раньше чем через пять лет здесь никто не появится. Я опасался, что сюда можно проехать только на джипе, но последние недели было сухо, и я решил попробовать.
- Понятно. - Глянув на горы, силуэт которых на фоне звездного неба напоминал зубья пилы, Тина вздрогнула. Натянув длинные перчатки, она прижала руки к груди, защищаясь от холода. - Приступим к делу.
- У войны есть и свои плюсы, - сказал я, - трупы можно не прятать
На обратном пути первые несколько миль мы ехали молча. Повернув к себе зеркало заднего вида, Тина в тусклом свете приборного щитка удаляла расческой пыль и паутину с волос. Вскоре я услышал ее негромкий смех.
- Что тебя так позабавило? - поинтересовался я.
- Мак так и сказал: он сообразит, что делать. Мне ее слова не показались забавными.
- Я тронут его доверием. Когда это было сказано?
- Мы не ожидали, что так быстро установим с тобой контакт и легко договоримся. Я запрашивала у него инструкции по междугородному телефону. Потому-то меня и не было в твоем кабинете, когда ты вошел. А кроме того, мне пришлось надеть куртку Херреры и взять ее машину, чтобы съездить в мотель за ее вещами.
- Что еще сказал Мак?
Она улыбнулась:
- Еще он сказал, что ты давно живешь в этих местах и наверняка знаешь, где лучше выкопать могилу.
Я сказал:
- Пусть он сам попробует рыть могилы в наших краях. Копать глину здесь труднее, чем дробить камень. Только поэтому я выбрал готовую дыру. Между прочим, как вам удается объяснять убийства в мирное время?
Она засмеялась:
- Ты называешь это мирным временем? Какую красивую и безмятежную жизнь вы ведете здесь на западе! Заткнули уши ватой, а глаза зашорили! - Она взяла с колен сумочку и, сунув туда руку, достала маленькую карточку: - Мы нашли ее в вещах Херреры. Она лишь подтверждает то, что нам было известно, и я сохранила ее с единственной целью показать тебе. Останови машину, дорогой. Пора поговорить.
XIV
Карточка, выданная женщине по кличке Долорес, представляла собой удостоверение личности с кратким описанием внешности владелицы и отпечатками пальцев. В ней содержалось требование оказывать ей всемерную поддержку, в которой она может нуждаться при выполнении специальных заданий. Характер заданий карточка не раскрывала. Я вернул ее Тине:
- Ну?
Тина удивленно глянула на меня:
- Ах, да! Я забыла, что с этим противником ты не сражался. В те годы они были нашими благородными друзьями и союзниками. А видел ты обычный членский билет участника боевой группы. Это группы настоящих, практических действий, а не какие-то теоретические кружки, в которых заседают интеллектуалы, попивая чаек, рассуждая о Марксе и чувствуя себя при этом ужасно р-р-революционными! Нет, это не обычный билет, беру свои слова обратно. Это билет участника весьма особой группы. Членов в подобной группе немного, не больше, чем таких, как мы. И квалификация у них та же. - Она бросила на меня быстрый взгляд: - Ты понимаешь, о чем я говорю?