Вас, наверное, беспокоит, комиссар, мое равнодушие, как вам могло показаться, к смерти моего отца. Но он был старым человеком, хотя выглядел моложе своих лет; он вел очень напряженную жизнь, и мы всегда думалимой муж, сестры, все, кто его знал, что в конце концов произойдет какой-нибудь сбой и он просто умрет без долгих болезней и всего такого. Так и вышло. Да, я знаю, он умер насильственной смертью, и это действительно ужасно. Хотя нам пришлосьне вам мне говоритьнаучиться жить рядом с насилием; его так много в мире. Мы были уверены, что на него без всякой причины напал сумасшедшийо, конечно, для сумасшедшего причина ясна, его преследует какая-то идея, и он должен ее осуществить, но это уже из области психиатрии. По-другому это объяснить невозможноведь люди обычно не режут друг друга на улице? Думаю, его мог убить какой-нибудь едва знакомый человек, затаивший на него выдуманную обиду; он решил, что отец обошел его в сделке, и в приступе ярости ударил его ножом, точно ребенок, а потом спокойно скрылся в неизвестность, ничуть не переживая о случившемся. Такие люди не чувствуют угрызений совести, не так ли? И именно поэтому все кажется таким бессмысленным.
Хорошо говорит наша Стаси. Ван дер Вальк нащупал в кармане смятую пачку «Житан» и вставил сигарету в рот. Эдди услужливо поднес зажигалку. Только не показывать сарказма. Вести себя по-голландски.
Спасибо Да, ваша версия звучит правдоподобно, небрежно и бесцветно бросил он.
Ее затянутые дымкой глаза сверкнулиона сразу все поняла; ее не проведешь.
А старина Эдди не понял ничего и по глупости влез в разговор:
И не только правдоподобно.
Сигарета помялась в кармане, и Ван дер Вальк вытащил ее изо рта, чтобы распрямить.
Убийство, мистер Фланаган. Кровавое, жестокое преступление. Сбежавший сумасшедший, выпущенный раньше срока психопатэто старое клише. Много умов тратило силы на эту версию. Если бы ее приняли, меня бы здесь не было.
Эдди вертел в руках пепельницу.
Я проходил по Сипойнт-авеню, миролюбиво продолжал Ван дер Вальк. Оттуда открывается красивый вид. Все очень тихо и спокойно. Как в Голландиинам нравится думать, что мы живем в мире. Никаких разбитых стекол, переполненных урн, никаких стычек с пуэрториканцами в Испанском Гарлеме, никакого завывания полицейских сиреннам кажется, что все это происходит только по телевизору. Хм-м Любой четырнадцатилетний подросток может свободно купить оружие. Прелестная молодая женщина, мать маленьких детейвроде вашей женыпосле похода по магазинам отправляется в тир и носит в своей сумочке пистолет 38-го калибра. Насилие, как верно заметила ваша жена, есть везде. Люди считают, что с ними такого не произойдет. Вам кажется, что я просто заполняю всякие бланки, только лишь потому, что не ношу с собой пистолета. Все это избитые клише. Они очень мешают в работе полиции. Как полицейские в книгах, которые всегда такие милые и спокойные, заботящиеся о жене и детях. Среди них ни одного мерзавца. Как вы, как я. Правда, с вызовом, у многих часто заводятся грязные мысли.
Да-да, заволновался Эдди.
Стаси молчала.
Я не хочу показаться грубым, продолжал Ван дер Вальк, но я здесь не для того, чтобы вести светские беседы о психопатах.
Да, но насилие
Насилиеэто как знак «Хорошая Хозяйка»: прилагается к комплекту.
Звучит немного банально, возразил Эдди.
Вы правы, это действительно банально. Думаю, мне следовало выразиться по-другому: людям не хватает хороших честных войн для упражнения мышц, поэтому они склонны к насилию, даже беспричинному.
Черт возьми! взорвался Эдди. Я не настолько хорошо зналзнаюДэниса, но все равно не могу в это поверить.
А я его совсем не знаю. Как вы думаете, зачем я к вам явился? Чтобы вы пролили свет на его поступки.
Разумеется, Стаси, трусливо, знает его лучше, чем я.
Во всяком случае, достаточно хорошо для того, чтобы ни на секунду не поверить в этот вздор, заявила Стаси. Или же я его совсем не знаю. Но по-моему, комиссар, все это полнейший бред. Вам так не кажется? Упражнение в риторике.
