Карна-Тегинебольшой, беспорядочный городок, окруженный оливковыми плантациями. Плодородный пятачок приходит в упадок, плантации съеживаются, оливы стареют и сохнут. Дорога, по которой мы ехали, шла краем города, и видно было, какое здесь все запущенное и убогое.
Благотворное влияние нового губернатора сюда еще не докатилось, мрачно изрек Сальватор, останавливаясь возле придорожного кафе с вывеской «У Дианы».
Белый тент в виде открытого шатра стоял на обочине; внутри были четыре пустых столика и стойка, из-за которой нам улыбалась симпатичная толстушка.
Минералку будешь? «скандинав» выключил двигатель.
Кока-колу.
Шутишь?
Кока-колу, упрямо повторил я, вылезая вслед за ним из машины.
Снаружи было жарко, под тентомтоже, даром что еще не было одиннадцати, и солнце пекло не в полную силу.
Что желаете, молодые люди? толстушка Диана улыбнулась каждому из нас в отдельности.
Газированную минералку и кока-колу, попросил Сальватор.
Хозяйка неторопливо повернулась к стеклянному холодильнику, забитому бутылками всех мастей. Такой богатый выбор и в Альба-Лонге не часто встретишь.
Во сколько вы сегодня открылись? спросил я.
В семь, как обычно, она выставила перед нами две бутылки. Двадцать восемь девяносто три.
Скажите: вы видели около половины восьмого серый «феррари»? Была целая процессия«феррари», черный «форд» и желтый микроавтобус.
Толстушка пересчитала деньги, которые дал Сальватор, и положила сдачу. Подняла на меня глаза:
Я в них не разбираюсь.
«Феррари» длинный и красивый
Ах да! Она кивнула. Такой у меня был, вскоре как я открылась. Они вдвоем приехалисерый и синий. Синий ехал сзади; и вдруг как заголосит, как замигает! Я аж подпрыгнула, выскочила посмотреть, что стряслось. А они задом наперед возвращаются.
Что-нибудь купили?
Да Диана свела брови, припоминая. Яблочный сок.
Кто именно? Серый или синий?
Из синего вышел водитель, а второй остался сидеть.
У Джена синяя «альфетта».
Как выглядел тот, что вышел?
Толстушка оглядела нас, словно колеблясь, стоит ли иметь с нами дело.
Пожалуйста. Это очень важно, просительно сказал Сальватор.
Она вздохнула; колыхнулась под кружевным фартуком объемистая грудь.
Стряслась беда? По вам видно Он молодой, на вид приятный. Вежливый, улыбался. В темных очках, высокий, ладный.
Стукнуло сердце. Джен!
У него были шрамы на лице? На подбородке, на щекахровные, как белые ниточки?
Нет, что вы! Чистое лицо, бронзовый загар. Светлые волосы, вот посюда, она показала на середину своей полной шеи.
Обручальное кольцо? подсказал Сальватор. Приметная родинка?
Толстушка виновато улыбнулась.
Я вам не уголовная полиция.
Как он был одет? продолжал я.
Она вытянула трубочкой губы, в задумчивости причмокнула.
Джинсы и белая блуза с длинным рукавом и высоким воротом. И с нашивкой: кораблик под парусом. Скромный такой, черно-белый.
Еще что-нибудь вспомните?
Диана развела руками.
Он вскрыл сок, попил и сразу поехал.
А черная машина и желтый микроавтобус?
Ой, не видела. У меня посетители были, я с ними заболталась, вот как с вами.
Фургон с рекламой кока-колы не припомните?
Хозяйка прыснула.
Припомню. Такой грохот был! Я опять выскочила посмотреть. У них сбоку рекламный щит отвалился, брякнулся на дорогу. Водитель с напарником так ругались, что стыдно слушать. Долго возились, прилаживали на место, а потом дальше поехали.
Съемные щиты. Этот фургон никогда не найдут.
Какого цвета был кузов под щитом? спросил Сальватор.
Да он другим боком ко мне стоял. А так синий или серый линялый, в желтых пятнах. Да: над кабиной были пятна.
Таких линялых в Эсталусии тринадцать на дюжину.
Мы задали еще несколько вопросов, но больше ничего ценного не услышали. Внешность водителя и его напарника Диана не запомнила.
На таких ругателей смотретьдуше противно, объяснила она. Да и стояли они ну не рядом.
Большое вам спасибо. Я постеснялся предложить деньги: Диана так искренне стремилась нам помочь; не обидеть бы.
Сальватор вынул из бумажника визитную карточку с адресом и телефоном «Генерала-М», подал хозяйке кафе.
