Само собой, мои проблемы, беспечно ответил тот, но тут же добавил с ехидной усмешкой на устах:Нет, не только мои. Только последние идиоты бьют по зубам цыпленка, который вскорости яйца золотые нести начнет.
Ессентуки хотел отреагировать на это высказывание какой-нибудь присущей ему грубостью или, что и того лучше, врезать обидчику в челюсть, но благоразумно сдержал этот нежелательный порыв. Массивные скулы заиграли на лице начальника службы безопасности, и рельефно обозначились тугие желваки. Подчиненные Ессентуки прекрасно знали, что подобная физиономическая метаморфоза свидетельствует о крайне дурном расположении духа их шефа.
Тормози у тира! жестко обратился главный телохранитель Лавра к водителю джипа и для пущей убедительности указал необходимое место на дороге при помощи устремленного вдаль пальца. Там!
Что еще? невинно полюбопытствовал Федечка.
Пострелять хочется. Ессентуки ощерил зубы в кровожадной ухмылке. Как последнему идиоту. Хотя бы по мишеням.
Адреналин Розгин понимающе покачал головой.
Но шеф секьюрити уже не слышал его саркастических интонаций. Внедорожник остановился, и бравые ребятки проворно повыскакивали из автомобиля. На этот раз в салоне не остался даже водитель. Дружной компанией вся четверка и вновь увязавшийся за ними Федечка направились к скромному полуподвальному помещению, расположенному на углу улиц Макарова и Лермонтова. Спустились вниз по небольшой бетонной лестнице и оказались в тускло освещенном помещении.
Народу в тире при оружейном магазине, куда частенько любили наведываться лавровские боевики, в этот час не было. Федечка встал немного в стороне и беспристрастно наблюдал за тем, как Ессентуки и его подручные неспешно выудили пистолеты из-под пиджаков, проверили их боеготовность и уже после этого со знанием дела приступили к приятному, на их взгляд, времяпрепровождению.
Палили братки самозабвенно, высунув языки от удовольствия и азартно сверкая глазами. Накопившееся напряжение наконец-то отыскало для себя наиболее подходящий выход. Гулкая канонада смолкла, и парни приступили к перезарядке оружия. Все их движения были четкими, грамотно выверенными. Профессионалы.
Ессентуки счастливо обернулся на притихшего поодаль юношу. Былой обиды на Розгина у него уже не было.
А ты? радушно предложил шеф секьюрити.
Я не умею, честно признался Федечка.
Сейчас научим. Ессентуки уверенно шагнул к прилавку и по-свойски обратился к продавцу оружия, упитанному мужику лет пятидесяти, с перебитой переносицей:Гриша, дай юноше что-нибудь для первой затяжки.
Гладкое? уточнил тот, краем глаза покосившись на паренька, будто прицениваясь к нему и его физическим данным. Или в нарезку?
Нарезка, конечно, живо отреагировал Ессентуки.
Момент. Упитанный продавец нырнул под прилавок и, скрывшись с головой, зашарил где-то внизу. Поищем красивое
Начальник службы безопасности круто развернулся. Федечка уже подошел к нему вплотную и с куда большим любопытством изучал не оружие, а светящееся от радости лицо Ессентуки. Однако, как же мало нужно человеку, чтобы в полной мере ощутить себя счастливым. Пару громких хлопков из пистолета, и все. Барометр внутреннего настроения показывал уже совсем иные результаты. Точно так же выглядели и трое подручных первого телохранителя Лавра. Следуя заведенному ранее распорядку, они не приступали к новой пальбе по мишеням, а покорно ждали, когда к ним присоединится шеф и даст соответствующую отмашку. Стволы в настоящий момент скромно потупились, уставившись в пол.
Ты понюхай воздух, понюхай, посоветовал Федечке Ессентуки, вдыхая полной грудью.
Нюхаю. Парень действительно пару раз нарочито повел носом, но уловить что-либо существенное, что могло бы вызвать у него столь неподдельный восторг, как у четырех здоровых мужиков, так и не смог.
И как? не отставал от него шеф секьюрити.
Густо пахнет.
Да, запахи Ессентуки мечтательно закатил глаза. Смазка, металл Кайф!
Голова продавца вновь появилась над прилавком, а вслед за ней выплыло и тучное тело. Мужчина с достоинством положил выбранный им пистолет на прилавок.
Пожалуйте, произнес он. Почти без отдачи.
