КличкаЕссентуки, вновь повторил Федор Павлович, хотя парень и обращался вовсе не к нему, а напрямую к амбалу.
А звать тогда как по-нормальному? не унимался Федечка, пожимая руку очередному верному приспешнику авторитета.
Ессентуки, нервно окликнул Лавриков телохранителя, раздраженный его упорным молчанием. Как тебя нормально зовут? Мальчик интересуется, скажи.
Справедливо будет заметить, что Федор Павлович и сам не знал имени верного подручного. Все те годы, на протяжении которых он знал начальника своей службы безопасности, тот оставался для него просто Ессентуки. И никак иначе. На фига нужны паспортные данные?
Без разницы по-нормальному, лихо отрапортовал тот, и авторитет мысленно усомнился в том, что и сам Ессентуки знает свое настоящее имя.
Ему без разницы. Лавр с улыбкой повернул голову к сыну. Ессентукитоже хорошо. Лет восемь назад наладил человек выпуск минералочки: вода из-под крана, сода, немножко этикеток и навар под тысячу процентов. Вот и прилипло «Ессентуки». Увлеченный повествованием, связанным с историей жизни своего подручного, в результате которой он и получил в свое время данную кличку, Лавриков слишком поздно осознал, что болтает лишнее. Молодому пареньку совершенно не обязательно знать все эти криминальные подробности. Вор в законе осекся на полуслове. Впрочем, это я так, к слову У нас еще Гамлет имеется по экономическим вопросам, завершил он, соскакивая со скользкой, опасной темы.
Гамлеткличка? уточнил юноша, теряя интерес к уже представленным ему личностям и разворачиваясь к ним спиной.
Нет. «Гамлет» в паспорте записано, почти официально проинформировал молодого человека Федор Павлович и зачем-то добавил не к месту:Он по делам бегает.
«В отчаянье умственного тупика»? процитировал юноша.
В данный момент Федечке было все равно, о чем говорить. Он был готов нести любую чушь, лишь бы не сразу пришлось переходить к основной теме разговора, ради которой он и явился сюда. Тот же самый процесс происходил и в сознании Лавра. Откровенно признаться, у именитого вора в законе так и не созрел детальный план переговоров с родным сыном. Он размышлял на эту тему все утро, прокручивал разнообразные варианты, прикидывал возможные встречные вопросы парня, но из всей этой затеи так ничего путного и не вышло. Лишь заметив заехавший во двор джип с Федечкой и его тетушкой на борту, Лавриков пришел к решению импровизировать на ходу. Но и сам не догадывался в ту секунду, каким сложным окажется это мероприятие на деле. Перед ним стоял уже не абстрактный сын, как это было пару часов назад, а самый что ни на есть настоящий. Из плоти и крови. И это была его, лавровская, плоть и кровь.
Как-как? растерянно переспросил авторитет, не уловив какого-либо смысла в последней фразе юноши.
У шекспировского Гамлета отчаяние было, пояснил Розгин. Из-за папы. Умственный тупик был.
Федор Павлович нервно откашлялся и покосился на своих примолкших и замерших без движения соратников. Вот всегда так. Когда это крайне необходимо, от них никакой поддержки не дождешься, а как нервы трепать или разглагольствовать по пустякамэто они всегда пожалуйста. Без проблем. Дармоеды.
Нет. Вор в законе с улыбкой покачал головой, старательно подбирая слова. У нашегоникаких тупиков. Шило в заднице. Никогда в кабинете не сидит, текущая документация запущена Лавр слегка приобнял паренька за плечи и, увлекая его за собой, двинулся к широкой лестнице, ведущей на второй этаж. Пойдем, покажу. Ты в этом кабинете и расположишься.
Они вдвоем неспешно направились в верхний холл, оставив Санчо и Ессентуки предоставленными друг другу. Лавриков даже не обернулся в их сторону, целиком поглощенный присутствием с ним рядом родного сына. Начальник службы безопасности, взирая на их удаляющиеся спины, непроизвольно прищурился, ошарашенный только что возникшей в его мозгу догадкой. И как ему раньше не пришло это в голову? Ведь достаточно было сопоставить разрозненные факты воедино, и ответ напрашивался сам собой. К тому же Ессентуки видел глаза того и другого, когда они стояли рядом, видел их улыбки, рельефно очерченные скулы. Амбал энергично повернулся к Мошкину, и уже готовый было сорваться с его уст вопрос непроизвольно замер где-то на кончике языка, наткнувшись на хмурое выражение лица «дворецкого».
