Андрей подумал, что их с Богданом тоже ожидает выволочка! Отец, конечно, не бьет их, но анафеме придаст, не поскупится! Мальчик отложил математику и принялся за следующий предмет. Тут в класс вошла Дашка Шестакова, вошла и тихо опустилась на свое место. Андрей взглянул на нее, но она тут же отвернулась. Мальчик подумал, что ей тоже стоит позаботиться о домашней работе, но решил не соватьсяДашка его теперь на дух не переносит! Интересно, кто-нибудь из ребят знает, что Шестакову собирались искать? Андрей тайком всмотрелся в лица одноклассников, но не увидел в них ничего особенногоможет быть, никто и не знает об этом!
Мишка прервал его наблюдения :
Я вот оглядываюсь на вчерашний день и, кажется, не так уж умно и здорово было сжигать чучело. Андрей повернулся к нему и мальчики обменялись понимающими взглядами. Дааа, кивнул сам себе Герасимов, опосля всегда так!
Андрей не ответил. Честно говоря, он и сам дивился, как смог вычудить такое! Да, конечно, он сжег чучело и сподобился на татуировку в хмельной горячке, это не снимает вину, но хотя бы немного оправдывает придурь! Но жевал лезвие и украл одежду Магдалины он в трезвом уме! Никогда бы Андрей не подумал, что способен на такое. И что еще ему от себя ожидать?
Все оставшееся время до окончания уроков Андрей был не разговорчив. Саднило язык и небо, беспрестанно хотелось пить, да и просто не было настроения. Грудь свербило все время! Андрей старался не расчесывать воспаленную кожу, только тихонько поглаживал ее ладонью, чтобы унять зуд, но за день пару раз забывался и сильно скреб ногтямиот этого только пуще жгло ! Мальчик пообещал себе раздобыть какую-нибудь мазь, чтобы сладить с воспалением. Неприятно довлела мысль о предстоящем суда в кабинете директора. Андрей не знал, что его ждет, но понималвстреча не сулит ничего хорошего. По рассказам Герасимова, эти мероприятия происходят так: собирается орда учителей, высказывают свое недовольство, учеников никто особо не слушает, только выливают на тебя ушат грязи, придумывают наказание, потомпо домам! Хотя, Андрей поймал себя на том, что не так уж и страшит его этот суд. Даже немного интересно! Но в целом тяжело и тревожно. Однако, эти чувства сопровождают его вот уже несколько дней, так что, может быть, суд и не при чем. И волнение какое-то новое, не то, что мальчик привык ощущать прежде! Раньше он тревожился об оценках, о том, как пройдет день, одобрит ли отец его поступки, что подумают о нем дома и в школе, опрятно ли он выглядит, в порядке ли волосы и не пора ли подстричься, в каком настроении будут Курицын или Юлия Борисовна, возьмут ли на выставку его работы в художественной школе, не кончается ли лекарство в ингаляторе и множество других, ненужных мелочей. Теперь они не имеют значения. Все эти безделицы не трогают ни сердца, ни мыслей, они забыты, как старые игрушки, словно Андрей их уже перерос! Сейчас беспокойство иное! Это даже не беспокойство или волнение, а что-то свербящее, грызущее, грубое, новое, горячее, смешное и страшное, певучее, пылкое, мятежное, сладострастное Это именно то, что толкнуло его на бредни Неповиновение! Бунт!
Впрочем, все эти чувства были сумбурны, смяты, неоформлены и Андрей лишь маялся от их неповоротливый игры. Настроение стало мрачнее, когда ребята прибыли к кабинету директора. Богдан заметил, что глаза брата странно поблескивают, но на вопросы Андрей не отвечал, буркнул лишь:
Осточертело это постылое место! сложил руки на груди, оперся на стену и уставился в пол.
Пожаловал Курицын с родней. Его папа был крупным расслабленным мужчиной, всегда с полуприкрытыми веками и ленным выражением лица. Зато мама была милейшей женщиной! Завидев ее, Андрей потупил взор и отвернулся, чтобы не здороваться. Впервые за эти несколько дней его неприятно кольнул стыд, хотя этот укол быстро растворился в грудной чесотке и исчез после легкого поглаживания. Размеренной поступью прибыл отец. Он беседовал с классным руководителем и пока не проявлял признаков сердитости. Вслед за Татьяной Михайловной семенил Аникин, он выглядел запуганным, но все же обменялся нахальной ухмылкой с Курицыным. Последними пришли дед и бабушка Герасимова. Мишка встретил их у школьного крыльца и проводил к кабинету. Дед что-то отрывисто сказал Мишке, тот сглотнул и затравлено заозирался. Наконец, всех пригласили войти.
