Мне всё равно, Дмитрий Филиппович. Я приехал сюда с конкретной целью, и, если у меня всё получится, вернее, когда у меня всё получится, я уеду обратно, Одинцов закашлялся и отпил из стакана ледяной воды. Стало легче.
Можете поподробней рассказать о причинах, побудивших Вас так резко сменить обстановку? генерал тоже глотнул воды из стакана.
Да. Это не секрет. Николай Николаевич взял паузу, обдумывая как бы сделать свой рассказ покороче. Примерно год назад в Красноярске начались серийные убийства женщин. Всего было четыре случая. Убийца привязывал их к кровати и душил верёвкой или галстуком, одновременно насиловал, заканчивая половой акт, видимо, в тот момент, когда жертва умирала. У нас был подозреваемый, но он покончил жизнь самоубийством в камере. Дело прекратили, да и убийства прекратились, но
Можете не продолжать, перебил его Птицын, я всё понял. Четыре дня назад в частном отеле в Азовском районе нашли задушенную женщину с такими же признаками. Вы хотите убедиться, что всё сделали правильно, и это не тот же человек, что и в Красноярске, я Вас правильно понял? Одинцов кивнул, а генерал продолжил, Вам сопутствует удача, Николай Николаевич. В Азовском районе, по штату, два следователя и одно место на сегодняшний день вакантно. Вы хотите, чтобы я Вас назначил на эту должность?
Если это возможно.
Возможно. Но у меня есть несколько условий.
Да, Одинцов смотрел на генерала, не отрываясь, но в серых, зарывшихся в густых бровях и белёсых ресницах глазах Дмитрия Филипповича прочесть чтолибо было решительно невозможно.
Условие первое. Вы назначаетесь простым следователем и занимаетесь не только делом, которое Вам интересно, но и всей остальной работой, без какихлибо поблажек и привилегий. Птицын сделал театральную паузу и загнул мизинец на правой руке, Одинцов молчал. Условие второе. Даже если азовский убийца и ваш, краевой душитель, это разные люди, Вы мне должны пообещать, что не уедете отсюда, не поймав нашего душегуба, безымянный палец правой руки тоже оказался загнутым. Условие третье. Вы расследуете дело, никак не связывая его официально со своим красноярским. Это абсолютно другое дело, единичное убийство, совершенное в другом субъекте федерации. Незачем поднимать шум из ничего. Даже если будут основания полагать, что убийства совершены одним человеком, Вы не будете это афишировать, не посоветовавшись со мной. Ну, и условие последнее, все загнутые до этого пальцы разогнулись, и правая рука генерала легла стол ладонью вниз, Вы будете держать меня в курсе расследования.
Согласен. Вы отдаете мне дело об азовском убийстве?
Разумеется, Дмитрий Филиппович улыбнулся. Он был доволен. Он только что заполнил «висящую» вакансию в депрессивном сельском районе, куда никто не хочет идти работать, следователемассом, целым полковником юстиции. Хочет ковыряться в убийстве и сравнивать его со своими сибирскими, пожалуйста, на здоровье, главное, чтобы работу работал и рутину всю на себя взял, а то молодой, который там единственный, зашился уже. Когда Вы хотите приступить к работе?
Сегодня.
Сегодня не получится, полковник. Даже при всём уважении. Бумаги, приказы Сами понимаете. Он пододвинул к Одинцову лист бумаги и ручку. Пишите заявление о приеме на работу. Послезавтра можете приступать. Дождавшись пока Николай Николаевич закончит писать, генерал спросил, есть где остановиться? Может, помощь какая с моей стороны нужна?
Спасибо. Вы мне и так уже очень помогли. С остальным сам разберусь, не маленький, Одинцов встал изза стола.
Птицын тоже поднялся, пожал руку и протянул визитку.
Здесь все мои телефоны. Звоните. Не стесняйтесь.
Спасибо. До свидания.
До встречи, генерал проводил Одинцова до выхода из кабинета и закрыл за ним дверь.
Выйдя на улицу, Николай Николаевич долго искал глазами чёрный джип, не мог вспомнить, где был припаркован автомобиль, когда он выходил из него. Наконец, обнаружив машину, Одинцов направился к ней.
Есть хочешь? спросил он Алексея, открывая пассажирскую дверь.
Хочу, но не очень, отозвался молодой человек, зевая. Он задремал, ожидая следователя, и его разбудил звук открывающейся дверцы. Как встреча? спросил он, протирая глаза.
Нормально. Мне в Азовск нужно. Там меня и оставишь. Знаешь где это?
