Так нет: густо, жирно-розовые, как малиновый кисель. Много ниже кучевых, не то надутые ветром мешки, не то неуправляемые дирижабли. Глупости!
Речь шла о загадочных розовых облаках, о которых сообщили по радио из Мак-Мердо американские зимовщики. Облака, похожие на розовые дирижабли, прошли над островом Росса, их видели на Земле Адели и в районе шельфового ледника Шеклтона, а какой-то американский летчик столкнулся с ними в трехстах километрах от Мирного. Радист-американец лично от себя добавил принимавшему радиограмму Коле Самойлову: "Сам видел, будь они прокляты! Бегут по небу как диснеевские поросята".
В кают-компании Мирного розовые облака не имели успеха. Скептические реплики слышались чаще, чем замечания, свидетельствовавшие о серьезной заинтересованности. "Король хохмачей" Жора Брук из "Клуба веселых и находчивых" атаковал флегматичного старожила-сейсмолога:
- О "летающих блюдцах" слышали?
- Ну и что?
- А о банкете в Мак-Мердо?
- Ну и что?
- Провожали в Нью-Йорк корреспондента "Лайф"?
- Ну и что?
- А за ним в редакцию розовые утки вылетели.
- Пошел знаешь куда?
Жора улыбался, подыскивая следующую жертву. Меня он обошел, не считая себя, видимо, достаточно вооруженным для розыгрыша. Я обедал тогда с гляциологом Зерновым, который был старше меня всего на восемь лет, но уже мог писать свою фамилию с приставкой "проф.". Что ни говори, а здорово быть доктором наук в тридцать шесть лет, хотя эти науки мне, гуманитарию по внутренней склонности, казались не такими уж важными для человеческого прогресса. Как-то я выложил это Зернову.
В ответ он сказал:
- А знаете, сколько на Земле льда и снега? В одной только Антарктике площадь ледяного покрова зимой доходит до двадцати двух миллионов квадратных километров, да в Арктике одиннадцать миллионов, плюс еще Гренландия и побережье Ледовитого океана. Да прибавьте сюда все снежные вершины и ледники, не считая замерзающих зимой рек. Сколько получится? Около трети всей земной суши. Ледяной материк вдвое больше Африки. Не так уж малозначительно для человеческого прогресса.
Я съел все эти льды и снисходительное пожелание хоть чему-нибудь научиться за время пребывания в Антарктике. Но с тех пор Зернов отметил меня своим благосклонным вниманием и в день сообщения о розовых "облаках", встретившись со мной за обедом, сразу предложил:
- Хотите совершить небольшую прогулку в глубь материка? Километров за триста.
- С какой целью?
- Собираемся проверить американский феномен. Малоправдоподобная штука все так считают. Но поинтересоваться все-таки надо. Вам особенно. Снимать будете на цветную пленку: облака-то ведь розовые.
- Подумаешь, - сказал я, - самый обыкновенный оптический эффект.
- Не знаю. Категорически отрицать не берусь. В сообщении подчеркивается, что окраска их якобы не зависит от освещения. Конечно, можно предположить примесь аэрозоля земного происхождения или, скажем, метеоритную пыль из космоса. Впрочем, меня лично интересует другое.
- А что?
- Состояние льдов на этом участке.
Тогда я не спросил почему, но вспомнил об этом, когда Зернов раздумывал вслух у загадочной ледяной стены. Он явно связывал оба феномена.
В снегоходе я подсел к рабочему столику Дьячука.
- Странная стена, странный срез, - сказал я. - Пилой, что ли, ее пилили? Только при чем здесь облака?
- Почему ты связываешь? - удивился Толька.
- Не я связываю, Зернов связывает. Почему он, явно думая о леднике, вдруг о них вспомнил?
- Усложняешь ты что-то. Ледник действительно странный, а облака ни при чем. Не ледник же их продуцирует.
- А вдруг?
- Вдруг только лягушки прыгают. Помоги-ка лучше мне завтрак приготовить. Как думаешь, омлет из порошка или консервы?
Я не успел ответить.