Но не сможем же мы есть в темноте?
Нет, конечно, сорвался у Дами смешок. «Джин, забери меня! Я не знаю, как вести себя с этим человеком, как обаять его? Как проникнуть в его мысли? Брат слишком многого от меня захотел». Жарковато, нет? Или мне кажется.
Возможно я привык. Лето в Цинхае горячее, чем в Корее, хотя суше, намного суше. Я бывал на твоей родиненемного её знаю. Пекло не способствует бодрому состоянию духа, поэтому я и приобрел себе дом тут, в предгорье, где прохладнее. Когда наступит зима, мы поедем в нашу южную резиденцию.
У тебя есть ещё один особняк? не удивилась, но с любопытством узнала Дами.
И не один и не только в Цинхае. Энди протянул руку и взял в неё ладонь жены. У нас. Они наши.
Хорошо прислуга вошла, чтобы забрать остывший чайник и спросить, нужно ли что-нибудь. Глава синеозерных тряхнул рукой, даже без слов, и женщина в переднике ретировалась. «Он может быть властным и суровым, подумала Дами. Только пока я не дала повода обращаться с собой пренебрежительно».
Ты любишь лошадей? У меня здесь достойная конюшня. Мой сын с друзьями любил ездить верхом я тоже любил когда-то, но не было времени. И компании.
Я очень давно не садилась на лошадь, призналась Дами. Да и тот опыт, который был лет в четырнадцатьтрудно назвать настоящим наездничеством. Меня просто катали на коне в парке аттракционов.
Может быть, попробуешь? После обеда, сестра Джиёна пожала плечами, не зная, получится ли у неё. Я буду рядом, покажу, научу. Поддержу. И его рука, держащая её, подтверждала его слова. Он готов был стать её опорой.
С удовольствием, сдалась Дами. Немного поразмыслив, она вновь решилась на вопросы:Ты сказал, что не было компании я понимаю, что дружбу завести трудно, когда становишься кем-то, сидящим очень высоко. Я знаю это по брату. Предательства всегда сопутствуют власти. Но неужели за столько лет после развода у тебя не появлялось
Любовницы или спутницы? помог ей Энди. Я понимаю, что занятость при всем желании не бывает такой, чтобы нормальный мужчина не нашел время для удовольствий. Разумеется, у меня были женщины. Не много, но были. И серьёзный роман был. Около десяти лет назад.
Я не имею права требовать рассказать. Дами взмахнула черными ресницами. Но я хочу знать о тебе больше. И мне интересно, почему ты не женился ещё раз раньше.
На неё было совершено нападение, прямо сказал Энди. Девушка вздрогнула. Я не хотел бы пугать тебя, но ты должна знать, с чем имеешь дело. Поэтому я приставил к тебе охрану, поэтому не против людей, приставленных к тебе братом. Тот мой роман закончился именно из-за того, что она испугалась и не рискнула быть со мной. Человек, который едва её не убил, был найден мертвым, и кто был заказчикомузнать не удалось, а поскольку сама по себе она не была связана с мафией, то стало ясно, что делалось это мне назло. Дами, мужчина сжал её тонкие пальцы и, поднявшись со стула, подошёл к ней, поднеся её руку к губам и поцеловав. Я согласился на этот брак в том числе потому, что поднять на тебя рукуэто не только вызов мне, но и Дракону. Тот, кто захочет сделать нам плохо теперь, должен подумать дважды. Видишь, я не скрываю от тебя той корыстной стороны, что стояла за выбором невесты Мне нужна была та, которую побоятся тронуть не только из-за меня, раз уж из-за меня однажды не побоялись. Прости, что подвергаю тебя тем опасности, береги себя и будь осторожна. Я не знал тебя, когда собирался рисковать своей нареченной, но уже сегодня я переживаю за тебя.
Всё будет хорошо, кивнула Дами, не на шутку начав тревожиться за свою жизнь, но ещё больше за жизнь того, что её должен беречь. Я не дам себя в обиду, и вокруг меня столько защитниковони тоже не дадут.
Да будет так, Энди наклонился, поцеловав её в лоб. Буду ждать прогулки после обеда. А сейчас мне нужно идти.
Разумеется, понимающе отпустила его девушка и, переждав, когда шаги его стихнут за дверью, поднялась, чтобы направиться к себе в спальню. Запахнув халат поплотнее, она вышла. Сандо и Джин стояли по бокам от входа. Ей ничего не грозит, а если и грозитневажно! Самое страшноеэто разлука с Джином, а пока он рядом, она не боится ничего.
Проводив Дами в её собственные покои, Джин остановился и, выдохнув, встал по стойке возле друга. Сандо чуть заметно кивнул ему, видя озабоченность на лице того.
Да ничего, просто очень сложно держать себя в руках.
