Это можно устроить, причем без привлечения следственных органов: пусть ваш главный врач устроит вам очную ставку. В конце концов, такие проблемы обычно решаются в коллективе, если, конечно, не имело место физическое насилие
Насилие?! Алла Гурьевна, вы серьезно?
Владимир Всеволодович, если бы я верила в эту информацию, то не пришла бы к вам, но я хочу, чтобы вы понимали всю серьезность положения.
Вы сказали, есть два свидетеля. Кто второй?
Анна Капустина. Ее вы тоже не знаете?
Ну почему же, знаю: эта медсестра действительно работала у меня и была уволена.
За что вы ее уволили?
Это не имеет значения.
Имеет. Так за что?
За халатность.
А поподробнее?
Хорошо. Капустина едва не убила пациентку, по ошибке закачав ей в капельницу два несовместимых препарата, и только счастливая случайность спасла больную от смерти. Так достаточно подробно?
Достаточно, только вот, по моим сведениям, Капустина написала заявление по собственному.
Естественно, я не стал портить ей будущее и позволил уволиться.
Есть кто-то, кто может подтвердить ваши слова?
Разумеется лечащий врач пациентки, которая чуть не отправилась на тот свет: если бы не его внимательность, так бы и произошло!
Получается, у Капустиной на вас зуб?
По-моему, она должна быть мне благодарна!
Возможно, она так не считает? Вы правы в одном: свидетели нуждаются в тщательной проверке. Одно дело, когда они общаются со следователем, и совсем другое когда им будет грозить очная ставка с вами. Смогут ли они лгать, глядя вам в глаза?
А если смогут?
Тогда будем думать, однако, если женщины врут, каков мотив? Допустим, Капустина мечтает отомстить, но как же Мутко, у нее-то какие причины?
Только та, что она работает у Тактарова.
Вы намекаете на вашу с ним давнюю вражду? задумчиво потерла подбородок Алла. Думаете, он может быть заинтересован в том, чтобы вам насолить?
Я считаю, все серьезнее, вздохнул Мономах.
В смысле?
Главврач сообщила мне, что с бывшего главного Муратова сняты обвинения во взяточничестве и хищении государственных и благотворительных средств, а Тактаров, как известно, являлся его правой рукой.
Муратов что, возвращается?!
Нет, слава богу, но
Понятно. Как это повлияет на вас?
Пока никак. Во всяком случае, я на это надеюсь, а что будет потом кто же может сказать? Но дело не в этом, Алла Гурьевна!
Я очень хорошо вас понимаю, Владимир Всеволодович, кивнула Алла. Ужасно, когда преступник уходит от наказания. Еще ужаснее, когда тебе кажется, что ты сделал все для того, чтобы он отправился на нары, и прокурору остается лишь зачитать обвинение, но злодей, как мокрая рыба, выскальзывает из рук правосудия!
У вас такое случалось?
И не раз. К счастью, чаще мы добиваемся успеха, но бывает и так. Я вам сочувствую: тяжело столкнуться с несправедливостью, но жизнь редко нас балует обычно подсовывает сомнительные сюрпризы! Однако не стоит отчаиваться: в конце концов, кто такой этот Муратов вор и негодяй, верно? Рано или поздно жизнь его накажет!
А если нет? спросил Мономах, глядя Алле в глаза. Что, если он станет осторожнее, наученный горьким опытом?
Знаете, я раньше часто задумывалась об этой проблеме, мучилась сомнениями, задавалась вопросами А потом перестала.
Почему?
Потому что поняла, что такие люди сами отлично понимают, что поступают неправильно. Они все время боятся, что кто-то узнает об их преступлениях, поэтому никогда и ни с кем не могут быть до конца откровенными, не имеют права расслабиться и всегда ожидают, что их поймают. Это ли не наказание?
Ну, в случае Муратова, может, оно и так, нехотя согласился Мономах, снова переводя взгляд на озеро, у кромки которого резвился Жук: сам себя развлекая, он ронял палку в воду и, поднимая тучи брызг, прыгал за ней. По крайней мере, он никого не убивал. А вот как быть с теми, кто отнимал жизни?
Вы сейчас о ком-то конкретном говорите? спросила Алла. Например, об убитой медсестре?
И о ней в том числе. Вы думаете, что таких тоже можно оставить «мучиться» на свободе?
Нет, такие должны сидеть в тюрьме, и каждый человек, работающий в системе правосудия, обязан делать все, чтобы этого добиться. Беда в том, что никто не всесилен, Владимир Всеволодович! Вот вы можете спасти любого пациента?