Бери, осклабился Ессентуки, подмигивая пареньку. Я тебе покажу, как этой игрушкой играют.
Не, я не буду, совершенно неожиданно отреагировал тот.
Что не будешь?
Брать, стрелять. Не буду.
На лице здоровенного амбала отобразилось искреннее недоумение. Он часто заморгал глазами и растерянно покосился на продавца. Тот только пожал плечами.
Во дает! ошарашенно воскликнул Ессентуки. Да любой пацан!.. Я в твоем возрасте забалдел бы!
Не надо мне этого, Ессентуки. Юноша обезоруживающе улыбнулся. Мне это не надо.
Взоры всех присутствующих в тире в этот момент были устремлены на Розгина. Ессентуки сокрушенно покачал коротко стриженной головой. В данную секунду он был полон неподдельного сочувствия.
У тебя, мальчик, психика больная, вынес он окончательный медицинский диагноз.
Я думалнаоборот, небрежно бросил Федечка.
Ессентуки усмехнулся, но при этом непроизвольно отвел взгляд от честных и открытых глаз юноши. В душе появилась какая-то неведомая доселе неловкость.
Обижаешь, хмуро заявил он, качнув головой. Три раза обидел. А это начальник службы безопасности кивнул на пистолет, к которому парнишка даже не удосужился притронуться, это разрядка. Самоуважение.
Можно иначе, вполне добродушно, сглаживая предыдущие трения, обратился к телохранителю Розгин.
Как?
В холодных глазах Ессентуки мелькнула заинтересованность.
Пасуй мне! дико орал обритый наголо двухметровый детина с квадратной челюстью.
Куда, придурок?! гаркнул мгновением спустя коренастый качок, могучие мышцы которого рельефно проступали сквозь белоснежную рубашку с короткими рукавами. Узел галстука ослаблен, по щекам струится пот, в наплечной кобуре небрежно болтается грозное, но в настоящий момент бесполезное оружие.
Болт, слева заходи! раздухарился и несущийся во весь опор по импровизированному футбольному полю Ессентуки, стильные брюки которого, особенно в районе колен, уже напоминали одеяние вывалявшегося на помойке бомжа.
Братки с легкой Фединой руки действительно уже час как гоняли мяч по площадке между домом Лавра и стальными въездными воротами. Игра, которой, судя по всему, ребята были лишены долгие годы, увлекла их с головой. Именно это и имел в виду Федечка, когда говорил шефу секьюрити об ином, наиболее приятном способе разрядки. Парнишка не ошибся в прогнозах. Давно уже Ессентуки не чувствовал себя таким безмерно счастливым. Особенно в те моменты, когда ему удавалось удачно направить мяч в составленный из кирпичей проем, выполнявший функции футбольных ворот. Братва галдела и улюлюкала, как стайка резвых первоклассников на большой перемене или на занятиях по физкультуре.
Бритоголовый амбал, окрещенный Ессентуки Болтом, проворно обошел по левому флангу оголенного по пояс мордоворота с красочными татуировками по всему телу и лихо поддел мяч носком ботинка. Удар пришелся немного вкось, и вместо импровизированных ворот Болт поразил стоящую сбоку старенькую «Чайку» Лавра. Мяч отскочил от железного корпуса, и его тут же, подпрыгнув на месте, поймал волосатыми ручищами еще один боевик.
Нельзя руками! отчаянно завопил мужчина с красочными татуировками.
Можно! не согласился с ним оппонент. Вне поля!
Игроки, увлеченные давно забытым процессом, не заметили, как на крыльце особняка появились Санчо и Лавр. Оба замерли на месте с раскрытыми ртами и минут пять обескураженно наблюдали за происходящим на территории. Глаза Мошкина вылезли из орбит, и он еще сильнее, чем обычно, зашмыгал своим мясистым носом. Лавр покосился на примолкшего в недоумении соратника, который еще несколько минут назад самозабвенно предавался присущим ему нравоучениям.
Это что такое?! зычно спросил Лавриков, так и не дождавшись моральной поддержки от Александра.
Крики и гомон братков на площадке мгновенно стихли. Невзирая на отсутствие полной амуниции, бритоголовые вытянулись по стойке «смирно», а пятнистый мяч так и остался в руках нарушившего правила боевика. Из толпы вынырнул Федечка и, тяжело дыша, приблизился к криминальному авторитету. Он тоже здорово вспотел от беготни, и его тугие косички местами прилипли к черепу.