Конечно. Мы в Азовском районе с палатками стоим.
Тогда поехали. Одинцов пристегнулся. Он всегда пристёгивался, даже будучи пассажиром. Несколько лет назад он попал в ДТП, и ремень безопасности, он был в этом уверен, позволил остаться нормальным человеком, а не инвалидом на всю жизнь. Он даже не задумывался над этим, руки сами делали то, что было нужно. По дороге есть какоенибудь место, где поесть нормально можно?
Есть. Есть такое место, переиначив знаменитую фразу, приписываемую устам Владимира Ильича Ленина, Алексей нажал педаль газа.
Судя по дисплею аудиосистемы, играло радио и из колонок автомобиля послышалось бодрое начало «Героя асфальта» в исполнении группы «Ария». Николай Николаевич сделал музыку громче.
Сто лет не слышал этой песни, сказал он Алексею. Какая радиостанция?
Не знаю, местная какаято, отозвался водитель.
Давай, наступай на педальто. Под эту музыку нельзя ездить медленно.
Есть, шеф, Лёша улыбнулся, надел очки и взялся за руль двумя руками.
Глава четвёртая
Четыре дня назад произошло то, что взорвало его спокойную, налаженную и состоявшуюся во всех аспектах жизнь в родном городе и крае, где он знал всех, и все знали его, где бытовые вопросы решались одним телефонным звонком, где дома всегда ждал тёплый ужин, мягкая чистая постель и любимая семья. Его знакомый из Красноярска, недавно переехавший в Крым, и работавший заместителем председателя Азовской районной администрации, позвонил ночью, не очень озаботившись часовыми поясами, и сказал, что в одном из частных маленьких отелей на берегу Азовского моря нашли молодую женщину, привязанную к кровати, изнасилованную и задушенную. Он полагал, что Одинцову это может быть интересно.
После этого Николай Николаевич спать уже не мог. Он пытался вспомнить всё, что было связано с тем делом. Елееле он дождался утра и, не сказав ни слова ничего не понимающей жене, выехал на работу. Там он поднял из архива прекращенное дело и снова стал перечитывать его, вспоминая до мелочей допросы подозреваемого. К вечеру он был почти уверен в том, что Миша Борщ никого не убивал.
Он говорил ему на самом первом допросе, сразу после задержания, что вызвал Надю как всегда по телефону на полшестого вечера к себе домой, та приехала и обслужила его, он с ней расплатился, и девушка собралась уходить. Миша хотел её задержать ещё немного, но Наде ктото позвонил, он вырвал телефон у неё из руки и сказал, что не отдаст, если та не останется с ним ещё на час. Девушка согласилась на полчаса, забрала телефон, вышла на кухню и о чёмто с кемто разговаривала, он не слышал. Потом вернулась, сходила с ним вместе в душ, где у них ещё раз был секс, потом оделась и ушла, и больше он её в тот день не видел. Доказать нахождение девушки в своей квартире Михаил не смог. Он выкинул презервативы и постирал бельё с кровати. Сауна, в которой нашли убитую и квартира обвиняемого находились в одном микрорайоне и эта территория обслуживались одной передающей вышкой, поэтому достоверно установить места звонков и места нахождения абонентов во время телефонного разговора не представилось возможным.
Но показания Борща объективно стыковались с доказательствами по делу. Звонил он Надежде ровно в четыре. То, что он вырвал телефон у неё из рук, объясняло отпечаток его пальца на крышке аппарата. И действительно, примерно за два часа до её приезда в сауну, в 18.34, на телефон девушки поступил звонок от абонента с определённым номером, и она с ним разговаривала сорок три секунды. Этот номер был зарегистрирован на Духанина Евгения Яковлевича, 1926 года рождения. Дедушку допросили, и он показал, что потерял телефон примерно полгода назад, в полицию не обращался, а сын ему купил новый. С телефона Духанина Надежде звонили трижды. Первый раз в сентябре, второй раз в октябре и третий раз тогда, в конце января. За последние пять месяцев этим телефоном пользовались одиннадцать раз. Все звонки проституткам. Двух девочек установили и допросили, те показали, что не сохраняют номера клиентов и утверждать, кто именно им звонил с этого номера, не могут. На вопрос Одинцова были ли у них клиенты, которые бы привязывали их во время секса к кровати, «бабочки» уверенно ответили, что таких клиентов у них не было. Лысоватых мужиков в возрасте от тридцати до сорока было хоть пруд пруди, но девушки знали некоторых только по именам, скорее всего ненастоящим, поэтому даже эта, полезная на первый взгляд, информация результата не принесла.