К моей большой удаче, Алла Гурьевна, в моем деле речь редко идет о спасении жизни, ведь чаще приходится оперировать плановых больных!
Хорошо, давайте я перефразирую: вы всегда можете поставить человека на ноги после травмы или тяжелой болезни?
Нет, конечно, ведь я не бог Хотя Гурнов считает, что все хирурги болеют звездной болезнью, но опыт расставляет все по своим местам: мы учимся принимать неизбежное.
Вот и мы тоже, со вздохом сказала Алла. Не всегда все зависит от нас, хоть мы и стараемся себя в этом убедить! К примеру, сейчас я занимаюсь делом одного онколога
Он кого-то убил?
Она, поправила Алла. Это женщина. И нет, она никого не убивала. Это ее преследует неизвестный, и она напугана, растеряна Но я упомянула ее не поэтому, а потому, что ее профессия связана с большим количеством разочарований. Я права?
Я никогда не понимал, почему люди идут в эту область медицины, качая головой, ответил Мономах. Слишком высокий уровень смертности, а человеческий геном изучен так мало, что ожидать больших прорывов в ближайшем будущем не приходится!
И все же они работают, не позволяя неудачам вогнать себя в тоску. Не бросают все к чертовой матери, а продолжают кропотливо делать свое дело в надежде на то, что для кого-то их усилия окажутся не напрасными!
Поэтому еще более странно, что кто-то желает ей зла, заметил Мономах. Может, она кого-то не спасла? Родственники пациентов обычно склонны винить врачей Это, в сущности, понятно, ведь кого-то обвинить надо, а до бога далеко, да и верят в него не все!
Я как раз хотела с вами кое о чем посоветоваться. Скажите, насколько разборчивым может быть врач при выборе пациентов?
Что, у кого-то есть выбор? усмехнулся Мономах. Видимо, ваша онколог работает в частной медицине!
В точку, Владимир Всеволодович!
Ну, тогда Понимаете, я не специалист в онкологии, но есть области, в которых подбор «правильных» пациентов действительно имеет значение. К примеру, когда речь идет о различных экспериментальных методах лечения.
Что значит «правильные» пациенты?
Ну, такие, которые подходят для участия в испытаниях каких-то препаратов
Это законно?
Вполне, если больные в курсе, что участвуют в эксперименте.
И что, многие соглашаются?
Представьте себе, что вы умираете ну, чисто гипотетически. Государственная медицина от вас отказалась, так как испробовала все, что имелось в арсенале, и больше не осталось вариантов лечения, применяемых в случаях, подобных вашему. Вы отправляетесь домой, гадая, доживете ли до следующего дня рождения, и вдруг узнаете, что кто-то где-то набирает пациентов для участия в исследованиях новых методов лечения. Вы откажетесь от возможного шанса или стремглав броситесь к врачу, который этим занимается? Повторяю, вы умираете!
Наверное, брошусь, медленно произнесла Алла. Особенно если буду знать, что есть положительные результаты.
В России это не очень развито, но в Европе и США сплошь и рядом. Вы даже не представляете, Алла Гурьевна, сколько в мире разнообразных болезней, а ведь есть еще всяческие синдромы! К примеру, есть такой синдром Хатчинсона-Гилфорда, или проще прогерия
Это, если не ошибаюсь, преждевременное старение? перебила Алла.
Верно. Или, допустим, витилиго. Никогда не слышали?
Алла качнула головой.
Это такое хроническое заболевание, вызывающее появление белых пятен на коже. Им страдает всего лишь полпроцента населения Земли Кстати, одна известная модель страдает этим синдромом, и это не мешает ей в карьере. Не мешало и Майклу Джексону
Джексону?
Он это не афишировал, само собой. Возможно, его неистребимое желание «стать белым» как-то связано с этим: будь он просто черным, вполне вероятно, его бы это не беспокоило. Или, ближе к моей специфике, фибродисплазия заболевание, влияющее на соединительную ткань она, грубо говоря, постепенно превращается в кость. Его врожденным классическим симптомом является порок развития большого пальца, и какого-то одного способа лечения этого синдрома нет, поскольку операция по удалению кости заставляет организм еще интенсивнее превращать ткань в кость. А есть еще порфирия, синдром Туретта, аналгезия и так далее. Официальных методов лечения не существует в принципе только экспериментальные! Онкология малоизученная область медицины, и каждая опухоль индивидуальна, потому-то и невозможно придумать таблетку или инъекцию, которая лечила бы от всех видов рака. К счастью, наука не стоит на месте, и многие подходы, поначалу считавшиеся экспериментальными и не признаваемые официальной медициной, стали вполне себе обычными в наши дни!