Кабинет директора был просторным, но тусклым. Всюду царил коричневый цвет: деревянные панели, шкафчики, столы, ковер, рамки для картин, даже настольная лампа! Более унылой обстановки, представить трудно, хотя, она подходила для суда как нельзя лучше. Из учителей были Татьяна Михайловна, Могила и Елена Сергеевнав зеленом платье , как в первый день, и легкой кофточке поверхБогдан поспешил спрятать взгляд. В углу кабинета Юлия Борисовна и школьный охранник что-то сосредоточенно высматривали на экране компьютера. Во главе длинного стола восседал Олег Дмитриевичдиректортолстый дядечка с залысиной, подслеповатый, медлительный простофиля. Он встал, приветствуя вошедших, и жестом предложил всем рассаживаться. Андрей, Богдан и Мишка уселись по одну сторону стола, Курицын со свитойпо другую.
Благодарю всех за то, что пришли! Итак, на повестке дня драка. без промедления начал Олег Дмитриевич. Я немного осведомлен о ситуации и, если не ошибаюсь, дело было так: на уроке Магдалины Лаврентьевны Андрей плюнул кровью в Никиту Курицына, после чего убежал в туалет младших классов, смыл в унитаз телефон Курицына, что привело к драке. Так?
Нет! заявил Андрей. Все уставились на него. Это было после урока Магдалины Лаврентьевны.
Директор вопросительно глянул на Могилу, та промолчала, тогда он сказал:
Хорошо, после урока. Против остального возражений нет? Нет. Тогда давайте выслушаем стороны, пусть мальчики выскажутся!
Да о чем тут болтать! возмутился Курицын. Этот псих порезал себе язык, угробил мой телефон, потом втянул меня в драку! Меня вообще не нужно было вызывать к директору, я ни в чем не виноват!
Я тоже! встрепенулся Аникин. Я хотел вступиться за друга, потому что втроем на одного нельзя! Это Богдан накинулся на меня и вынудил драться! Татьяна Михайловна бросила на сына негодующий взгляд и тот замолк.
Но я вижу, что Богдану сильно досталось, а у тебя лишь царапины, продолжал директор.
Потому что он доходяга!
Но если ты, Максим, хотел только вступиться за друга, зачем же побил Богдана? Тем более если понимал, что он слабее?
Это не значит, что он прав!
Подождите! отчеканил Олег Дмитриевич. Давайте разберем все по порядку. Андрей, ты был зачинщиком потасовки?
Андрей кивнул.
Откуда у тебя взялся телефон Никиты?
Я вытащил его у Никитки из кармана на перемене, открыто заявил Андрей. Курицын подпрыгнул на месте и начал тыкать пальцем в Андрея:
Ну вот! Ну вот!
Спокойно! призвал Олег Дмитриевич. Андрей, зачем ты утопил телефон?
Андрей пожал плечами:
Курицын слишком сильно хвастался им. Слишком сильно задавался!
Церковная мышь, да тебя жаба задушила! Он завидовал мне, потому что сам только хлебом питался!
Отец Иоанн посуровел от этого заявления, но не высказался.
Никита, успокойся! повысил голос директор. Андрей, что ты можешь еще добавить?
Андрей откинулся на стуле, на его лице заиграла довольная улыбка заправского сутяги, он посмотрел на директора и произнес:
Курицын дал вполне исчерпывающий ответ! Андрей подался вперед. Я гнусный дрянной человек, в моей природе поступать именно так!
Хм. Олег Дмитриевич слегка смутился от нахальства ученика. То есть ты не отрицаешь? Ты взял телефон из зависти?
Да бог с ним с телефоном, Олег Дмитриевич! Вы посмотрите, как мы живем: сплошь мелкая возня и непонимание! Люди находят общий язык, только если дело касается низших потребностей! Мы впадаем в экстаз, если рядом кто-то ловко владеет мячом; зовем себя духовными созданиями, но орем, как обезьяны, при виде футбольного мяча! Забывается культура, искусство, нравственность, царит технократия и упадок личности! Прогресс ушел далеко вперед, а душа от начала времен топчется на месте
Богдан ткнул брата локтем:
Замолчи! шепнул он Андрею.