Донна Диана, мы из охранной фирмы. Мало ли, возникнут проблемы
Рафаэль Пьятта, прочла она на визитке. Это вы?
Нет. Спрашивайте Сальватора Ортегу или Тео Вальдеса. Всего хорошего. «Скандинав» забрал со стойки наши бутылки, и мы пошли к машине.
Не знаю, какой черт заставил меня просить кока-колу. Отвратительный напиток. Я не смог сделать ни глотка.
Вскоре позвонил Габриэль и сообщил, что в шести километрах от Сан-Себастьяна, в кювете, найдены два рекламных щита и фальшивые номерные знаки.
Глава 3
Ах, будь я проклят удрученно пробормотал Сальватор, сворачивая в переулок со звучным названием Цаннаджатта.
Одинаковые домики на две семьибелые, под красными черепичными крышами, в окружении цветочных клумбстояли по одну сторону дороги, а по другую сторону тянулся сад, где уже совсем по-осеннему пламенели клены. «Скандинав» подрулил к дому Рафаэля, и с минуту мы сидели в машине, собираясь с духом.
Ну, пойдем, наконец сказал он, и мы вышли.
Жалюзи на окнах были опущены. У крыльца стояла кадка с аспарагусомцелое зеленое облакои лежала игрушечная собачка с круглыми глазами. Кому-то попадет: Эльвира строго следит, чтобы дети собирали игрушки. «Нельзя бросать собачку одну, ей очень грустно», буквально услышал я укоризненный голос. Собачка и впрямь глядела печально, лежа возле кадки на боку. Я подобрал ее, а Сальватор позвонил в дверь.
Дом отозвался нежной мелодией. Обычно вслед за тем раздавались крики и топот двойняшек, которые неслись узнать, кто пришел в гости. Однако сейчас было тихо. Сальватор снова позвонил. Нет ответа.
Еще не вернулись с прогулки? предположил я с сомнением.
Время к полудню, солнце жарит вовсю. В такую пору Эльвира детей не выгуливает.
Мы прошли вдоль дома и поднялись на соседнее крыльцо. Нам открыла донна Пилар.
Кто пришел! обрадовалась она. Тео, голубчик, заходи. Проходите, радушно пригласила она Сальватора. Их с самого утра никого нет, сообщила донна Пилар, предупреждая мой вопрос. Всей семьей куда-то тронулись.
Во сколько?
Вот не скажу. Я в полвосьмого поднялась, а у них тишина, какой в жизни не бывало. На всякий случай сходила к ним, позвонила в дверь. Молчок! Ну, думаю, куда это Рафаэль повез свой выводок? Да еще мне ни словом не сказавшись, закончила она с обидой.
Донна Пиларнемолодая, царственного вида сеньора, со сложной прической. На это сооружение идут гребни, заколки, искусственные цветы и еще Бог весть что, разноцветное и блестящее. Сильвия, восьмилетняя дочка Рафаэля, однажды призналась мне по секрету, что ей тоже хочется носить на голове такое богатство, но мама не разрешает, говорит «безвкусно», а почему безвкусно, если так красиво, и у самой Сильвии есть только гребешок «под черепаху», и в нем было три жемчужины, но одна выпала и потерялась. Назавтра я привез ей набор дорогих итальянских заколок. Сильвия визжала от восторга; Рафаэль огорчился, что сам не сообразил порадовать свою любимицу, а Эльвира сказала, что незачем баловать детей и что единственный ребенок, которого стоит баловать за его заслуги, это Тео Вальдес. Несколько задетый, я возразил, что уже давно в состоянии побаловать себя сам, а присутствующая тут же донна Пилар безо всякого стеснения заявила Эльвире:
Ты бы присматривала за этим ушлым «ребеночком». Он выждет десять лет и женится на твоей дочке.
Рафаэль усмехнулся, у Эльвиры изумленно округлились глаза. Потом она с шутливым отчаянием махнула рукой:
Ладно, пусть. Тео, отдаю самое дорогое! Но через десять лет.
Ложь: самое дорогое у неешумные двойняшки, а мне этого добра не надо. Сильвия приняла болтовню всерьез, струхнула и бросилась за поддержкой к Рафаэлю:
Папа! Тео очень хороший, но через десять лет он будет старый!
Ну и смеялись же мы
Вот замечательно! Рафаэль уехал! вскричал я возмущенно, обращаясь к Сальватору. А где та заявка, будь она неладна? Донна Пилар, у вас есть ключ от их половины; откройте, пожалуйста. Нам нужен один документнаверное, он у Рафаэля на столе.