Сначала всегда тяжело, а потом привыкаешь, и получается как бы само собой. Сандо давно перестал проявлять какие-либо эмоции, и порой трудно было поверить, что это выдержка, а не подлинное отсутствие каких-либо чувств.
Последние лет пять я считал себя очень хладнокровным человеком, Джин заметил торчащую ниточку на манжете, и педантично её убрал. Но Цинхай мою кровь опять разгорячил.
Главное не закипи и не загорись, а быть раскаленным можно, ведь пока не тронутне заметят.
Я начал догадываться, как остаться с Дами наедине. Сандо предостерегающе повел бровью, предупреждая необдуманные авантюры. Нет-нет, всё должно получиться. В смену Джексона и Марка, когда она выйдет на прогулку, я заранее войду в её комнату и спрячусь. Они ведь не заходят вместе с ней, а остаются здесь, как и мы. А после она вновь уведет их, под видом надобности куда-нибудь пройтись, и я выберусь наружу.
Если кто-нибудь заметит, что ты пробираешься в спальню госпожи Цинхая
Меня казнят без суда и следствия, я в курсе. Джин посмотрел на свои руки, чтобы на что-то отвлечься, но не отвлекся. Но это невыносимосмотреть, как она каждую ночь там и идёт с утра не несчастная, а спокойная и выдержанная, словно благоверная женаего жена! Будто она уже не моя, ни телом, ни душой.
А ты предпочел бы видеть её несчастной? спросил Сандо.
Нет. Но знать, что она может стать счастливой с другим, и полюбить его думаешь просто вот так отпустить и пожелать счастья? Я хочу подарить ей счастье. Зубы Джина скрипнули. И ребенка. Это должен сделать я, не он.
Чертов докторишко, какие амбиции и эгоизм, хмыкнул наёмник. Забыл всё, чему учили в монастыре?
Если ты помнишь, меня оттуда досрочно выгнали, потому что я плохо усваивал знания.
Ничего, как настоящий друг, я тебе вобью их в голову, если слишком забудешься.
Ну, спасибо. По коридору впереди шла горничная, появившись вдалеке, и молодые люди замолчали. Строить планыэто одно, а вот попытаться реализовать ихсовсем другое.
Солнце входило в зенит, и на эти минуты вся жизнь замирала. Сонное обитание и тишина сопровождались редким звоном хрусталя, из которого пили освежающую воду, шорохом шелка, плавным и осторожным, будто его тяжело несли на себе, переливом бамбуковых подвесок и китайских колокольчиков, оповещающих о малейших сквозняках. Никаких посторонних звуков, какие были бы, находись поместье в пределах города; машины не ездили под окнами, случайные прохожие не болтали возле подъезда, их телефоны не звонили в сумках, телевизоры не бубнили из форточек. Но вот полдень проходил и, решаясь пообедать, люди оживали, настраиваясь на приятный вечер.
Энди не сам зашел за Дами, а послал к ней служанку, напомнившую, что через полчаса супруг будет ждать её возле конюшни. Вызванные китаянки принесли Дами подходящий для верховой езды костюм и широкополую шляпу, которая спасала бы от ещё довольно опасных лучей. За красоту здесь, как и по всей Азии, принималась белоликость, поэтому все дорожили, чтобы кожа лица не обгорела, не посмуглела и не покраснела. Одевшись, Дами прошествовала вниз, хотя ей всё равно понадобилось просить кого-то из служащих проводить её к стойлам, ведь она не знала, где они находятся.
Ни о какой прогулке наедине речи, как выяснилось, не шло. Нет, естественно, босс клана синеозерных и его жена будут ехать в отдалении, чтобы их разговор никто не мог слышать, но вся свита и охрана оставалась на месте, следуя попятам. Всё так же сопровождаемая Джином и Сандо, Дами издалека заметила с дюжину людей, толпящихся подле Энди и конюшни, из которой конюхи поочередно выводили оседланных кобыл и жеребцов. Эмбер и Генриплемянники тут как тут, и сестры Чон и Цянь, само собой. Дами всем улыбнулась, быстрее отворачиваясь и концентрируя внимание на Энди. Воспитанный в другом поколении, чем она, сохранивший в себе какие-то более старые традиции и приличия, мужчина, когда вокруг были посторонниене слуги, с которыми не считались, а именно гости, родственники или знакомые того же уровня, почти не касался Дами и считал проявление супружеской нежности при чужих глазах излишним. Подведя к жене смирную гнедую кобылу, Энди лишь расхваливал животное и поглаживал его, объясняя, абстрактно, в качестве пролога, что лошадь чувствует всадника, и с ней нужно найти общий язык, и что-то ещё, что неслось мимо ушей Дами, вдоль виска Энди смотревшей прямо в глаза Джину. Телохранителям тоже выделили коней, не могут же они оставить господ без присмотра?