Я не намерен отвечать ни на какие твои вопросы, отрубил тот, предупреждая возможные поползновения.
Ну-у-у медленно протянул Ессентуки.
Без «ну». Санчо быстро зашагал в сторону столовой, которую хозяин данного особняка величал не иначе как буфетная.
А Федор Розгин, сопровождаемый своим родным отцом, миновав парочку внушительных охранников на широкой лестнице, уже цепким и проницательным взором, какой обычно бывал у самого Лавра, изучал меблировку второго этажа.
В этих файлах черт ногу сломает, продолжал информировать его Федор Павлович по ходу движения к будущему рабочему кабинету юного программиста. Электронная почта с Кипра идет, с Кайманов, Антигуа, из Азиатско-Тихоокеанского региона. Ноникакой системы, ничего не разобрано.
Защищено хотя бы? деловито осведомился юноша, машинально осматривая впечатляющую коллекцию картин, принадлежащих кисти великих живописцев разных столетий. Среди них было много такого, о чем Федечка читал в интернетовских сайтах.
Это как? не врубился в ход его мыслей Лавр и даже на мгновение остановился в центре просторного холла второго этажа.
Есть общий пароль доступа? Или нет? уточнил Розгин.
Пароль есть, с гордостью заявил Федор Павлович. После чего он воровато огляделся по сторонам и, лишь убедившись в полном отсутствии на этаже кого бы то ни было, тихо прошептал в самое ухо молодого человека:«Пиастры».
Федечка равнодушно кивнул:
Клевый пароль.
А то! гордо хмыкнул авторитет. Я лично выдумал.
Они приблизились, наконец, к заветному месту, остановились возле белоснежных дверей с именными вензелями хозяина, и Лавр бодро похлопал парня по плечу.
Приступай, в общем. Будешь главным компьютерщиком.
Программистом, тактично, но с некоторым нажимом в голосе поправил его Федечка.
Пусть так, легко и с улыбкой согласился вор в законе. Программистом. Он разгладил рукой седые усы. Программистомдаже лучше звучит
Давно уже голубые глаза Лавра не излучали такого здорового блеска и беспечной непринужденности. Авторитет был сейчас на седьмом небе от счастья. Впервые в жизни он испытывал неподдельную радость оттого, что ему приходится опекать кого-то, заботиться о ком-то. Наверное, это и есть ощущение семьи, которой вор в законе был лишен на протяжении всего своего существования на этой грешной земле в силу установленных в определенных слоях общества правил. Сейчас, впервые в жизни, эти самые правила казались Лаврикову дикими, какими-то первобытными. Такую дикость пора было ломать. И для начала внутри себя. Что бы там ни говорил вечный нытик Санчо.
Взоры отца и сына вновь пересеклись, и Федор Павлович, смутившись, первым спрятал глаза. После чего отпер ключом дверь в кабинет и толкнул ее от себя. Федечка в предвкушении знакомства с новейшими технологиями современности шагнул за порог.
Глава 8
Клавдия неспешно обошла по всему периметру уютненькую и чистенькую столовую лавровского особняка и замерла возле раскрытого настежь окна. Ее взору предстала изумительная картина. Что может быть прекраснее матушки-природы? За широким двором, отгороженным от остального пространства бетонным забором, простирались изумрудного оттенка лесопосадки, сразу за которыми голубела девственной чистотой стремительная речушка, обнесенная с противоположной от особняка стороны крутым, практически отвесным обрывом. Женщина мечтательно закатила глаза, представляя, насколько хорошо было бы сейчас окунуться в чистые воды этой речушки.
Розгина давно уже не позволяла себе ничего подобного. Весь быт и все ее существование ограничивались двумя вещами: работа на базаре и дом, где она до сих пор считала своей прямой обязанностью заботиться об осиротевшем племяннике. Все попытки единения с природой, которые время от времени возникали у женщины в подсознании, оканчивались полным фиаско. Когда с ней единиться-то, если полы не мыты и картошка не чищена?