Она показала ему, что у нее есть коготки и она может себя защитить; он сморщился от удовольствия, его «маленькие глазки до краев наполнились злостью», как говорит Арлетт. Стаси это заметила и осталась довольна собой.
Вы не можете все свалить на Дэниса только потому, что он оказался рядом. Хотя, возможно, я еще больше, чем американское телевидение, идеализирую правосудие.
Никто ничего не сваливает на Дэниса, насколько я знаю. Его ни в чем не обвиняют; все стараются быть справедливыми, на него никто не давит. Он просто свидетель, и я хочу с ним поговорить: это не означает, что на него объявлена облава.
В любом случае, ваша облава бесполезна, насмешливо произнесла Стаси, потому что он сейчас в Риме.
Если он до сих пор еще в Риме, поправил Ван дер Вальк.
А откуда ты знаешь? спросил Эдди у Стаси.
Я получила от него открытку сегодня утром, она лежит на камине.
Эдди вскочил, прочитал яркую открытку и передал ее Ван дер Вальку. Она была адресована синьоре С. Фланаган:
«Хорошо провожу время, увидел много нового. Жаль, что тебя нет рядом и я не могу разделить свои впечатления с тобой. С любовью
Это доказывает, что он ни от кого не прячется, заметил Эдди.
Весьма прилично и убедительно, согласился Ван дер Вальк.
И совсем не похоже на убийцу, добавила Стаси.
Верно. Ну что ж, вы были очень любезны и развеяли многие мои сомнения. Я отнял у вас слишком много времени.
Они начали притворно сокрушаться, что ничем не смогли ему помочь. Испытывая при этом, как ему показалось, удовлетворение от того, что им удалось его осадить.
Он развернул карту под фонарем: стояла такая дивная ночь, что ему захотелось прогуляться, и он пошел по берегу моря в сторону Далки. Он не мог понять, отчего у него так поднялось настроение; он не видел причин для радости. Но тем не менее был чрезвычайно доволен собой и даже запел вальс:
Mit mir, mit mir
Keine Nacht dir zu lang,
и грубо захохотал, потому что эти нежные слова, несомненно, были адресованы соблазнительной Стаси. Столь развратные мысли позабавили его, и он даже вспомнил еще несколько строчек, источавших самодовольство:
Hab halt so ein jung und hitzig Blut,
Ist nicht zum stillen!
и старая дублинская служанка, возвращавшаяся домой из паба, посмотрела на этого идиота, который смеялся сам с собой и громко разглагольствовал по-немецки, и показала на него пальцем.
Эти поляки всегда одинаковы, помоги им Господь, сочувственно заметила она и скрылась за поворотом.
На небо выкатилась бледная анемичная луна. Ван дер Вальк смотрел на нее, как Эжен де Растиньяк, взирающий на Париж, но он был не настолько доволен собой, чтобы произнести: «Теперь нас двое». Наоборот, он чувствовал, что его скоро ждет участь барона Оша, который попался в ловушку и угодил в навозную кучу. Он всегда умудрялся влезть в дерьмо.
Почему он ведет себя так глупо? Ведь, кажется, уже давно не пил виски
«Дорогая Арлетт, только что плотно позавтракал по-ирландски в постеликофе у них, разумеется, ужасный, зато чай восхитительный. Обильная еда плюс виски в больших количествах плохо действуют на печень, но я много хожу пешком. Центр города можно обойти пешком, мне это нравится. Сегодня должен явиться в посольство; работа, как обычно, ужасная, но ирландцы очень забавные люди. Вчера обедал в дорогом ресторане с женой политика: почти ничего не накопал, но выпивка была отличная. Сегодня получил приглашение на ужин в дом того же политика. Придется взять напрокат смокинг! У него отменные сигары.
Несмотря на все эти маленькие радости, ситуация остается скверной. Никто не наставляет на меня пистолет, но руки выкручивают всевозможными ирландскими способами. Так что веду себя как истинный голландецнахально и приземленно. Другого выхода нет, иначе я растворюсь в паутине фантазий Должен совершить что-то умное, только не знаю что.
Познакомился с толковым ирландским полицейским, но он ничем не может мне помочь. Приходится действовать в одиночку. У меня созрел один непристойный план, но посольство едва ли одобрит его. Они мечтают только об одном: увидеть мою спину, желательно под высокой скалойлучше всего прямо сегодня, в крайнем случае завтра».